В двадцатых числах ноября 1918 года на рабочий стол Ленина легло письмо с прошением, написанное «Буревестником революции» как называли писателя Максима Горького:
«Дорогой Владимир Ильич!
Сделайте маленькое и умное дело, — распорядитесь, чтобы выпустили из тюрьмы бывшего великого князя Гавриила Константиновича Романова. Это — очень хороший человек, во-первых, и опасно больной, во-вторых...»
На первый взгляд может показаться странным, почему это писатель, пользующийся уважением у революционных властей, взялся хлопотать об освобождении из-под ареста одного из Романовых. Но если вспомнить, о ком именно шла речь в том письме, то станут понятны причины, заставившие Горького, возможно, рискуя если не жизнью, то собственным положением в обществе и писательской репутацией, заступиться за бывшего великого князя.
Жизнь до революции: детство, юность, военная служба
Гавриил Константинович Романов был вторым из сыновей великого князя Константина Константиновича. И, традиционно, как это делалось в семье по случаю появления на свет очередного ребёнка, в честь его рождения, был посажен молодой дубок.
Константин Константинович хотел дать своим детям лучшее образование. И хоть все его сыновья обучались дома, он приглашал к ним лучших преподавателей из петербургских учебных заведений. Кроме того, большое значение уделялось моральному, религиозному и патриотическому воспитанию детей в семье.
И потому не было ничего удивительного в том, что, впитав принципы чести и долга с ранних лет, повзрослевшие великие князья все пятеро как один отправились на фронты Первой мировой войны. Ни у кого из них даже мысли не мелькнуло о том, что можно остаться в Петербурге в то время, когда их Родина была в опасности. И точно так же никто из Константиновичей не пожелал покинуть Россию после Февральской революции, когда ещё можно было уехать за границу...
Но всё это будет намного позже, а пока давайте лучше вернёмся к главному герою нашего повествования.
Как и большинство его родственников, Гавриил собирался сделать военную карьеру в гвардии, но судьба распорядилась иначе. Уже в трёхлетнем возрасте великий князь перенёс тиф, а в 1910-м году ещё и пневмонию, что не могло не отразиться худшим образом на состоянии его здоровья.
Однако когда началась Первая мировая война, Гавриил Константинович не смог оставаться в стороне. Несмотря на слабость здоровья он вместе со своими братьями ушёл на фронт, где отважно сражался с врагом. Великому князю даже пришлось вместе с 4-м эскадроном лейб-гвардии Гусарского полка в конце лета 1914 года выбираться из окружения в Восточной Пруссии.
Вероятно, Гавриил Константинович так и продолжал принимать участие в сражениях Первой мировой, но после гибели брата Олега его вызвали в Петербург. Великий князь Константин Константинович больше не хотел терять на фронте своих сыновей, а потому и решил прибегнуть к таким мерам.
Вернувшись в столицу Российской империи, Гавриил Романов поступил в Академию Генерального штаба и даже успел дослужиться до полковничьего звания. Но проблемы со здоровьем никуда не делись и в конце апреля 1917 года он был вынужден уволиться из армии по причине болезни, которой по всей видимости был начинающийся туберкулёз.
Тайное обручение
К этому времени Гавриил уже лет пять как был тайно обручён с балериной Мариинского театра Антониной Рафаиловной Нестеровской. Великий князь мечтал жениться на своей избраннице, но когда он обратился с просьбой о разрешении брака к Николаю II, то получил категорический отказ.
Почему же Гавриилу Константиновичу было запрещено жениться на Нестеровской? Ведь морганатические браки не были такой уж большой редкостью для Романовых...
Скорее всего, причина отказа царя заключалась в том, что Гавриил хоть и не принимал участия в убийстве Распутина, но при этом и не скрывал своей радости по поводу устранения «святого старца». Ведь изначально-то Николай II не то, чтобы одобрил будущий морганатический брак своего родственника, но намекнул ему, что наказание за проступок будет мягким и то в основном только для виду.
А вот уже после того, как Распутина не стало, императрица резко изменила отношение к Гавриилу Константиновичу, а поэтому и ни о каком разрешении брака от царской четы с тех пор не могло быть речи.
Только 9 апреля 1917 года, уже после Февральской революции, молодые смогли, наконец, обвенчаться. Благо, что спрашивать позволения на это у отрёкшегося от престола императора и его супруги им уже было незачем.
В революционном Петербурге: арест и обивание порогов
Казалось бы, впереди — долгая и счастливая жизнь, наполненная любовью друг к другу, светом и добром. Но... Уже вскоре грянула Октябрьская революция. В это время Гавриил Константинович и его супруга как раз находились в охваченным восстанием Петербурге.
А затем последовал указ нового правительства, согласно которому все Романовы должны быть немедленно высланы из Петрограда. Но как можно было ехать куда-то в неизвестность, если у бывшего великого князя мало того, что обострился туберкулёз, так он ещё и умудрился где-то подхватить грипп, сваливший его с ног и надолго отправивший в постель?
Однажды в дверь квартиры Романовых позвонили. Антонина Рафаиловна пошла открывать и увидела стоявшего на пороге солдата, который протянул ей ордер на обыск и возможный арест, подписанный М. С. Урицким, занимавшим должность председателя Петроградского ЧК.
Сложно даже представить с каким невероятным трудом Антонина смогла убедить представителя революционных властей не забирать её больного супруга. Но и она сама, и Гавриил отлично понимали, что этим визитом дело не ограничится.
