Надо выбираться. Мысли о розыгрыше больше не появлялись в моей голове, ночное происшествие примирило с неведомым. Как легко современного скептика склонить к мистическому восприятию, достаточно напугать посильнее! Эта чертовщина началась после попыток отыскать проклятое озеро, может, дело в нем?
При свете дня я не рискнул продолжить знакомство с деревней, да и оказаться на месте моего ночного укрытия, пережить даже прошедший ужас было выше сил, и я отправился в лес. Озеро, разумеется, не нашел, проблуждал часов пять. Да и глупо было надеяться, человеку, привыкшему к упорядоченности парковых деревьев, разобраться в знаках буйной природы невозможно.
Во время многочасовых блужданий меня преследовало отчаяние. Пытался найти хоть какое-нибудь разумное объяснение всей этой дьявольщине, но ничего не приходило в голову. Я боролся с волной апатии, безумно хотелось просто сесть в ближайшие кусты и ждать, когда жизнь покинет меня.
Заметив просвет между кустами даже не обрадовался, возвращаться в дом к незнакомой мне Настене не хотелось, деревня пугала. В лесу я еще мог обманывать себя, убеждать, что все это – плод больного воображения.
Еще за забором понял, что у нас гости, Аська с кем-то тихо переговаривалась, слышалось лошадиное ржание, какие-то скрипы и стуки.
Во дворе незнакомый мужик что-то делал у пегой кобылки. Не знаю всех этих тонкостей обращения с гужевым транспортом. Раскрасневшаяся Настена металась между избой и двором, бросая на гостя игривые взгляды.
- Ты кто? – в моем голосе не было дружелюбия.
Но гость молчал, словно меня и не было.
- Аська, что происходит? – поймал жену у колодца.
Но Аська бросила ведра и кинулась к мужику, прячась за его субтильную фигурку. Тот развернулся и бросил на меня угрюмый взгляд. Бородка, которая еще недавно была щетиной, смешно топорщилась, и это, в сочетании с худосочной и сутулой фигурой, придавало облику возницы комический вид.
- Ты того, барин, иди-ка, нечего к моей бабе приставать.
- Так его, Матюша, гони, ишь что удумал, охальник.
- Матюша? – не верил я ушам. – Кто такой этот Матюша?
- Супруг мой, хозяин, - Аська, или как ее там, потупилась.
Безумие продолжается. Я побежал к сенному сараю, хорошо хоть тетрадка и ручка на месте. Кстати, еще одна вещь, уцелевшая во временной метаморфозе, и этом странно, изначально тетрадка мне не принадлежала, я нашел ее в доме.
Деревня оживает с каждым днем. Соседний с нами дом уже заселен, во дворе, у сараев, курятников и прочих построек мелькали люди. У ворот стояла запряженная лошадь, на телеге навалены какие-то мешки, короба. Парнишка лет одиннадцати, заметив меня, остановился, с интересом разглядывая мои джинсы. Я прошел мимо, никакого желания разговаривать с новыми соседями не возникло. У дома мужика с окладистой бородой ускорил шаг, а вот Миколу проскочить не удалось.
- Здорово, постоялец, - крикнул он, едва заметив меня на дороге.
- Здравствуйте…здравствуй, Микола! – я лихорадочно думал, как его разговорить, что вообще можно спрашивать у этих людей.
- Как обживаетесь? – опередил он меня.
- Потихоньку.
- Сеяться будете или так, в батраках мыкаетесь.
Вот и что отвечать?
- Что, Клим Захарыч десятинами не оделил?
- Кто такой Клим Захарович?
- Не пойму тебя, барин, вроде как заговариваешься. Клим Захарыч – управляющий барина нашего Павла Александровича. Дом его далеко видно, разве не слышал?
Так-так, значит тот дом, что я заметил в прошлый раз – жилище управляющего.
- И давно вы здесь живете?
- Не пойму тебя, вроде и правда, блаженный. Как вывезли из Марфино, так и живем, годы не считаем.
- А почему Семениху боятся?
- Коли не ведаешь, так ведьма она. Чай в одной избе живете.
- Нет в нашем доме никакой Семенихи, вселились в пустой.
- Ой, беда, вернется, забудешь и как зовут тебя. А имя-то свое и не назвал, - будто опомнился Микола.
- Егор.
- Егорий, значит. Хорошее имя, сильное. Ты сходи к Климу Захаровичу-то, - сказал и скрылся во дворе.
Продолжение следует.
