Я пробегаю отсечку в последний раз. На часах 71:59:21. Чуть дальше на кругу справа стоит судья с поднятым вверх пистолетом и кричит мне, что до конца забега осталось 25 секунд. Я сжимаю зубы и бегу что есть силы последние метры, чувствуя, как слёзы обжигают мое одновременно обгоревшее и обветренное лицо. Через 25 секунд всё закончится, а я очень хочу запомнить каждый метр, каждую секунду, каждое мгновение этого 72-часового бега счастья.
Я хочу запомнить своё волнение накануне, которое окутывало и разрушало меня изнутри. Это необъяснимое и неконтролируемое дурацкое чувство в животе словно перед важным экзаменом, которое нарастает с каждым днем и исчезает вместе со стартовым выстрелом пистолета. Мандраж, нервозность, тревога. Все мысли только о забеге, все сны только о забеге, ничего другого предательски не лезет в голову. «Это просто бег, что ты в нём не видела?», как мантру повторяю Федины слова. Лучший план – никакого плана, просто выйди и делай то, что так любишь.
Я хочу запомнить, как день трижды сменялся ночью, как обжигающее старый асфальт апрельское солнце трижды сменялось морозной ночной свежестью, как казавшаяся бесконечной темная ночь трижды медленно озарялась красивым розовым рассветом и как мы, бегущие 72 часа трижды умирали и вновь воскресали, когда наступал новый день. Помню, как добив счетчик очередным ровным числом уходила спать на еле шевелящихся ногах. Полное бессилие и непонимание, как двигаться дальше. Но вот очередное утро, кофе, пару пеших кругов на завтрак и я уже снова стягиваю с себя слой за слоем, разгоняя пульс и заставляя сердце биться чаще на ближайшие сутки.
Я хочу запомнить эти попытки уснуть. В первую ночь на единственном в женской раздевалке мате спала Ольга и у меня не поднялась рука её разбудить или подвинуть. Пару часов на узкой деревянной лавочке. Что ж. Этого вполне хватит на новый день. Во вторую ночь мат был свободен, но ужасная ломота в ногах не давала отключиться полностью. Ставлю таймер на час, ещё на час и ещё раз. Бесполезно. То ли сон, а то ли видение. Чего не скажешь о третьей ночи. Помню, как сейчас – на часах 400, я, укутанная в 4 слоя, ухожу с круга, не раздеваясь и не снимая кроссовки, встаю на колени и навзничь падаю лицом на мат. Меня отключает здесь и сейчас. Ни снов, ни мыслей.
Я хочу запомнить ту атмосферу, царившую на круге все 72 часа. От одинокого молчания до задушевных бесед, от нравоучительных сомнений до безмолвного согласия в том, что всё получится. Я возвращаюсь на круг с рассветом, приветственно улыбаюсь тем, кто не уходил на сон, мы желаем друг другу доброго утра, пьём вместе кофе, подсчитываем набеганное и смеясь строим планы на день. Мы здесь, такие разные, с разными целями, с разными взглядами на жизнь, замкнуты на одном небольшом круге все вместе на 72 часа. Дух соперничества здесь уступает место духу борьбы с собой и своими слабостями. Мозг постоянно находится в поиске причины, любой зацепки, ищет любой повод, чтобы дать команду телу перейти на шаг или вовсе остановиться. Я обманываю его питанием, кормлю обещаниями, что вот ещё 10-15 километров и можно будет отдохнуть, бегу ожиданиями, что на утро приедет Женя, потом Люда, потом будут участники других дистанций, почти беспрерывно подпитываю громкими песнями и с лихвой сдабриваю похвалой и фантазиями на тему того, что я первым делом сделаю на финише.
Я хочу запомнить те ощущения, которые сопровождали меня на всей дистанции – от пьянящего удовольствия до невыносимого страдания, от неподдельного веселья до безутешной печали, от разноголосого шума до звенящей тишины, от искренних улыбок до жгучих слёз.
