История эта впервые появилась на местном сайте новостей. Народ всколыхнулся, её стали быстро распространять, делиться ссылками. Вскоре история стала знаменитой на всю страну. Люди обсуждали ее в очередях. Обсуждали на работе, сгрудившись на краю какого-нибудь стола, восклицая: «Ну, надо же»! Спорили, выдвигая одну гипотезу хлеще другой. Она обрастала ненужными, лживыми подробностями. Вскоре новостные сайты, обсмаковав подробности (наигравшись с историей, как кот с мышью), перебрали все падежи в заголовках, и под конец охладели к ней.
Потом, как водится, история быстро надоела и людям, поблекла. А потом и вовсе ушла в небытие от наслоившихся новых событий. Истлела и её «оболочка интересного» (как называю это я. Если б мемуарист писал о женщине, то он бы мог сказать «потеряла свою манкость»).
Как бы ни было, история легла в толщу таких же забавных и нелепых, коими богата человеческая летопись, добавив лишь незначительной толщины слою.
Мне посчастливилось знать героев истории достаточно близко, с самого начала, даже когда финал был непонятен, а в середине все выглядело, как настоящая драма. Далее – от первого лица.
***
Догорало лето. Стоял конец августа. Сухой и теплый, каким часто балует сибиряков суровая Сибирь. Как бы делая реверанс всем жителям в преддверии морозов.
До начала учебы оставалась какая-то несчастная неделя. Кое-где уже желтизной проглядывала осень. Целые ветки берез и лип помахивали желтыми флагами, как бы приглашая грибников за последним лесным урожаем.
Мы с мужем собирались съездить за грибами в пригород. На свое обычное секретное место. О котором, как и все настоящие грибники, говорили неохотно и очень расплывчато. А если кому-то не хватало такта или понятливости остановиться со своими расспросами (и он продолжал напирать и спрашивать о месте), муж делал в воздухе неопределенный жест рукой, которым захватывал, как минимум, две стороны света. Что не вносило никакой ясности. Кроме того, такой жест был завуалированным посланием: «Идите к черту!»
Скажу только, что это было за 40 километров от города.
И вот, приехав на место, мы по традиции разбрелись. А разбредались мы, бывало, на расстояние километра. Или на 20 минут хода друг от друга. Если идти сквозь кусты, косогоры, молодняк берёз. Эта поросль всегда в нашем грибном месте: молодняк, кусты, высокая трава. Докричаться не всегда получалось. При позывных отклик становился глухим, неверным. Потому что деревья, стоявшие плотной стеной, не давали четкой картины, растушевывая направление звука. Приходил на помощь сотовый.
В тот день я ушла от мужа особенно далеко. На краю леса стояла вышка ЛЭП (или как их правильно называют - «линия электропередач»). Это такие огромные металлические махины с непонятными катушками и кольцами, на которые обычный человек обращает внимание только в детстве.
Ребенок, впервые увидев вышку вблизи, с нескрываемым интересом рассматривает ее, потешно задирая голову вверх. Оценивает размер, ширину металлических опор, пытается влезть. Если повезет – с друзьями.
После такого разового исследования интерес к опорам ЛЭП пропадает до конца жизни, привлекая ненадолго внимание к себе разве что во взрослом состоянии, когда человек едет в поезде и со скуки смотрит в окно. И наблюдает за танцами проводов: вверх, вниз, вверх, вниз. Опять чуть вверх до столба, снова вниз и так далее.
Вышка навсегда становится фоном на полях. И только вороны с воробьями безоговорочно пользуются ими в качестве места для своих посиделок.
Провода в полях всегда приятно потрескивают на высоте, вызывая невольное уважение к могуществу человека и трепет к электричеству, в частности. По крайней мере, у меня.
Когда я проходила в тот день под проводами, вдруг расконнектился провод на опоре. Ни раньше, ни позже. Именно в момент моего прохождения под ним.
После специалисты электросетей сказали, что у них нет внятного объяснения, почему это случилось. Провод был целый, не истертый, без механических повреждений. Разъединиться он технически никак не мог. И все же это произошло. Вы бы знали, сколько технических специалистов, знатоков физики появилось в обсуждениях этого случая под статьями – от таксистов до блогеров. Появились эксперты по токопроводимости, эксперты по резиновой обуви и не очень. Споры были жаркими.
Остаточное напряжение от 10`000 Вольт, как потом прикинули техники, было примерно 650 Вольт. Достаточно, чтоб обзавестись куском гранита в тихом месте. Провод хлестанул по левой лопатке наискосок, приварив синтетическую куртку намертво. Дальше я ничего не помню.
Муж рассказал позже, что через какое-то время он понял - я не на связи и пошел искать. Сквозь кусты, молодняк. Продираясь сквозь траву, надеясь, что мелодия звонка даст ориентир.
