В зале послышалось оживление. Софочка напряглась, и осторожно отодвинув занавес оглядела своих будущих поклонников. В первых рядах сидели лагерные «аксакалы» с синими как денатурат руками, авторитеты, смотрящие, и прочая элита. За ними безликая масса остальных обитателей богонеугодного заведения. Софочке стало страшно, что не помешало ей удивиться: - Как же так?! Ей говорили, что здесь всё поделено на «масти», и она должна увидеть каурых, гнедых, буланых, чалых и прочих, а все были в черном! Наверное их приодели в парадное», - сделала умозаключение Софа. За кулисы вошел статный парень в «парадном».
- Гражданин начальник! Заключенный Климов…
- Ладно, Климов, давай, помоги нашей артистке. Настрой оборудование. Климов повернулся с Софочке, и с сияющей улыбкой произнес: - Здравствуйте, девушка! Я – «Хакер», то есть, извините, это мое, гм, так сказать, местное имя. А в миру я, Денис. Денис Климов. Статья... в прочем, вам это ни к чему. Они не заметили, как в уголке за занавесом притаился пришедший следом за Денисом майор Петя.
– А вас как прикажете называть? – не замечая Кума, продолжал свой лихой кавалерийский наскок Денис.
- А, я- Софа, - пролепетала растерявшаяся Прима. – Софья Соломоновна.
- Замечательное имя! Вот и познакомились! А знаете, я на днях освобождаюсь. Не могли бы мы в дальнейшем встретиться, и продолжить наше знакомство? Знаете, я ведь богатый человек!
- А за что же вы здесь, богатый человек? – искренне удивилась Софа.
- За грабеж.
- За грабеж?! С убийством?!
-В какой-то мере!
- И кого же вы ограбили и укокошили?
- Да никого я не грабил и не укокошивал. Это шутка! Я вывел деньги небольшого банка в одно хорошее место, а управляющий двинул кони… ой, прошу прощения, умер сам, по собственному желанию от апоплексического удара.
- Какой ужас! – прижала ладошки к раскрасневшимся щекам Софочка.
- Ну, что вы! Ужас будет, если мы сейчас не начнем. Слышите, люди волнуются?
- Да, да, Денис. Я выхожу!
- Да, куда же вы, София? Стойте! Включать-то что?? Но, Софа была уже на сцене: - Здравствуйте, дорогие това…господа… ой, нет, грабители, хулиганы!
Тихие, осторожные аплодисменты моментально стихли. Воцарилась настороженная тишина. – Я спою вам песню…,- и она, вдруг, вспомнила, что Денис не ясновидящий, и не знает, что она собирается петь. И тогда отчаявшись, она затянула: - То березка, то рябина, куст ракиты над рекой… Догоняя Софьин вокал, взревела аппаратура. Софа растерялась, и несмотря на свой контральто, пустила позорного, писклявого «петуха». Перекрывая аппаратуру, зал накрыл гомерический хохот. «Полный Провал!!» Софа, как осьминог, несколько раз поменяла цвет лица: от синюшно-бледного до пунцово-багряного и бросилась за кулисы.
- Софья Соломоновна! Да не расстраивайтесь вы так! Накладочка вышла, понятно, контингент необычный, устали с дороги, растерялись! Успокойтесь, мы с Климовым объявили технический перерыв. Водички вот, возьмите, выпейте. Сейчас всё поправим! – успокаивал, наповал, убитую горем Софочку майор Петя.
Униженная, растоптанная Софочкина гордость. Вдруг воспряла из пепла, отряхнулась от пыли позора, и разбудила контуженый провалом профессионализм. Софа распрямила плечи, гордо вскинула голову, и подошла к Денису: - Снимай свой парадный лапсердак и кепи! – безапелляционно заявила она. -Включишь мне вот эту минусовку! – ткнула она пальчиком в список.
На сцену она вышла в белой юбке, черной робе с надписью на левом нагрудном кармане: «Климов Д К» и кепке, приветственно помахивая рукой. В зале стояла звенящая тишина.
– Привет! Бродяги! – Звонко крикнула Софа. В зале взорвался ядерный заряд. Публика неистовствовала! - Вот, это, по-нашенски! – раздавались выкрики из зала. – Баба-огонь!
- Сейчас я, спою вам песню Ивана Кучина «Жизнь моя копейка»!
Казалось, зал вот-вот рухнет ей на голову от переполнявшего контингент восхищения и восторга.
Сольный концерт удался на славу. – Ай, да, Софья Соломоновна! Ай, да, молодчина! Потрафили нашим подопечным! Месяц бузить не будут! – потирал руки довольный донельзя полковник. Огромная вам благодарность!
