Ольга сидела в оцепенении и смотрела в одну точку. У её мужа на стороне есть маленький ребёнок. Об этом она узнала в обед. Работать у Ольги больше не получилось: во время телефонных переговоров она начала плести полную чушь, путала все цифры, заикалась, разбила стакан сотрудницы и принесла начальнику на подпись вместо договора старые накладные. Когда её спросили что случилось, она разрыдалась и испуганное руководство отпустило её домой.
"Подлый лжец, - думала Ольга, - если мальчику уже два года, выходит, что Лёша вёл двойную жизнь в течение как минимум трёх лет... И как ловко! Я ведь его ни разу не заподозрила... Всё у нас было хорошо. Может Олеся не так поняла? Нет, нет, такие, как Олеся, врать не станут..."
Она взяла телефон и написала мужу:
"Ты сегодня забираешь Лизу. Не забудь."
"Хорошо. У тебя всё нормально? Как день проходит?"
Ольга начала печатать "да", но стёрла, не стала отвечать. Хвост поджал после встречи с Олесей. Занервничал. Скотина.
В запасе у неё было ещё часа два. Ольга открыла папки с фотографиями на компьютере, стала листать. Вот они на даче у родителей, чистят яблоки на веранде, тазы, вёдра, оба смеются, а на заднем фоне бабушка держит на руках совсем крохотную Лизу. Интересно, в тот период эта женщина у него уже была? А вот пикник у озера, дочке там два года, значит, в это время она уже у него появилась и была беременна. Первая поездка на море. Лизе три. Выходит, тем летом у Алексея уже родился сын. Она перелистала назад к самым первым фотографиям, когда они только познакомились, и опять пошла по нарастающей. Придирчиво рассматривала мужа, искала изменения во взгляде, в выражении лица. В тот период? В этот промежуток? Когда она появилась? Когда?! Алексей везде улыбался и выглядел счастливым, только на фотографии около бассейна как-то странно отстранился от неё и гордо отвёл голову назад - ну да, как же, ведь сын родился, как не загордиться!
Ольга вытерла ладонью слёзы - вся тушь размазалась по щекам. Она решила смыть косметику, зашла в ванную, закрыла дверь, хлюпнула жидкость для снятия макияжа на ватный диск и приложила к глазу. Она неотрывно смотрела на себя в зеркало. Почему?! Почему?! Как так?! Разве такое бывает? Как говорить с ним? Какие выдвигать условия? Гнать взашей? А их семья, а общая ипотека, а дочь? Стерев макияж с одного глаза, она проделала аналогичную операцию со вторым. Готово. Включила воду и умылась. Её мокрое лицо казалось таким жалким и некрасивым в зеркале! Ей ли состязаться с красоткой-любовницей, у которой были и деньги, и власть над её мужем?! Ольгу захватило отч𝘢яние.
Вода продолжала литься тихой струйкой и стекала по её подбородку на рубашку. Ольга открыла кран посильнее, и второй тоже открыла, чтобы шумела бившаяся о ванну вода. И тут она заорала: дико, страшно, как зверь, окружённый шакалами и гиенами со всех сторон.
— А-а-а-а! А-а-а-а-а! А-а-а-а-а!
Увидев себя в этот момент в зеркале, Ольге показалось, что она посмотрела в лицо своему самому заклятому врагу. Она замахнулась кулаком, продолжая орать, растрёпанная, обезумевшая, чудовищно не похожая на себя... Она замахнулась и ударила кулаком по зеркалу изо всей силы, чтобы не видеть больше ни себя, ни собственных мыслей, ни того, как может разрушиться через полтора часа её жизнь.
Тяжело дыша, почти задыхаясь, она смотрела, как с тыльной стороны её ладони стекает в раковину к𝘱овь. Вначале она не поняла как это случилось. Всю раковину осыпало серебром осколков. Порез был глубоким, кожа рассеклась между костяшками, руку пронзила острая боль, но Ольга ничего не предпринимала - только стояла и тупо смотрела, как тёплая к𝘱овь стекает щедрой струйкой в раковину и смешивается с осколками и водой. Она очнулась, когда почувствовала слабость и ватность в ногах. Ольга вспомнила, что у неё малокровие и даже от обычной сдачи к𝘱ови на анализы она порой зеленела. Она зажала порез ватными дисками, но они пропитывались слишком быстро. Чиркаясь о стены коридора, Ольга побрела в гостиную, чтобы открыть аптечку. Она забинтовала руку и оставшееся время сидела, как изваяние, вздрагивая от каждого звука на лестничной клетке со стороны входной двери.
— Мама, мы пришли, мама!
— Лизочек, мама ещё на работе, придёт через полчаса. Давай снимем ветровку, вот так, моя девочка...
Ольгу покоробило. Ногти её впились в обивку дивана.
— Так, а теперь что мы должны делать, помнишь?