Неизвестно, сколько времени я пролежала без сознания, но находке он обрадовался не меньше, чем гномы Белоснежке. И отдельное спасибо тем клещам, которые были сыты и не позарились на лежащую меня. А то проблем было бы больше.
Как доставлять меня до больницы (без сознания, с обваренной спиной) он не знал. Ни одна машина не проедет в лес. Оставлять одну он тоже побоялся. Тащил на себе, как мог, с передышками. Стресс стимулировал выполнять непосильную задачу. Кое-как дотащил до машины, выехал на трассу, вызвал скорую.
А дальше началось самое интересное. Выжить после удара током - не такая уж редкость. Есть подтвержденные случаи. А вот впасть в кому после удара, это явление более редкое.
***
Две недели. Столько я провалялась в больнице в полном бесчувствии. Когда очнулась, отчетливо помнила, что надо мной склонилось какое-то знакомое лицо (муж) и какое-то знакомое детское лицо (то была дочь). Потолок плыл волнами, двоился. Невозможно было сфокусировать взгляд даже на ручке окна. А они говорили что-то неразборчиво, что-то шелестели на непонятном языке.
К тому же пронзала боль. Везде. По всем костям. Будто колючие звёздочки бегали по всем мышцам изнутри и вонзали острые края в мясо.
Пришло время удивиться не только мне. Я стала говорить с родными на чешском. Но я никогда не изучала его, не смотрела на нем фильмы, не ездила в эту страну. Знаю только из рекламы пива, что у них в письме есть забавные палочки над буквами.
Я снова провалилась на неделю в небытие. Дочь всё плакала. Муж думал, не выберусь. Родня была в скорбном напряжении. Но когда очнулась вторично, чешский исчез. Будто наваждение.
Некоторые люди в комментариях к статьям даже высказывали сомнения, а было ли это на самом деле? Не в смысле удар, а то, что я говорила на чешском. Но есть видеодоказательство этой встречи в больнице. Неоспоримое.
После я никогда больше не могла вспомнить ни слова на чешском, не понимала и обращенную ко мне речь. А вот знания 7 языков забыла напрочь.
Была и другая побочка. Я забыла много обычных бытовых вещей. В том числе и код от своего биткоин-кошелька. Ни длину, ни состав. Не могла вспомнить ничего. Было в кошельке мало монет. Какие-то крохи экспериментальные. Баловалась порой в инвестора. А вот когда курс стремительно рос, становилось уже обидно.
***
Три года ушло на попытки восстановить память. Какие только гипнотические техники не применяла, чтобы вернуть память. Ничто не помогало. Я стала настоящим экспертом в мнемотехниках.
И даже невозможность спать на спине из-за уродливого коллоидного рубца тяготила не так, как собственное бессилие, мозговая немощь. Особенно сильно отчаяние накрывало, когда узнавала про растущие котировки биткоина.
На четвёртый год сдалась. Я изгрызла себя, свою психику, извела себя и своих близких. Вставала с этой мыслью, засыпала. Зациклилась на пароле. Мысль: «какой же код был в кошельке?» сверлила мозг не хуже истязателя.
В итоге муж сказал: «Хватит издевательств, отпусти. Таков путь».
Возникший ниоткуда чешский уже казался легкой дымкой прошлого, который таращил свои пустые глаза на меня по вечерам. Говорят, несбывшиеся мечты оплакивают так же горько, как покойника. Я отплакала всё. Смирилась с потерей.
В целом, остаться живой после удара током большая удача. Тем и успокаивала себя.
Как-то поблекли в памяти и вороны на трескучих проводах, и грибные походы. Я не могла смотреть даже в сторону леса. Запретила вносить в дом любые грибы, как будто грибные праправнуки тех лесных грибов и грибная родня с магазина были личными виновниками моей трагедии. Всё напоминало мне об этом случае. Так замкнула психика.
Смешно сказать, но несколько раз я сама покупала грибы и остервенело месила их руками на кухне: их пахучие ножки, их мягкие головы, превращая их в пюре. С рёвом и проклятьями, как будто возвращала плату за страдания.
Кроме того, больше я не могла зарабатывать переводчиком. Нейронные связи распались навсегда. Еще и рубец на спине саднил, пронзал болью. Особенно ночью, при переворотах, хотя было вложено очень много усилий и денег в косметических клиниках по его выведению.
Моя гордость – знание стольких языков, рассыпалась в прах. Зато стало лучше цветовосприятие. В разы лучше. Видела малейшие оттенки снега, мельчайшие переходы теней. Но к искусству не тянуло вообще.
Подвижек по припоминанию пароля по-прежнему не было. Память пуста. Весь интеллектуальный склад опустошен одним ударом. Я больше не была лингвистом. Порой набегали воспоминания, и тогда вновь чувствовала себя ограбленной.