Софу распирала гордость «за содеянное», замешанная на глухом недовольстве. – Простите, как ваше имя отчество, господин полковник?
- Ну, что вы, Сонечка! Какой я, вам, господин? Зовите меня Семён Данилович.
- Очень приятно, Семён Данилович. А скажите, пожалуйста. Семён Данилович, сколько «весит» ваша огромная благодарность? – нарочито, заглядывая в кошелёк, спросила Софа. Мне кажется, её слишком много, и она просто неподъёмна.
- А разве вам не заплатил Давид Саркисович? У нас с ним был договор, бартер, так сказать, Он нам культмассовое мероприятие, мы ему мебель. У нас работает хороший мебельный цех. Вам, авансом, энная сумма, какая, я не знаю.
- Ну, как же, как же, Семен Данилович, конечно, заплатил! Разве сами не видите, какая большая буква «эн» лежит в моем портмоне?
Чисто рефлекторно полковник заглянул Софе в кошелек, тут же смутился, и покраснел. – Додик в своем амплуа, – пробормотал он. – Чертов прохиндей. Шагу не ступит, чтобы кого ни будь не нахлобучить. Ладно! Мы тоже не лыком шиты. Софья Соломоновна! Клятвенно обещаю вам, вы получите вполне осязаемую благодарность. Слово офицера!
Проснулась Софа после обеда от настойчивого стука в дверь, чередующегося с назойливыми трелями звонка. «Верно Додика, таки, рогатый принес, не к ночи будь помянут. Шоб ты не сдох от счастья, что я тебе щас скажу!»
Софочка рывком открыла дверь. Что-то глухо бухнуло, и в открывающуюся щель она увидела офицерскую фуражку, резво прыгающую через три ступени, весело цокающую пластмассовым козырьком. На площадке сидел майор Петя с быстро разрастающимся «фонарем» на лбу. Он пытался сфокусировать взгляд на Софочке, но она почему-то упрямо не желала «фокусироваться», то двоясь, то разбегаясь в разные стороны, а то и вовсе, взлетая куда-то вверх. «Чисто ангел» - пронеслось в гаснущем Петином сознании. Навстречу скачущей фуражке, кряхтя и нелицеприятно поругиваясь, поднимались Петины «подопечные», таща на закорках тяжелые ящики.
– Боже ж мой! – вскричала перепуганная Софа. – Бросьте, таки, эти идиётские доски! Тащите в квартиру Петю! Имею вам сказать, он кажется, умирает! Да быстрей уже! Я пока чайник поставлю! Имейте ввиду, чай без сахара!
- А лишь бы чай погуще! – пробасил один из носильщиков.
Умирать в Софочкиной квартире в планы майора Пети не входило, и в силу того, он медленно, пересиливая себя, возвращался к жизни вместе с сознанием. Взгляд его светлел с каждой минутой, и сидя на полу в позе «лотос», Петя заплетающимся языком произнес: - Это нам подарок от вас, уважаемая Софья Соломоновна! То есть, я хотел сказать наоборот, вам подарок от нас!
От того, что увидела Софа, её язык моментально высох, приклеившись к нёбу. Перед её взором предстала мебель, какую никогда в жизни ей видеть не приходилось: - Так это ж достойно музэя! И это всё мне?! – наконец выдавила она. – А как же Давид Саркисович?? Его же карачун разобьёт!
- Да пусть этого пройдоху разобьет кто угодно! А мы с Семёном Данилычем решили, что эта мебель по праву принадлежит вам! И ждем вас с новыми концертами! Надеемся на дальнейшее сотрудничество! А если пожелаете, место начальника клуба у нас свободно! Милости просим.
«А что?» - подумала Софа. – «Совсем даже не дурно!» - Имею вам выразить большую благодарность! – сказала растроганная Софочка, и тут же подумала: «Если не сегодня вечером, то уж точно завтра с утра, сюда явится половина армянской диаспоры города во главе с Додиком, и вынесет всю эту прелесть к чертям собачьим, и хорошо, если не побьют.
Софины пророчества сбылись только наполовину. Чуть свет, заявился Давид Саркисович, сам, без диаспоры, и не мешкая ринулся в психическую атаку: - Сона! Тебэ совэст нэ съел?? Да? Зачем мэбэл украл? А? Это мой мэбэл!
- Нет, Додик! Это моя «мэбэл»! Это я, одна, среди страшных, злых зеков, корячилась на сцене, причем, заметь, совершенно задаром! – напускала тумана Софа. – И всё по твоей милости! А ты, шастал по свадьбам, когда я умирала от страха. И мебель, теперь, по праву принадлежит мне! Так что, убирайся отсюда по-добру, по-здорову, пока я добрая. Я, у тебя больше не работаю, шлемазл чертов!