Какой ласковый у него голос! Интересно, с тем сынишкой он такой же старательный?
— Помыть руки, - ответила Лиза.
— Правильно.
Алексей включил в ванной свет и вошёл первым.
— Что за чёрт??? - взревел он. Ольга зажала рот перебинтованной рукой. Она и думать забыла о том, какой разгром учинила в ванной.
— Господи! Тут всё в к𝘱ови, Лиза, не заходи! Стой где стоишь!
— Где, где мой телефон, надо позвонить в полицию, сначала маме... Ах, вот он, в кармане.
— Не надо никуда звонить.
Её голос прозвучал настолько неожиданно, что Алексей обронил телефон и сделал две отчаянные, но безуспешные попытки поймать его на лету. Ольга стояла в проёме, опёршись плечом о косяк и скрестив на груди руки. Поза её была усталой и мрачной, а сама она очень бледной. Алексей выровнялся. Он всё понял по её взгляду - конечно, она знает. После паузы Алексей выставил ладони вперёд, словно поднял белый флаг примирения, и медленно пошёл в её сторону. Он начал говорить тоном психотерапевта, с расстановками:
— Только давай без глупостей, не пугай ребёнка. Давай не истерить, ладно? Я сейчас придумаю нам ужин, а ты пока посиди, поговорим после. Скажи сперва - что стряслось в ванной?
Ольга молчала.
Алексей хотел было посмотреть её перебинтованную руку, но Ольга спрятала её за спину.
— Осколки в 𝘱ане не остались?
Ольга по-прежнему молчала.
— Мамочка, ты заболела? - забеспокоилась дочка.
— Да Боже мой, Оля, скажи ты хоть что-нибудь.
И Ольга сказала - незаметно для дочери подсунула мужу под нос выставленный средний палец. У Алексея вмиг сползла с лица маска участливости - он не переваривал этот жест и даже заставил Ольгу уничтожить несколько подростковых фотографий на которых, она, дурачась, тыкала с подругами средний палец в камеру. Ольга, вложив во взгляд всё презрение, на какое была способна, повернулась к нему спиной и упала на диван.
Пока Алексей возился на кухне, Лиза рядом с мамой смотрела мультфильмы. Девочка жалась к матери, чувствуя пробежавшую между родителями чёрную кошку, и Ольга машинально гладила её волосы. Звуки, доносившиеся из кухни, резали ей по нервам, подобно скрежету пенопласта.
— Ну что ж, давайте поужинаем? Наггетсы и салат! И чай, - заглянул в гостиную муж.
— Наггетсы, ура! - вскрикнула дочь.
— Оль?
— Я не голодна, ешьте сами, - холодно отозвалась она.
Отужинав, Алексей увлёк дочь игрушками в спальне, а сам подсел к Ольге на диван. Он долго елозил, не зная, как начать разговор. Ольга слов не находила тоже.
— Тва𝘱ь, тва𝘱ь, ты тва𝘱ь! - резко завизжала она и отсела от него на край дивана.
— Твои предложения?
— Мои предложения?! Ты сейчас же звонишь ей и рвёшь всякую связь! И чтобы твой бастард больше никогда не всплывал в нашей жизни!
— Хм... Я думал, ты заговоришь о разводе.
— Ты хочешь развод?! Давай!
— Не хочу! Я люблю вас с Лизой!
— А её?
Алексей не ответил.
— И давно вы?
Глаза Ольги блестели дико, блестели так, как только может сверкать лезвие самой острой боли.
— Мы познакомились в 2006 году.
— То есть целых четыре года??? Через год после нашей свадьбы??? Тва-а-аррь!!! - заревела она на него обезумевшей львицей.
— Я не знаю как так вышло! Поначалу всё было несерьёзно. А потом как-то закрутилось...
— И nота𝘤куху не смущало, что у тебя есть жена?! Или ты её за нос водил, как меня?
— Она знала и ни на что не претендует. И она не nота𝘺куха.
Ольга захлестала его здоровой рукой как попало по лицу.
— Сейчас же звони ей и говори, что между вами всё кончено, если хочешь сохранить брак!
— Лично с ней я прерву близкие отношения, но от сына не откажусь и буду с ним видеться. Я люблю его, он мой сын и ни в чём не виноват.
— Нет, и с ним тоже! Ничего не хочу больше слышать и знать об этом вы𝘱одке.
— Рот закрой, поняла? - грубо оборвал её муж. - И не смей называть так моего ребёнка. Хочешь сохранить семью - смирись. А тебе придётся - ипотеку ты свою одна не потянешь, тем более что алименты я могу платить тебе с минималки, на которую официально оформлен. Так что выбирай: или миришься с тем, что у меня есть сын и я уделяю ему время и деньги, или остаёшься одна.
Ольга, не веря своим ушам, глядела на мужа широко раскрытыми глазами.