«Старая ведьма».
Первоначальное название этого хутора уже неизвестно, но после революции он почему-то стал Советским. По всей вероятности, таким образом хозяева хотели обозначить свою лояльность по отношению к новой власти. Увы, это им не помогло: люди с хутора куда-то постепенно стали исчезать. Особенно при образовании в соседних деревнях сельхозартелей хуторяне, не пожелавшие стать коммунарами или колхозниками, по разным причинам пропадали.
Однажды летом (в самом конце 20-х) в хутор на нескольких подводах приехала целая делегация из соседней деревни во главе с районным милиционером. Прошлись по уже разграбленным амбарам, по опустевшим хлевам и конюшням, а, когда все ввалились в дом, то увидели, что в доме, кроме старухи, никого нет.
Старая Меланья, ей уже было девяносто лет, сидела на холодной печи, свесив вниз босые почерневшие от времени ноги. На ней бордовая дырявая кофта, длинная юбка, и на плечи для тепла накинут толстый тулуп. На голове ничего – седые скрученные космы торчали во все стороны.
Старуха даже не посмотрела на вошедших. Ее отрешенный взгляд был направлен на ближайшее к ней окно.
- Ты вот что, старая ведьма, убирайся из дома куда хошь! – решительно заявил милиционер, Онучин Октябрь Иванович. – Мы окна и двери все заколотим, а потом дом разберем и перевезем в колхоз под контору.
Старуха даже не пошевелилась.
- Она живая ли? - спросил Октябрь Иванович сопровождавших его.
- Меланья, - сказал Василий Петрович, недавно выбранный председателем вновь образованной сельхозартели, - давай перевезем тебя к нам в деревню. Тебе вроде тетка Липа по-свойски. Вот она и примет тебя.
«Старая ведьма» продолжала безучастно смотреть куда-то вдаль.
Окна забили досками, правда, дверь все-таки заколачивать не стали.
Это было в конце лета, а в начале осени хутор сгорел. Говорили, будто бы молния угодила в дом. Кто знает?
И опять на хутор приехал Октябрь Иванович, чтобы составить бумаги: как-никак но и живая душа сгорела в пожаре.
Всё, что осталось от старухи, милиционер велел двум колхозникам собрать в ведро и закопать где-нибудь в огороде. Так и «похоронили» последнего жителя хутора Советский.
А когда участковый, оставшись один, ходил по головешкам, он разглядел еще несколько неприбранных костей. Октябрь Иванович брезгливо пнул их носком начищенного сапога, и осмотр сгоревшего хутора был закончен.
Потом в деревне председатель колхоза Василий Петрович угощал дорогого гостя из района и, беседуя с ним, из уважения к ответственному работнику несколько раз назвал его не Онучиным (уж слишком по-деревенски!), а товарищем Портянкиным (так, культурнее!).
Ночью «товарищ Портянкин» (он спал в клети дома председателя) внезапно проснулся: у него в ногах на кровати сидела в своей бордовой вязаной кофте старуха Меланья!
«Колдунья!» - ужаснулся милиционер.
Старуха посмотрела на проснувшегося мужика и вдруг жалобным
голосом тихонько сказала:
- Верни мне мою ручку!
И Октябрь Иванович увидел, что, действительно, у старухи нет правой руки.
- Ты ее видел. Отдай мне ее! – со слезой в голосе продолжила старуха. - Без нее я не смогу коров доить, сено грести.
- Какие коровы ТАМ? – выдавил из себя Октябрь Иванович, в ужасе отодвигаясь как можно дальше от покойницы.
- Ради своих деток помоги мне, - попросила старуха.
- Сгинь, колдунья! Исчезни! Ведьма старая!
И старуха пропала, словно и не было ее.
На следующий день Октябрь Иванович рано утром, позавтракав, выпив стаканчик самогону на дорожку, поехал верхом на своем Орлике в район. Удивительно, всегда спокойный жеребчик, чего-то испугавшись, вдруг неожиданно скакнул с тропинки в сторону, и участковый, ударившись головой о сук дерева, упал с коня замертво.
Дети его росли сиротами.
(Щеглов Владимир, Николаева Эльвира).