- Вай! Софа! Дэвачка мая! Зачем абижаешь бэдный Додик?? Слюшай, жэнис на мнэ! А?
- А зачем? Додик?
- Как –зачэм? – изогнув брови, неподдельно удивился жуликоватый продюссер. – Раздэлим мэбэл и разойдомса!
- Додик! Жениться можешь только ты, и то не на мне! А я выйду замуж, и уж никак не за тебя. А сейчас проваливай отсюда, пока не разошлась я, и не дефабержировала твоё желание на мне жениться!
Прапорщик внутренней службы Софья Соломоновна Ленивкер, сидела в своем маленьком закутке на «задворках» актового зала, по совместительству именуемого клубом, и в полном неудовольствии который раз пересчитывала то, что в ведомости именовалось денежным довольствием. Её окружали покосившиеся полки с ветхозаветными фолиантами сочинений товарища Маркса, с каждым годом худеющие всё сильней и сильней ввиду использования оных не по прямому назначению. С недавних пор непременным атрибутом кабинета начальника клуба, стал майор Петя, с утра до вечера, протирающий казенные брюки на поприще проведения «оперативных мероприятий» в отношении несговорчивого и строптивого начальника клуба.
«Боже ж мой! Прям нудизм какой-то!» – не очень вникая в значение слов, думала Софа, под монотонное – бу-бу бу, теряющего всякую надежду на успех, незадачливого майора. -Я вас умоляю, помолчите уже, Петя, и не делайте мне мозги, наконец! - не выдерживала Софа. Воцарялась гнетущая тишина, и через минуту всё начиналось сначала. Петя потел, бледнел, краснел, долго собирал улетучивающийся куда-то дух, пытаясь высказать сокровенное, но в последний момент челюсти сводила судорога, а язык деревенел, отказываясь выполнять свои обязанности. Наконец, эмоциям и чувствам в теле майора Пети стало не хватать места, и часть из них, в виде фразы: - Софья Соломоновна! Не сходить ли нам вечером в кино? –вырвалась наружу.
-Петя! Ви, таки, шо-то путаете! Ви, наверное забыли слово – рэсторан?
- Ну, конечно же! Я имел в виду именно ресторан! – с радостью, замешанной на страхе, выдавил из себя Петя, лихорадочно вспоминая, о количестве наличности во внутреннем кармане.
«Ой вэй! Скукотища какая!» -думала раздосадованная Софочка, тайком выливая кислый «Рислинг» под столик. - «Гадость какая! Гадость этот полупрокисший салатик, гадость тот, кто его готовил. Гадость вся моя пропащая жизнь, тоже кислая, как этот «Рислинг» Её упаднические мысли пресек знакомый голос: - Добрый вечер, Софья Соломоновна!
Софа резко обернулась. Перед ней, сияя ослепительной улыбкой, стоял расфуфыренный в пух и прах, благоухающий дорогим парфюмом хакер Денис. От него волнами исходили флюиды богатства и респектабельности.
-Разрешите пригласить вашу даму на танец, майор! - криво усмехаясь, обратился он к остекленевшему Пете.
- Она не танцует! – пролепетал ошарашенный майор.
- Танцую, Петенька! Ещё как танцую! -пропела «восставшая из пепла» Софочка.
Больше в этот вечер майор её не видел. Не увидел он её и на службе, в своем «кабинете»
- Софья Соломоновна расцветала на глазах. Богатый жених буквально носил её на руках. Дорогие подношения, салоны красоты, солярии и фитнес-клубы.
-Всё для вас, моя королева! - прикладывая руку к сердцу, вещал Денис. – Мы скоро уедем из этой дыры! Купим маленький, необитаемый островок где -нибудь на архипелаге Баллени, и будем загорать на золотом песке, греться в лучах ласкового солнца, купаться в прозрачной воде океана, и ни одного человека вокруг! Одни пи… птички! Райские птички!
- Денисик! Золотко моё! А зачем нам, какой-то остров и райские птички? Может ты, купишь мне маленький такой, зелененький или красненький, как райская птичка автомобильчик?
- Софочка! Зачем нам на необитаемом острове автомобильчик? У нас будет прекрасная белая яхта, и быстроходный прогулочный глиссер!
- И алые паруса?!
- Можно и, алые паруса, чтобы тебя быстрее нашли!
- Денисик! Я не собираюсь нигде теряться, пупсик ты мой!
- Так это ж замечательно, что ты меня предупредила!
От переполнявшего её счастья, Софа была на седьмом месяце.
