К весне 1940-го года в войне на море, между Британской Империей и Тысячелетней Империей (Рейхом), сложилась довольно странная ситуация. С одной стороны англичане, их "домашний" Атлантический флот, имели абсолютный перевес в силах в этой самой Атлантике, с другой, все, пока ещё немногочисленные, бои надводных кораблей проходили с преимуществом, если не количественным, то качественным, кораблей Кригсмарине. При этом, именно британский флот блокировал морскую торговлю противника (в Атлантике), действия же германских рейдеров оказали определённый эффект, но Лондон как получал (и отправлял) грузы из своих колоний и из других стран, по морю, так и продолжил их получать.
- первая часть:
- дисклеймер всё тот же, не читайте, если не переносите юмор в описании боевых действий
Две Империи и одна Норвегия.
К бою у Лофотенских островов обе стороны пришли, с интересом поглядывая на сочный и аппетитный... суверенитет Норвегии.
Для Великобритании было проблемой, что германские и норвежские* торговые суда продолжали ходить вдоль побережья Скандинавского полуострова, затем, через условно-безопасное для них Северное море, в порты Германии. Перевозя для Рейха грузы из самой Норвегии и, транзитом из Швеции, железную руду (зимой шведский порт Лулео, на Балтике, замерзал). Организовать патрулирование в чужих водах, с риском попасть под удар авиации, подлодок (реально действовавших в норвежских водах) или отряд кораблей, вроде того, что расправился с Равалпинди, было делом откровенно непростым. Ещё и постоянное присутствие британских кораблей в норвежских водах, в перспективе, попахивало международным скандалом.
- специально для Норвегии, со всем уважением, ещё в самом начале войны, был составлен список того, что Великобритания считает военной контрабандой, а считала она ей почти все промышленные товары, руду и нефтепродукты
Да, речь всё ещё о периоде Странной войны (см первую часть статьи), хотя на море она и шла, что называется, сразу со всполохами огня и шипением торпедных установок, международная обстановка, поначалу, не давала повода идти на резкую эскалацию конфликта. Тем более, с риском подтолкнуть нейтрала на "тёмную сторону" или поступиться интересами осторожного союзника (Франции). Однако, неуклонная эскалация войны на море, продолжавшаяся на фоне Странной войны на суше, постепенно сделала статус нейтрала фикцией.
Оставлять брешь, имевшую форму границ Норвегии, в морской блокаде англичане не хотели изначально. Империя, умами своих флотоводцев, пришла к выводу, что из обширного списка зол нужно выбирать самое удобное. Была разработана операция по постановке минных полей у побережья Норвегии. Если уж нарушать Морское право, то лучше делать это с минимумом рисков для своего флота. Один раз не casus belli ввести корабли в норвежские воды, закрыть минными постановками судоходные шхерные фарватеры и другие узости, и быстро выйти. Вынужденные обходить минные поля, торговцы попадались бы англичанам уже в нейтральных водах, ну, а транспорты погибшие на минных полях были ещё удобнее - они уж точно не смогут возить шведскую руду и норвежскую военную контрабанду и "контрабанду"*. Бонусным достижением, стало бы и ограничение действий германского подводного флота у побережья Норвегии.
- прямо в это самое время в Финляндию (декабрь 1939-го - зима 1940-го), через Норвегию и Швецию, шли британские и французские военные грузы, что добавляло данной картине ещё множество разных оттенков нейтральности
Этот чрезвычайно уважительный к потомкам викингов план был разработан в конце 1939-го года, его "черновой вариант" появился, вероятно, ещё в сентябре, но реализация, в любом из вариантов, не одобрялась Францией. Естественно, протестовали и Норвегия со Швецией, когда, в январе 1940-го, норвежского посла прямо предупредили о планах на минные постановки в территориальных водах его страны, и их протесты англичане, наверняка, с чрезвычайным уважением, записали в блокнотик.
Помимо планирования минных постановок, у той Империи, Метрополия которой была на островах, имелись планы высадки в Норвегии и частичной оккупации Швеции, разработанные, первоначально, для вмешательства в советско-финскую войну* (январь 1940-го года, с реализацией в марте, затем отложенной до апреля), также, шло постепенное, с элементами угроз и шантажа, перетягивание судов норвежского торгового флота в стройные ряды транспортов британской короны, и счёт перетянутых шёл уже на сотни тысяч тонн вместимости (брутто-тонн). Войска, кстати, были выделены, под проведение операций на Скандинавском полуострове, вполне реальные и их никуда не перенаправляли, оставляя на "низком старте".