Мне кажется, я бегу уже вечность, обретя на этом круге бессмертие, бегу и перебираю в голове причины уйти на очередной круг. Невыносимо больно, невыносимо долго.
Невыносимо плестись так медленно! Завожу сама себя, набираю скорость, ещё, ещё. Девочка, ты можешь быстрее! Ударные в песне вторят ударам моего сердца. До мурашек.
До мурашек. Я вспоминаю всех и всё, я здесь, в полном одиночестве то ли бегу, то ли иду свой очередной круг, давно сбилась со счета какой он. Мне есть о чем грустить, мне есть о чем плакать, о ком плакать. Чем больше боли внутри, тем больше километров снаружи. Всё могло быть иначе. Слёзы заслоняют путь. И кажется, лучше исповеди и не придумаешь.
Кажется, лучше и правда не придумаешь. Вот этот парень бежит в лидерах 6-часового забега. Подержусь за ним пару-тройку километров. Потом держалась за лидерами на сутках. Последний час держалась на самой себе.
Я хочу запомнить ту поддержку, которая не давала почувствовать себя одинокой. Хочу запомнить девчонок, которые были со мной физически и морально всё это время, которые снова бросив все свои дела и заботы были рядом, разделяли со мной предстартовый мандраж, бессчётное количество раз ходили в магазин, закупали необходимое и искали по Череповецким пекарням лимонные калачи. Помню, как неожиданно накрыло на 50м. Головокружение, головная боль, слабость, тошнота. Люда быстро раздаёт команды, что делать. Выкарабкиваюсь. Снова лечу. Помню, как на 80м километре услышала Олино строгое «на следующем круге ешь». Улыбаюсь и выдыхаю. Полное доверие. Если и покорять такие дистанции, то только с ними. Ночь провожу одна. Пытаюсь продержаться на подкастах, на музыке, на ночной тишине, но единственное, что мотивирует – ожидание рассвета и Жени. Она приедет чуть раньше и пробудет со мной весь второй световой день, кажется, самый тяжелый из всех трёх. На моей душе абсолютное спокойствие, я под контролем и могу отключить голову до вечера. К третьему дню, когда о забеге и о моём участии узнали, кажется, уже все, получаю десятки сообщений с поддержкой, с пожеланиями, с переживаниями и с непоколебимой верой в то, что у меня всё получится. Читаю их ночью, когда особенно накрывает. Когда не помогает и это - рядом на круге оказывается Женя. Поддерживает, подбадривает, придаёт сил, вселяет уверенность. Через час-другой мы поменяемся ролями. Через пару часов поменяемся снова. Это он предложил мне участие в этом безумии, это он будто старший брат следит за моим самочувствием все 72 часа.
И именно здесь, в самом конце моей исповеди, я хочу сказать спасибо моей семье. Спасибо моему мужу за непоколебимую веру в меня. «Моей жене нужны часы, которые выдержат 72-часовой забег. В том, что их выдержит она сама у меня сомнений нет». Я могу много рассуждать о том, что успех состоит из кроссовок, питания, слаженной работы саппортов и правильного настроя, но прежде всего есть ты, твоё молчаливое согласие на мою очередную выходку и поддержка, с которой я могу покорить любую дистанцию. Спасибо родителям за переданный по наследству, а может воспитанный характер, за умение сдерживать переживания за меня внутри себя и транслировать вовне исключительное спокойствие и твердую уверенность, за ту неоценимую помощь до, вовремя и после забега.
Спасибо за всеокружающую любовь и ваше беспредельное терпение.
Мысли всё еще где-то там, крутятся вокруг стадиона в Череповце, припекаемые солнцем с одной стороны и продуваемые северным ветром с другой. Закрываю глаза, быстро проваливаюсь в сон и снова круг за кругом бегу свои 780 метров от отсечки до отсечки который день подряд. Бег не заканчивается с финишным выстрелом пистолета.