- Алёоо! Киса моя! – раздался в трубке такой родной голос Денисика. Быстренько собирайся, и в аэропорт! Мы срочно улетаем на необитаемый остров! Самолет через два часа! Бери только всё необходимое! А квартиру брать?
-Софа!! Если утащишь!Это чужая квартира! Не рассуждай! Ножки в ручки, и бегом! Сейчас к тебе заявится хозяин и полиция!
- Ойц! Денисик! Уже таки, лечу!!
В аэропорту Софу никто не встретил. Она металась среди толпы, хватала людей за руки и повторяла как попугай: - Вы не встречали здесь такого, красивого молодого человека?! - пока весьма преклонных лет дама, вздохнув ответила Софе: - Милочка! Как по мне, так здесь все красивые молодые человеки!
На глаза Софе попалась вывеска с надписью: «Справочное бюро». – Скажите, пожалуйста, - просунув голову вместе с половиной туловища в окошко, обратилась отчаявшаяся Софа к оператору:- Самолет на архипелаг Баллени уже таки улетел?!
Оператор – полная женщина, смачно прихлёбывая, пила чай с эклерами и, продавливая слова сквозь эклеры, выдавила: - А он и не прилетал.
- То есть, как это, не прилетал?? – возмутилась Софа.
- А так! Нету у нас рейсов в Антарктиду! И не будет! Возить некого. Нет там людей, Одни пингвины.
- Какую, такую Антарктиду?? А... как же песочек и солнышко, и яхта?
- А видать, девонька, яхта твоя в лед вмерзла, – усмехнулась женщина. -Что, никак бросил? Плохи твои дела. Иди -ка ты, милочка домой, учи географию, а не ищи ветра в поле. Тю-тю, твой женишок! Да, не отчаивайся ты, так! Не ты- первая, не ты- последняя!
Раздутый от своей значимости, словно индюк в брачную пору, Давид Саркисович, вальяжно развалился в кресле, закинув ногу на ногу: - Софа! Тэбя Додик абижал? Да? Нэт! Зачэм ти, абижал Додика? Додик нэ звэр! Прихады, пэть будишь! Толко прихады с мэбэл!
И потекли серые, унылые будни. «Чёсы», концерты, но уже без канувших в лету аншлагов, «щедрая» Додикова зарплата. Софа перестала, что либо есть, кроме фаршированной шейки, цимеса и халы со сливками, от чего заметно округлилась.
Софа сидела у окна в полупустой квартирке, лишившейся замечательного лагерного презента, и бездумно глядела в окно на скатывающееся за горизонт солнышко. В животе буянил ещё не родившийся, маленький Шмуль Денисович, и хала со сливками настойчиво просилась наружу. «Боже ж мой! Как скверно!» - маялась смятенной душой Софа.
В предзакатном мареве, неожиданно появилось нечто, нарушающее общую гармонию. Это было до боли знакомое лагерное средство передвижения. Ещё более «оплешивевшее» и чадящее. Оно остановилось у подъезда, отверзло пропахшее овчиной чрево, и явило на свет божий майора Петю в парадном мундире, с огромным букетом роз.
- Ойц! – всё, что смогла вымолвить Софа, и грузно опустилась на жалобно скрипнувший стул.
Осторожно поцарапавшись в дверь, во всей красе в квартиру протиснулся букет, а за тем и сам бравый майор. Без всяких расшаркиваний и экивоков, майор по-военному четко обрисовал диспозицию: - Уважаемая Софья Соломоновна! Прошу вашей руки, и отдаю вам свое пламенное сердце!
«Вейз мир!» - подумала ошалевшая Софа. Он же нищ, как мышь из синагоги! Где ж он возьмет деньги на свадьбу?? – И тут же, неожиданно для самой себя, исправила положение. «Та, ладно! Таки зря я штоль откладывала деньги на такой вот черный день? Женится – отдаст!» Тем временем, вошедший в раж майор шел напролом. – Софочка! Не передать словами, как я тебя люблю!
- Ну-у-у, Петя, то ж так легко исправить! Передай таки, деньгами!
- Софочка! Но любовь нельзя купить!
- Ойц, Петя! Таки почему нельзя? Я вас умоляю! Та, покупай в любом ювелирном магазине! И што, Петя, ты способен ради меня на безумные поступки??
- Конечно, Софа! Ведь я, на тебе женюсь! А как ваше… здоровье? – Покосился на округлившийся Софочкин живот, майор.
- А теперь, это здоровье ваше, Петя!
Кто забыл поставить лайк?
Уважаемые читатели и гости канала! Не забывайте оценивать рассказ лайком, он очень необходим как для автора, так и для рассказа).
Для тех, кто не читал предлагаю Вашему вниманию рассказ