- это, кстати, новое понимание выражения "выбивать клин клином", чтобы остановить вторжение злобного и некрасивого Советского Союза (выписан из Лиги Наций) в Финляндию, добрые и красивые Франция и Англия собирались вторгнуться в Норвегию и Швецию
Планирование Германией операции Везерюбунг (вторжения в Норвегию и Данию), в значительной степени, было связано с тем, что Тысячелетняя империя, в свою очередь, опасалась, что англичане и французы сами высадят войска и возьмут Норвегию под контроль. Не без оснований, потому что "тонкие" намёки британские дипломаты и политики, включая лично Черчилля, успели публично сделать ещё тогда, когда их вероятным противником был Советский Союз, поскольку планировалось активное вмешательство в советско-финскую войну, но она, внезапно, закончилась.
- У.Черчилль на одном из дипломатических приёмов, цитата по Патянин С.В. "«Везерюбунг». Норвежская кампания 1940 г.":
Иногда можно и пожелать, чтобы северные страны оказались на противоположной стороне, и тогда можно было захватить нужные стратегические пункты.
По мере того, как "Уилфред" из гипотезы становился теорией, где-то в британском Адмиралтействе возникла мысль, что континентальная Империя (Рейх, по-немецки) или Норвегия могут воспротивиться и этому скромному и уважительному плану, поэтому "Уилфред" был дополнен планом операции "R4" - высадкой десанта в норвежских портах. Ещё более разумный и уважительный план. Первый раз британские корабли нарушат морскую границу Норвегии, а потом эта граница станет британской и нарушать ничего не придётся! Поистине, гениальное военно-политическое решение! И этот концентрат гениальности расходился в довольно широком политическом поле, поскольку обсуждался с французской стороной и остатками польской.
Надо отметить, что угроза мягкого или не очень перехода Норвегии под контроль Британской Империи, не была единственной причиной вторжения Германии. Третий Рейх имел и собственный набор интересов, начиная со всё тех же торговых маршрутов вдоль побережья и торгового флота Норвегии (одного из крупнейших в мире), заканчивая возможностью базировать германский флот в незамерзающих портах Норвежского моря, угрожая британским торговцам на северо-атлантических маршрутах, и, захватив заодно Данию, осуществить полную блокаду Балтийского моря, делая его, по сути, внутренним морем Третьего Рейха.
Вероятно, "повышение градуса" в холодных норвежских водах в конце 1939-го/начале 1940-го годов - вышеописанные угрозы - наложившись на собственные военные и экономические интересы Рейха, стали триггером к подготовке вторжения в Норвегию и Данию. Планирование операции Везерюбунг началось в феврале, окончательное решение о её проведении принято 1-го марта. Поскольку мысли гениев сходятся*, то и её исполнение ожидалось в апреле - 9-10 числа.
- ну, и международная обстановка, вместе с климатом, у всех участников одни и те же
Все пути ведут к Лофотенам.
Первым из участников боя у Лофотен на точку потянулся британский линейный крейсер Ринаун. Именно на его стальные плечи была возложена задача прикрывать минные постановки "Уилфреда", чтобы не было скучно в дороге, Ринауну придавались четыре эсминца - Глоуворм, Хироу, Гиперион (или Хайперион) и Грэйхаунд, чтобы не было скучно эсминцам эскорта, двум из них (Герою и Гипериону) поставили задачу выполнить ложную минную постановку. Не считая этих двух симулянтов, минирование должны были выполнять три отдельных группы из эсминцев и минных заградителей. Ринауну ставилась задача напугать до икоты норвежский флот в Нарвике, с его двумя старыми броненосцами, а то ещё выйдут и начнут мешать британцам. Напридумывали себе всяких суверенитетов, есть Империя и только она!
Первоначальные сроки проведения "Уилфреда" заметно опережали германское вторжение, поскольку приказ был отдан 3-го апреля, а выход назначался 5-го, но, из-за (не)погоды, "Уилфреду" пришлось подождать до 7-го, а сроки британской десантной операции R4 сползли на 10-е (после появления информации о германских кораблях в северных морях, R4 и вовсе пошла прахом - назначенные на прикрытие транспортов корабли искали в море немцев).