Как будто разгневавшийся Зевс хлестанул с неба непослушную работницу хлыстом в назидание.
Иногда я думала над масштабами нашей страны, размерами Новосибирской области и размером точки, где соприкоснулся провод со спиной. Это было несправедливо. Это был очень зло. Чья бы это ни была задумка. Это был рок.
Я была согласна на любое название, лишь бы вернуть знания языков назад. Но, увы. Любой, кто посветил бы фонариком в висок, увидел просвечивающую пустоту черепной коробки. Так я воспринимала себя тогда. Мне представлялось: в бороздах летало раскатистое эхо, в извилинах лежали пыль и ржа, мозг спал. И только вороны чёрными тенями каркали где-то из прошлого.
Русский язык распознавала и понимала отлично. Уже радовало то, что с семьей была в едином языковом поле. Больше они не говорили на скрипуче-шипящем языке свои странные заклинания, как тогда в палате.
Казалось, не существовало такого клина на земле, который мог бы выбить клин забвения. Причудливые игры мозга…
Друзья деликатно не касались болезненной темы при встрече. А когда видели тень на моем лице и печально опущенные губы, старательно изображали аниматоров с натужно праздничными голосами, делая искусственно веселые лица, уверенные, что это поможет. Как будто печалиться я могу только о том происшествии. Меня раздражал этот маскарад. Но спасибо им за поддержку всё равно.
Фальшивые притворства еще сильнее оттеняли край пропасти, за которым был потерянный рай. И которым я даже издалека не могла любоваться.
Все шло к тому, что нужно было отстраивать новый мир. Без электричества. В моем новом мире электричества не будет. А также грибов и ворон. Почему-то на них я тоже имела зуб. Уж не знаю, почему. То ли потому, что они с легкостью и без ущерба, как прежде, могли пользоваться проводами. То ли потому, что были в негласном союзе с вышками. А может потому, были в союзе с раздолбаями-электриками. Я подозревала всех, включая Зевса.
Все попытки восстановить языки классическим методом «с нуля» ничего не дали.
И вот, в возрасте 30 лет, я стояла на распутье, как вчерашний студент, окончивший вуз. Иди на все четыре стороны, занимайся, чем хочешь. Но я была в ситуации потяжелее. Стояла на распутье не с радужной легкостью беззаботного студента, а с горечью поражения и утраты.
Нужно было идти вперед. Встать после чьей-то оплеухи и начать всё заново. Встать как боец, которым я никогда не была. И никогда не хотела проверять на прочность ни психику, ни доказывать кому-то что-либо.
Я решила стать учителем по тренировке памяти. Коучем, как сейчас их модно их называть. Благо, мнемотехник много. А втайне я лелеяла надежду, сами знаете какую.
Так прошло еще два года. Не продвинулась я никуда в своём восстановлении. Ни на микрометр, ни на бит. Видите? Уже и в рассказе надоела до чертиков с этой темой. А представьте, как надоела я сама себе за столько лет.
Даже самые желтушные репортеры (желтый спектр у которых, казалось, занимало само солнце) пропали. Я была опустошена в буквальном смысле слова и раздавлена.
***
И только после того, как луна состарилась 65 раз и возродилась заново, пришло случайное озарение, которое вернуло всё на свои места. Ну, насколько это возможно в данной ситуации.
Нет, не новая профессия помогла вспомнить пароль от кошелька и не случайная сосулька, которая свалилась на голову в феврале из-за лени обходить дом под балконами, а не по тротуару.
Однажды при уборке под диваном, вдалеке, около ножки, мы нашли старый резиновый пазлик. Это была головоломка, где нужно было соединять грани в определенной последовательности. Даже не помню, откуда он взялся. Может, кто-то подарил, может, сами купили. К моей памяти так мало претензий сейчас. Крутила я его, прикладывала. И вдруг поняла, что по этому же принципу придумала ключ к биткоину, закодировав вырезы и цвет. Появление забытого кубика сложно переоценить. Мозг не оставил никаких зацепок.
Всё вдруг встало ясно, просто, изящно. Я даже боялась вдохнуть и порадоваться в полный голос, издать звук, чтобы не спугнуть свою догадку. Только издала беззвучное «Аххх!» на выдохе. Ведь от большой радости можно всё опять позабыть. С третьей попытки ключ был признан системой.
Языки я так и не вспомнила. Ну, и бог с ними. Биткоин еще к тому времени не превратился в пыль. Поэтому всё было хорошо. Как нельзя лучше. Денег много.
Хожу ли я за грибами, спросите вы?
Ne. Na houby nechodím (чешский).
Автор: Нина Артемова
Источник: https://litclubbs.ru/writers/7224-bez-pamjati.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также:
