Он орал и рвал на себе волосы от горя и безысходности. Рычал, как раненый зверь, но успокоения не приходило.
-- Барин, успокойтесь, надо барыню подготовить и за доктором послать. Служанка стояла чуть в стороне, она боялась подойти близко. Барин был невменяем.
-- Бабка где? Почему я ее не вижу рядом со своей женой? Она должна была находиться здесь в мое отсутствие, я просил еë, так где она? -- Прорычал Мефодий.
-- Я не знаю барин, ее здесь не было. Я когда уходила к конюху, барыня оставалась одна. И потом, когда я вернулась, барыня опять была одна.
-- Пойди, позови бабку, -- приказал он Катерине. Девушка сорвалась с места и побежала в бабкино крыло. Она постучала, никто не отозвался.
-- Апполинария Карповна, откройте, -- позвала Катерина. Но в ответ была тишина. Катерина еще несколько раз постучала и приложив ухо к двери, вся превратилась в слух. За дверью в покоях старухи была гробовая тишина. Девушка вернулась в спальню, где Мефодий скорбел над своей женой.
-- Барин, она не открывает, -- ответила служанка заламывая руки от переживания.
-- Почему не открывает? Зови конюха, дворника, кого-нибудь зови, пусть ломают двери. -- Мефодий, тяжело поднялся, накрыл своими руками ледяные руки жены.
-- Подожди, любимая, сейчас вернусь, -- он будто не хотел верить, что его жена мертва, и обращался к ней как к живой. Развернувшись, он покинул спальню быстрыми шагами.
-- Бабушка, открывайте. -- Он стучал в двери не переставая. Рядом остановился садовник с инструментами.
-- Барин, отойдите, я сейчас открою. -- Мефодий отошёл, и садовник принялся колдовать над дверью. Он поддел фомкой (монтировка) щель между дверью и обналичником, и дверь с треском открылась. Мефодий, оттолкнув садовника, первый забежал в комнату. Он обводил помещение безумным взглядом, комната была пуста...
-- Где она, где? -- Прохрипел он. В комнате был порядок. Кровать застелена, казалось, старуха не ложилась спать. Вещи, те немногие, что у нее были, лежали в сундуке аккуратной стопкой. А вот ее вещей ведьминских не было.
-- Она, что, ушла? Когда? -- Вскричал Мефодий. Он повернулся к садовнику и Катерине, рявкнул:
-- Когда она ушла? Когда?
Слуги виновато пожали плечами.
-- Тогда зачем вы здесь? Мимо вас прошла старуха, а вы не видели, исчез мой ребенок, а вы опять не видели? -- Бесновался Мефодий. Слуги стояли опустив голову.
Далеко в глухой деревне объявилась старуха. Она брела, тяжело передвигая ноги, в руках она держала сверток. Иногда в свертке что-то попискивало и тогда старуха доставала из котомки кусочек хлеба, пожевав его заворачивала в тряпицу и совала в рот ребенку. Малыш с жадностью хватал это подобие соски и смоктал.
-- Ешь, набирайся сил, скоро придем. Ребенок будто понимал ее, он смотрел своими черными глазами и казалось, соглашался с ней.
Деревня в которую они пришли, была почти заброшена. Когда-то эта деревня принадлежала графу Токмаровскому, а когда граф помер, деревня оказалась никому не нужной. В ней остались одни старики, да и те по очереди умирали от старости и голода. Старуха брела по стылой улице и страшным взглядом зорко окидывала каждый дом. Вот она услышала слабое блеяние.
-- Коза! А еще если дойная, то вообще хорошо. -- Думала она.
-- Надо будет ночью наведаться, молочка добыть. -- Она остановилась передохнуть, открыла личико младенцу, отвернув того от ветра.
-- Ну, что ты, как? Жрать хочешь? Ну потерпи, потерпи, ночью будет тебе молоко. -- Пообещала она. Ребенок сладко спал слегка посапывая, тряпица с жеваным хлебом лежала у шейки младенца. Видимо, насытившись, он вытолкал ее язычком.
Лидию Николаевну хоронили в субботу. Дождь в этот день лил как из ведра. Только был снег, а теперь льет дождь, да такой, что земля не успевала впитывать воду. Очень много народу провожало ее в последний путь. Мужчины, муж и отец шли за гробом, они не скрывая слез брели под дождем, и не замечали потоков воды. По обеим сторонам дороги по которой несли гроб с Лидией стояли люди, провожающие ее. В народе слышалось;
-- Вот как природа плачет за хорошим человеком. Царствие небесное рабе божией Лидии, -- неслось в толпе. Люди вымокшие, но не замечающие этого со скорбью провожали взглядом плывущий мимо гроб.
Положили Лидушку на красивом месте под березкой. Когда опускали гроб в могилу, Мефодий бросился за любимой голубой. Мужики схватили его и крепко держали, пока горе совсем не сломило его. Ноги подломились, и он упал на колени перед опускающимся гробом.
-- Не надо, не хороните, дайте я еще на нее посмотрю. -- Убивался от горя Мефодий Елагин. Копачи быстро стали закидывать на гроб землю. -- Вон как барин беснуется, не дай бог что еще сотворит, -- думали копачи быстро закапывая. Холмик земляной вырастал и накрывал собой последнее пристанище любимой жены. Отец Лидушки поседевший от горя, казалось никого не замечал. Он смотрел на могилу любимой дочери и не верил в происходящее. Ему казалось, что это страшный сон. Что он сейчас проснется и ничего этого не будет. Лида снова будет рядом, добрая и спокойная. Он наклонился к выросшему холмику, и руками проводил по мокрой земле.
-- Спи моя доченька, спи моя ненаглядная, дожидайся меня, -- плакал он у могилы...
Продолжение следует...
Спасибо что дочитали историю до конца
Кому понравилась история Ставьте лайки Пишите комментарии Подписывайтесь на канал