В результате чего, 7-го и 8-го апреля германский флот, двигаясь группами кораблей с десантом и их прикрытием (линкоры Шарнхорст и Гнейзенау) к Трондхейму и Нарвику шёл, практически, по следам Ринауна и его группы. Для перевозки передовых отрядов десанта в Норвежском море использовались военные корабли - эсминцы и крейсеры - транспорты и танкеры должны были прибывать к пунктам высадки позднее. В Тронхейм шли пять эсминцев и тяжёлый крейсер Адмирал Хиппер, в Нарвик десять эсминцев. Линкоры сопровождали эсминцы идущие в Нарвик до Вест-Фьорда - до Лофотенских островов.
Англичане такой специфически пушистый хвост обнаружили почти случайно. Вечером 7-го апреля, с палубы эсминца Глоуворм смыло одного из матросов, пропажу бедолаги обнаружили, эсминец развернулся и начал поиск, возвращаясь по своему прежнему курсу. Матроса нашли, подняли на борт и начали догонять свой отряд, когда, утром 8-го апреля, по правому борту появился неизвестный корабль.
Неизвестный был немецким эсминцем, его попытке выдать себя за шведа англичане не поверили, и начался бой. Безрезультатный, корабли быстро потеряли друг друга из виду - непогода (снегопад ограничивал видимость до нескольких километров), на высокой волне сам Глоуворм едва шёл со скоростью в 10 узлов. Встретив ещё один неопознанный, но агрессивный плавающий объект в форме германского эсминца, на Глоуворме поняли, что имеют дело с соединением кораблей, а не случайным нарушителем и... нет, не отступили, они ж не на германском линкоре были, а пошли вглубь предполагаемого соединения, чтобы выяснить его численность и намерения.
Продолжая идти параллельным курсом с германским соединением, практически внутри него, отважный британский Светлячок встретился с германским тяжёлым крейсером Адмирал Хиппер шедшим со свитой из пяти эсминцев. Из-за сильного волнения на море, у британского эсминца не вышло дать хороший ход и оторваться от противника, и из поставленной, после неудачной торпедной атаки, дымовой завесы он вышел всё ещё перед Хиппером. Эсминец принял бой. Ещё один бой британского корабля против превосходящих германских сил, на сей раз завершившийся таранным ударом эсминца по крейсеру (в борт, в носовой части) и несколькими попаданиями из его орудий. Если уж неуклюжий и плохо вооружённый Равалпинди с его командой из прежнего гражданского экипажа судна и мобилизованных резервистов, дрался до последнего, то Глоуворм не только дрался, но и сумел чувствительно ударить врага - Хиппер не потерял ход и боеспособность, но набрал воды и ему, теперь, требовался ремонт в доке. Радиосообщения Глоуворма принимали другие корабли британского флота, рассекречивая присутствие немцев у берегов Норвегии.
Кто-то забыл сказать Истории, что это у англичан в кораблях должно быть преимущество...
Увы, подвиг британских моряков не привёл к перелому хода этой самой истории. Самолёты, отправленные на поиск германских кораблей, обнаружили немцев в момент отхода Хиппера и его свиты на запад от берега. Сообщения о германских кораблях в море поступали ещё 6-го и 7-го апреля, по их души даже высылались самолёты, и обнаружение Хиппера на курсе от берега только подтвердило подозрения, что англичане имеют дело с очередными рейдерами. Теперь британский флот (Флот Метрополии), 7-го апреля крупным отрядом вышедший с базы Скапа-Флоу (два линкора и линейный крейсер с большой свитой), искал в море отряд рейдеров, а угроза высадки десанта так и не стала осознаваться как основная, несмотря на все прочие сообщения о движениях военных кораблей и погрузке на них войск в портах, дошедшие даже до самих норвежцев по дипломатическим каналам (и там тоже всерьёз восприняты не были).
Несостоявшаяся встреча.
Днём восьмого апреля, уже выполнив ложные минные постановки, два эсминца из свиты Ринауна, отгоняли от своих "мин" посторонних и ожидали пока их не сменит на посту норвежский эсминец Слейпнир. А то ещё подорвётся кто-нибудь, на пустых бочках. Если уж симулировать, то до конца. Потом Хироу и Хайперион ушли к британским островам на дозаправку. Старание, конечно, похвальное, план надёжный, но это значило, что из всей первоначальной свиты с Ринауном остался только один корабль - Грейхаунд. Затем к ним присоединились те 8 эсминцев, что выполняли реальные минные постановки - 2-я и 20-я флотилии. Таким хитровымученным путём, днём 8-го апреля, сложился британский отряд кораблей у Лофотенских островов - линейный крейсер Ринаун, 5 эсминцев с полноценным торпедно-артиллерийским вооружением (Грэйхаунд - типа G, остальные типа - H, также около 1.400 тонн в/изм, но с тремя орудиями 120 мм) и 4 эсминца оборудованных для минных постановок (также около 1.400 тонн стандартного в/изм, без торпед, с двумя орудиями калибра 120 мм).