И действительно, через некоторое время к ним в квартиру снова нагрянули нежданные «гости». На этот раз отвертеться от обыска не удалось. Никакие уговоры и мольбы больше не помогали.
А на третий раз и вовсе случилось страшное. Романова увезли в ЧК и несмотря на то, что Антонина смогла пробиться к Урицкому, всё оказалось бесполезным.
Несчастная женщина получила категорический отказ в помощи, а её супруга — больного, еле стоявшего на ногах, поместили в камеру для арестантов. И только Всевышний ведал: что ждало бывшего великого князя в будущем: тюрьма, ссылка, а может быть, даже расстрел? Ведь с классовыми «врагами» чекисты не церемонились. А кем, если не таким вот врагом был для них любой представитель дома Романовых?
Долгожданное освобождение
Однако, несмотря на неудачу, Антонина Рафаиловна не собиралась сдаваться. Она изо дня в день продолжала обивать пороги в различных ведомствах. Не гнушалась даже обращаться не только к самим высокопоставленным лицам, но и к их жёнам, пассиям или подругам.
Неизвестно, сама ли она догадалась прийти за помощью к Марии Фёдоровне Андреевой — гражданской жене Горького, а через неё и к самому писателю, или её всё-таки кто-то надоумил. Но этот ход оказался верным.
Алексей Максимович согласился помочь. Он обратился к доктору И. И. Манухину, который лечил не только его самого, но и великого князя. И тот, ссылаясь на плохое состояние здоровья Гавриила Константиновича, добился для Романова освобождения.
Итак, разрешение Ленина на освобождение всеми правдами и неправдами было получено. И его, по словам Горького, вот-вот должен был привезти Антонине Рафаиловне из Москвы сам Луначарский.
Но... Внезапно случилось то, чего никто не ожидал. От пули одного из эсеров пал Урицкий. И его убийство запустило череду трагических событий, позже получивших название «красный террор». Теперь судьбы всех великих князей висели на волоске, достаточно было одного неверного шага и...
Снова Антонине Романовой пришлось обивать пороги. Наконец, ей удалось встретиться с женой Глеба Бокия, ставшего начальником ЧК вместо Урицкого. Ей снова пообещали помочь.
И опять потянулись дни томительного ожидания. Пока, наконец, в квартире не раздался звонок телефона.
Звонила Софья Александровна — жена Бокия.
«Антонина Рафаиловна! — звенящим от волнения голосом воскликнула она в трубку. — Ура! Освобождён...»
Супруге бывшего великого князя вдруг показалось, что у неё земля уходит из-под ног: настолько неожиданным и в то же время радостным было для неё это известие.
Гавриила Константиновича, выпустив из тюрьмы, отправили сперва в больницу, а потом, через два дня, перевезли уже и на квартиру Горького.
Поспешный отъезд
Но все отлично понимали, что оставаться в Петрограде для представителей дома Романовых далее было не безопасно. Нужно как можно скорее перебираться за границу.
И вот, 11 ноября 1918 года Гавриил и Антонина Романовы приехали на вокзал в сопровождении горничной и своего любимого бульдога, которых бывший великий князь просто не смог бросить на произвол судьбы в большевистском Петрограде, ставшем крайне небезопасным не только для него самого, но и прислуги и даже домашних животных.
Ехать до Белоострова пришлось в вагоне полном солдат. И всю дорогу Антонина боялась, что эти люди, озлобленные убийствами кое-кого из партийных лидеров, могут устроить над ними самосуд. Но... повезло и на этот раз. А может быть, свою роль тут сыграло и официальное разрешение на выезд в Финляндию за подписью Зиновьева.
Желая навсегда избавить Гавриила Константиновича и его супругу от преследований и опасаясь, что большевики их и за границей могут достать, 20 ноября 1918 года Горький написал письмо Ленину:
«Дорогой Владимир Ильич! Сделайте маленькое и умное дело, — распорядитесь, чтобы выпустили из тюрьмы бывшего великого князя Гавриила Константиновича Романова. Это — очень хороший человек, во-первых, и опасно больной, во-вторых.
Зачем фабриковать мучеников? Это вреднейший род занятий вообще, а для людей, желающих построить свободное государство, — в особенности. К тому же немножко романтизма никогда не портит политики.
(…)
Выпустите же Романова и будьте здоровы.
А. Пешков.»
Вместо заключения
Можно сказать, что великому князю Гавриилу Константиновичу невероятно повезло: ему удалось выжить, пройдя через чекистские застенки. Почти единственному из пяти оставшихся на тот момент в живых сыновей своего отца. Великий князь Олег, как мы помним, погиб ещё во время Первой мировой войны. А три других Константиновича — Иоанн, Игорь и Константин были казнены в Алапаевске на следующий же день после расстрела царской семьи.
Кроме Гавриила спастись и эмигрировать за границу удалось только Георгию Константиновичу, а также двум их сёстрам — Татьяне и Вере.
И, наверное, было счастьем то, что сам отец этого некогда большого и дружного семейства — великий князь Константин Константинович, не дожил до столь страшного для Романовых времени. Он так сильно гордился своими мальчиками и возлагал на них такие большие надежды!.. Каково бы ему на старости лет было узнать о гибели троих своих оставшихся детей и бегстве за границу оставшихся четверых, спасшихся не иначе как чудом?
