12 сентября – день памяти Ивана Владимировича Цветаева. О выдающемся ученом, основателе Пушкинского музея и крутой исторической персоне – в трёх пунктах: чему нам стоит у него поучиться?
ЦЕЛЕУСТРЕМЛЕННОСТИ
Иван Владимирович родился в деревенской семье священника и, как будто, не должен был войти в историю мировой культуры. Но с самого детства его интересовала... античность. Для мальчика из села Талицы, Шуйского уезда, Владимирской губернии, нетипичное увлечение, согласитесь.
Цветаев забил на карьеру потомственного священника, поехал учиться в Петербург, получил блестящее образование, стал доктором истории искусств Императорского Московского университета, и однажды отправился в командировку в Италию. Там-то Иван и подсел на иглу искусства древних цивилизаций – и больше с неё не слезал.
Марина Цветаева: «Мечта о русском музее скульптуры была, могу смело сказать, с отцом с рождения».
ЛЮБВИ
У Цветаева было две жены – и обе великолепные. После трагической смерти первой, оперной певицы и дочери знаменитого историка Иловайского, Варвары Дмитриевны, осталось двое детей – Андрей и Валерия. Женился второй раз – на талантливой пианистке и, в дальнейшем, своей великой соратнице, Марии Мейн – матери Марины и Анастасии Цветаевых. Она тоже скончалась рано.
Из воспоминаний сестёр становится понятно, что он был добрым и заботливым отцом, но главной любовью всегда оставался не кто-то из вышеперечисленных, а музей, созданию которого Иван Владимирович посвятил всю жизнь. В целом, никто не обижался!
Марина, о матери: «Помогать строить музей было прежде всего духовно помогать отцу: верить в него, а когда нужно – и за него».
ВЕРЕ В СВОЁ ДЕЛО
В музей вообще никто не верил, и денег никто давать не хотел. Московская знать, отучившаяся в Европе, не понимала, зачем другим русским смотреть на мировое искусство.
Отказывали купцы, Морозовы и компания (ой вы знаете заводы что-то стоят, музеев и так вон полно), ученые и дворяне (где ж вы найдете столько искусства), чиновники и духовенство (голых неправославных Давидов напротив Храма Спасителя еще не хватало).
Но Цветаев не сдавался. Только благодаря его упорству появились инвесторы, самый крутой (и податливый) – Нечаев-Мальцев.
Традиционный коммент от Марины: «По непосредственной ли любви к искусству или просто для души и даже ее спасения (сознание неправды денег в русской душе невытравимо), – во всяком случае под неустанным и страстным воздействием моего отца (можно сказать, что отец Мальцева обрабатывал, как те итальянцы – мрамор) он стал главным жертвователем».
В итоге музей открылся, на открытие приехала вся царская семья, собралось пол-Москвы, всё получилось. Цветаев был счастлив. Так что у истории с музеем финал счастливый, чего не скажешь о дальнейшей истории его страны.
Вот так, друзья. Жены умирают, дети становятся опальными гениальными поэтами, музей однажды вообще сгорел. Отстроили заново. Иван Владимирович делал своё дело и вообще не сдавался. Подходя в очередной раз к зданию Пушкинского на Волхонке, вспомните эту историю. И напомните кому-нибудь, кому это нужно, что любовь и искусство обязательно победят.