Германские корабли пришли ко входу в Вест-Фьорд ближе к ночи с 8-го на 9-е апреля, тем же порядком, что и шли - линкоры Шарнхорст и Гнейзенау с десятью эсминцами. Эсминцы, далее, отправились к Нарвику, выгружать своих зелёных егерей. И, нет, зелёными они были не из-за цвета формы или недавнего призыва на службу. Хоть и более крупные, чем их британские коллеги-эсминцы, германские корабли, всё равно, скакали по волнам, обеспечивая экипажу и пассажирам незабываемые ощущения.
Ринаун и его отряд эсминцев собрались вместе у входа в Вест-Фьорд, патрулируя на единственно возможном пути к Нарвику. К вечеру 8-го апреля, когда погода стала ухудшаться... Хотя, казалось бы, куда уж хуже и так шторм и снежная буря с редкими просветами. В общем, к вечеру британский адмирал встал перед выбором, рисковать своими малыми кораблями, продолжая патрулировать у входа в залив Вест-Фьорд во время шторма или отойти мористее, встав удобным курсом против волны. Яростные, словно берсерки, при виде противника, в спокойной обстановке, не считая возможный германский десант в порту Нарвик за реальную угрозу, незадолго до подхода германских кораблей,... англичане отошли на северо-запад от Лофотенских островов.
Германские линкоры, доведя подопечных до цели, отошли дальше в море, встав курсом на запад, если бы севернее взяли - опять бы упали на хвост Ринауну.
Белый слон по кличке "Перестройка".
В той Империи, над которой никогда не заходит Солнце, знали толк во флоре и фауне своих колоний. И, подбирая прозвище двум появившимся под занавес Первой Мировой "дочкам" лорда Фишера - линейным крейсерам Ринаун и Рипалс - без проблем сумели найти подходящее по габаритам декоративное животное - белых слонов. Классические линейные крейсеры, созданные по фантазиям замыслу Джона Фишера, имели самый минимум броневой защиты, но отличный ход в 32 узла, мощное вооружение (шесть орудий калибра 15 дюймов, то есть 380 мм - снаряды от 900 кг и более) и вполне пристойную мореходность упакованные в 32 тыс тонн водоизмещения.
Декоративное животное для прозвища пришлось подбирать, потому что линейные крейсеры не имели на море соответствующей кораблю их ранга боевой задачи. Не консервами же их называть, в самом деле, за толщину брони. Для боя в линии они не годились, большая часть их германских коллег была, если не выбита, то основательно побита, океанский флот Кайзера заперт на Балтике, Гебен под турецким флагом заперт в Чёрном море и бегает там, по очереди, то от броненосцев, то от Императрицы Марии - проблема рейдеров решена. Война закончится и можно будет повесить на слоников красивые ожерелья и использовать вместо яхты или попытаться сделать нормальные корабли линии. Англичане пошли по обоим путям сразу. Вступивший в строй в конце осени 1916-го года, Ринаун отправился на модернизацию уже весной 1917-го, по окончании Первой Мировой, прошёл ремонт, в 1920-м покатал по миру тогдашнего принца Уэльского Эдуарда Альберта Кристиана Георга Эндрю Патрика Дэвида, чтоб ему икалось с таким именем (в 1926-м принц покатался ещё и на Рипалсе), в 1927-м покатал герцога Йоркского Альберта Фредерика Артура, блин, Георга с супругой.
В межвоенный период корабли заработали себе новые прозвища - Рипалс стал Его Величества линейным крейсером Ремонт (HMS Repair), а Ринаун - Перестройкой (HMS Refit). В общей сложности, Ринаун с 1920-го по 1939-й модернизировался 6 лет, и это не считая доработок во время частых ремонтов, пройдя две большие модернизации: с 1923-го по 1926-й и с 1936-го по 1939-й годы.
Как бы иронично ни звучало новое прозвище, к началу Второй Мировой, Ринаун, вернувшись в строй в сентябре 1939-го, подходил вполне современным кораблём, с новыми паровыми машинами, современной системой управления огнём, как главного калибра в 380 мм, так и универсальной артиллерии в 114,5 мм (20 пушек в башнях по две), которая сменила старые противоминные орудия и крупнокалиберные зенитные, новые 40-мм многоствольные зенитные автоматы также управлялись централизованно и имели отдельные посты управления. Все пушки на корабле могли вести огонь по данным РЛС - при последней модернизации корабль получил радиолокационную и радиопеленгационную установки. Новые пушки (по два орудия в трёх башенных установках) позволяли вести огонь на усиленном заряде, обеспечивая снаряду в 872 кг начальную скорость в 805 м/с. Модернизированные башни ГК (три башни по два орудия) обеспечивали стрельбу (по углу подъёма орудий) на дистанции до 26,5 км или 29,2 км, в зависимости от типа снаряда (с баллистическим колпачком или без).
Водоизмещение (нормальное) выросло до 35-36 тыс тонн, максимальная скорость хода упала до 30 узлов. Броневая защита корабля была радикально улучшена ещё в 1920-х годах,
- а сразу нельзя было?
- нет, нельзя!
новый бронепояс имел толщину до 229 мм, пояс и новая 102 миллиметровая броневая палуба дополнялись внутренними слоями и переборками из броневой и корабельной стали. Если вертикальная защита оставалась довольно скромной, для линейных кораблей постройки 1930-х годов, то вот броня расположенная горизонтально обещала защиту от орудий самого Ринауна на дистанции от 14 км и далее.
Сохранив высокую скорость хода после глубоких модернизаций, с началом Второй Мировой, старые британские линейные крейсеры, такие как Ринаун и Рипалс или печально знаменитый Худ, неожиданно стали главными рабочими лошадками Королевского флота - вернулась угроза океанских рейдеров, а с ней и актуальность скоростного линейного корабля.
Счастливчик Шарнхорст и его брат Гнейзенау.
Если Ринаун был глубоко модернизованным британским линейным крейсером периода Первой Мировой, то его будущие противники, хоть и считаются, формально, линкорами, достаточно точно воспроизводили концепцию германских линейных или "больших" крейсеров того же периода времени. Ещё и несли имена Шарнхорст и Гнейзенау - корабли эскадры адмирала Шпее, погибшие в бою с британскими линейными крейсерами Инвинсибл и Инфлексибл у Фолклендских островов, осенью 1914-го года.
Если оставить в стороне мысли вроде, "всё течёт, а ничего не меняется", то воспроизведение идеи германского гросскрейсера, на новом техническом уровне, имеет ту же природу, что и патологическая осторожность командиров этих самых неогросскрейсеров. В первой половине 1930-х годов, когда появился проект будущих Шарнхорста и Гнейзенау, прямое противостояние с британским флотом было невозможно, и даже в перспективе не просматривалось. Значит, нужны были рейдеры на морских коммуникациях. Быстрее, чем более сильный противник, сильнее, чем более быстрый - идея уже строившихся германских карманных линкоров, но с учётом перспективных французских быстроходных линейных кораблей типа "Дюнкерк".
Само строительство новых линкоров стало возможно с приходом Гитлера и ko к власти, нацистов мало интересовали международные соглашения, благо, что, всерьёз, угрозы интервенции страны-гаранты Версальских соглашений, в случае их нарушения, даже не провозглашали, пытаясь использовать нацистскую Германию как для внутриевропейских интриг (борьба с нарождающейся французской гегемонией в Европе ещё никогда не была такой актуальной, как в 1930-е годы!), так и, в дальнейшем, против Советского Союза.
Англичане, заключив в 1935-м году (18.06.1935) англо-германское Морское Соглашение, этим легализовали нарушение Германией Версальских ограничений в отношении военно-морских сил, вместо введения санкций, ещё и щёлкнув по носу французам, которых о Соглашении даже не уведомили, и показав миру, кто главнее всей Лиги Наций. Закладка Шарнхорста и Гнейзенау происходила прямо во время переговоров - в мае-июне 1935-го года. Единственным ограничением, прямо прописанным в Соглашении, были пропорции по суммарному тоннажу: 35 к 100 для надводных и 45 к 100 для подводных кораблей германского и британского флотов. Даже ограничения Вашингтонского соглашения, которым следовала сама Великобритания, исполнялись бы исключительно по доброй воле правительства Третьего Рейха, поскольку лишь подразумевались в документе. При строительстве первых линейных кораблей Рейха, эта добрая воля ещё демонстрировалась, да и не было у германских корабелов в 1935-м году готовых проектов современных 330 или 380 мм орудий с башенными установками.
Помимо скорости и комплекта современных средств управления огнём всей артиллерии, включая зенитную, с возможностью вести огонь по данным радиолокатора, главной изюминкой линкоров типа Гнейзенау была броневая защита. Для сравнения, бронепояс Гнейзенау, толщиной до 350 мм, весил 3.440 тонн, а бронепояс Ринауна (до 229 мм) весил всего 1.430 тонн, помимо толщины главного пояса конструкторы позаботились и о площади бронирования, что сильно пригодилось, когда вес корабля начал расти, относительно проектного. И бронепояс, и бронепалуба (80-95 мм и до 105 мм на скосах) были подкреплены дополнительными горизонтальными и вертикальными элементами брони, включая ещё одну полноценную верхнюю бронепалубу толщиной до 50 мм. Общая масса броневой защиты Гнейзенау переваливала за 14 тыс тонн - это сравнимо с весом всего корпуса и брони Ринауна (15 тыс тонн) до модернизаций. Бронепояс и главная (нижняя) бронепалуба должны были останавливать снаряды калибром до 406 мм (16 дюймов, более тонны веса) на дистанции свыше 11 км.
Вооружение корабли получили из того, что было готово к производству. То есть, модернизированные проекты трёхорудийных башен карманных линкоров, с пушками того же калибра - 280 мм, с начальной скоростью 330 кг снаряда в 890 м/с - таких орудий получалось 9 в трёх башнях. Дальность стрельбы, по углу подъёма орудия, обеспечивалась до 40 км. Универсального калибра германские корабли не несли, имея 105 мм зенитные орудия и 150 мм противоминные в башенных установках (4 башни по одной пушке и по 4 башни по две пушки).
Догонялки в Норвежском море.
Как несложно заметить, попытка смоделировать бой кораблей типа Гнейзенау с типом Ринаун могла бы превратиться в философский диспут об обороне и нападении, щите и мече или снаряде и броне. Однако, бой этот произошёл в реальности, типов Гнейзенау в нём было даже двое, а вот заняться философией...
9-го апреля 1940-го года, Гнейзенау и Шарнхорст, наконец-то встретили того, кого так долго, сами не зная об этом, преследовали.
В полночь с 8-го на 9-е апреля, в непроглядной тьме над Северным морем... наконец-то стал ослабевать шторм и девять эсминцев во главе с гигантом Ринауном начали, медленно и печально, маневрировать, чтобы вернуться ко входу в Вест-Фьорд, и в 2:40, по времени на британских кораблях, легли-таки на обратный курс. Эсминцы, весело прыгая на волнах, не могли безопасно дать большой ход, и скорость отряда не превышала 12 узлов. В это же время, Шарнхорст и Гнейзенау продолжали идти дальше в море, теперь уже курсом на север. С учётом плохой видимости и не полного совпадения курсов отрядов, был далеко не иллюзорный шанс, что корабли опять разминутся.
Но этого не произошло, Ринаун, оказавшись западнее своих долгожданных противников, получил лучшие условия наблюдения на восток (по левому борту), где на фоне светлеющего утреннего неба, в 3:37 был замечен чей-то подозрительный силуэт, на близком к встречному курсе. Противников, первоначально, опознали как линкор Шарнхорст и тяжёлый крейсер Хиппер довеском, хотя, зная британских командиров, они бы и на два линкора в бой пошли.
Как ни парадоксально, но визуальный контакт произошёл раньше радиолокационного. На Ринауне полученной, от богини утренней зари, форой воспользовались, но сделали это так изящно и виртуозно, со столь глубоким тактическим замыслом, что на Гнейзенау радиолокационный контакт Ринауна и всполохи его первого залпа обнаружили уже со стороны кормы, на идущем впереди Шарнхорсте радар либо не работал вовсе, либо был повреждён апрельским Норвежским морем, ещё до встречи с противником. Первым, в бою у Лофотенских островов, огонь открыл Ринаун, в 4:05, с дистанции около 17 км.
- забыл британский адмирал про эсминцы (да, из них 8 приблудные, но Грейхаунд-то свой) или считал их атаку безнадёжной, из-за погоды, кто бы его знал. 2-я и 20-я флотилии эсминцев, вместе с Грейхаундом, просто повторяли манёвры линейного крейсера, а, когда он, развернувшись и уже догоняя немцев, дал ход в 20 узлов, более не имели шанса его опередить
- в результате, уже в ходе боя, ничего кроме красивого зарева на горизонте, от вспышек выстрелов 120 мм пушек, британские эсминцы противнику показать не смогли. Когда бой перешёл в затяжное преследование, их-таки отправили в сторону Нарвика
В завязке боя, пока Ринаун сокращал дистанцию, с 17 до 13-14 километров, стороны быстро добились взаимных накрытий, уже на седьмой/восьмой минуте боя можно было сказать, что огонь всех трёх линейных кораблей ведётся по соответствующему противнику, а не куда-то в его направлении. В этот же период боя, длившийся около 15 минут, были получены и все попадания главным калибром. Два снаряда главного калибра Гнейзенау ударили в Ринаун, первый пробил навылет опору мачты, второй прошил линейный крейсер с борта на борт, поразив его экипаж...
до глубины души, разрушением адмиральского винного погреба. Ни один из снарядов не разорвался. Англичане также добились двух попаданий, но был один нюанс. Хотя по вопросу того, разорвался ли первый британский снаряд, и есть расхождения у историков, но вот последствия этого попадания сомнений не вызывают. На Гнейзенау британским снарядом, весом почти в британскую же короткую тонну, был разбит бронированный главный командно-дальномерный пост, погибли шесть из девяти матросов и офицеров его расчёта, и повреждён центральный пост управления огнём 150-мм орудий. Гнейзенау, выполнявший обязанности флагмана и с единственным в отряде рабочим радаром, вынужден был прекратить огонь, с дальномеров на самих башнях ГК хорошо видны были только волны. Попадание следующего британского снаряда, по-видимому, было сквозным или без серьёзных последствий. Шарнхорст, прикрыв флагмана дымовой завесой, продолжал вести огонь, но ни он по Ринауну, ни Ринаун по нему попаданий не имели.
Уплывающая победа.
Флагман отряда - Гнейзенау - решил выйти из боя и резко изменил курс, прячась за дымовой завесой. По идее, высокобортный Ринаун был более приспособлен, нежели Шарнхорст или Гнейзенау, к штормовому морю. На практике, апрельская погода ставила вопрос уже не о мореходности, а о герметичности кораблей, на высоких скоростях, на курсе против волн, заливая их носовые части - как ни странно, бортовая качка оказывалась предпочтительней в артиллерийском бою. Ринаун, на курсе против волны, мог вести огонь на скорости не более 23 узлов, оба немца могли стрелять на двадцатиузловом ходу, но, всё равно - из-за захлёстов волн вода, периодически заливала носовые башни, замыкая электропроводку подъёмников боезапаса.
После изменения курса германских линкоров, единственными отмеченными попаданиями были только два снаряда универсалок Ринауна по всё тому же многострадальному Гнейзенау (огонь ГК перенесли на Шарнхорст). У британца, на курсах против волны, не было технической возможности, одновременно, догонять врага и стрелять в него. Преследование, в таком режиме, продолжалось ещё около двух часов. Остроты и экшена происходящему добавлял лишь "счастливый корабль"* - Шарнхорст - ухитрявшийся ломаться в разных местах, не имея ни одного попадания. Когда его кормовая башня вышла из строя из-за интенсивной стрельбы (из 195 выстрелов ГК Шарнхорста - 140 было сделано из орудий кормовой башни), он вынужден был постоянно доворачивать, чтобы стрелять из носовых, затем опять вставая на курс. Когда, в 4:56, по британскому времени, германские линкоры, наконец-то оторвались от противника, одна из турбин на Шарнхорсте решила, что с неё хватит таких упражнений, и ход линкора упал до 15 узлов. В 5:15 на горизонте вновь стали видны сполохи от стрельбы неугомонных англичан. Ход удалось быстро восстановить, но Шарнхорст обеспечил отряду ещё почти час гонки под бодрящим дождём из британских снарядов. И только после шести часов утра, германские линкоры вновь сумели оторваться от погони.
- да, итоги боя у Лофотен закрепили за ним такую славу - полгода войны, включая бой с линейными силами, и ни одного повреждения
Ринаун продолжал поиск противника ещё два часа, но восстановить контакт, и отсыпать по этому контакту снарядов, ему более не удалось.
Подводя итоги боя у Лофотенских островов, существует очевидный соблазн описать его как - трусливые германские линкоры, вдвоём, драпали от старого британского линейного крейсера. Ведь, при поверхностном ознакомлении, этот бой только так и воспринимается. Да и патологическая осторожность немцев, на больших кораблях, известна не только по этому примеру.
Отринув этот психологически приятный, ведь враг должен быть, одновременно бесконечно силён и коварен, при этом, бесконечно глуп и труслив, но всё же обманчивый соблазн. Можно посмотреть на реальный ход боя и обнаружить, что это не германские корабли "встали на тапки" при виде англичанина, а англичанин, на свою голову, выбрал позицию догоняющего, избежав встречи на контркурсах.
Немцы приняли бой с линейным крейсером, причём приняли его в тот момент, когда казалось, что против них идёт соединение кораблей (да, то самое зарево от салюта эсминцев). Их осторожность проявилась только в том, что они не попытались пойти навстречу Ринауну и его неизвестной свите, чтобы получить преимущество в артиллерийском бою накоротке. И эта осторожность даже не была явно патологической, ведь насколько бесполезно убегать от линейного крейсера, столь же бесполезно и догонять его, а приключений по пути можно найти в большом ассортименте. Нужно быть твёрдо уверенным, что линейный крейсер примет бой на короткой дистанции, чтобы пойти на такой манёвр. И это не говоря о том, что обратный курс мог привести корабли обратно - к Лофотенам, Вест-Фьорду, Нарвику и германским эсминцам с десантом.
На той стороне боя... Все потаённые глубины своего изначального тактического замысла на Ринауне осознали, когда, лишённый возможности вести результативный огонь, флагман противника, просто начал уходить, прихватив за компанию Шарнхорста. Ему не могли помешать эсминцы, ещё болтавшиеся где-то позади, ему никак не мог помешать и сам Ринаун.
За два часа гонки в Норвежском море Ринаун выпустил 235 снарядов главного калибра и 1.016 снарядов универсального, добившись двух попаданий каждым из калибров по Гнейзенау. Линкоры выпустили 249 снарядов ГК (два попадания), из них Гнейзенау всего 54, и только 91 снаряд калибра 150 мм. Посчитав проценты попаданий по кораблям, 0,85 процента у ГК Ринауна и 0,8 процента у ГК немцев, можно сказать, что корабли вели бой не между собой, а с Норвежским морем. На Ринауне был только один раненый, и то от осколка близко разорвавшегося снаряда, а не от попадания в корабль, на Гнейзенау погибли 6 человек, от единственного результативного попадания ГК, экипаж Шарнхорста страдал только от дурной погоды.
И здесь тоже есть нюанс, мимо которого нельзя пройти, оба попадания с германских кораблей достигнуты Гнейзенау, а он выпустил всего 54 снаряда в активной фазе боя. Если принять, условно, что темп огня кораблей был примерно равным (практический темп стрельбы определяется коррекцией огня, а не только скоростью заряжания), а залпы немца полными, то Ринаун выдал, в активной фазе боя, 36 снарядов и среди этих 36, плюс-минус пара залпов, были два особо удачливых. Зная, что корабли сближались не более чем на 13-14 км и весь экшен занял минут 15, результат артиллерийского огня выглядит весьма неплохим. Дредноуты эпохи Первой Мировой о такой результативности и мечтать не могли.
Бой у Лофотенских островов - это один из немногих примеров чисто артиллерийской дуэли линейных кораблей/крейсеров, но обстоятельства боя делают его анализ, с далеко идущими оценками концепций кораблей, довольно бестолковым занятием, кроме очевидного вывода о преимуществах крупного калибра. Активная фаза боя завершилась "золотым" попаданием, как оказывается, для такого сюрприза не обязательно быть Худом, никакого накопления повреждений, о которое могли бы поточить мозги сначала военные, а потом историки флота, не произошло, затем, два часа к ряду, корабли лупили в неясные силуэты за снежной завесой и высокими волнами, что даже для радаров было вполне ощутимой проблемой.
Для меня, надеюсь, что и для вас тоже, этот бой стал интересной историей, пусть и с оттенком понимания того, как много всего должно было случиться, чтобы, в итоге, ничего не произошло.
9-го апреля, когда бой завершился, Ринаун уже ушёл далеко от Нарвика и не мог остановить высадку десанта, эсминцы его свиты вернулись ко входу в Вест-Фьорд слишком поздно. Каким бы безрезультатным ни был сам бой, этот день остался за моряками и егерями нацисткой Германии.
Но, впереди было 10-е... один из германских танкеров обеспечения, шедших у побережья Норвегии к Нарвику, перехватит норвежский корабль... рыбохраны и, сняв экипаж, долго и упорно будет топить своей единственной 47 мм пушкой; давно вышедший в море Флот Метрополии, наконец-то поймёт, где искать немцев, и придёт в Нарвик: