Ночь прошла кошмарно, потому что Слава храпел, стонал и ворочался на кровати, и я порадовалась, что мне не нужно было на работу наутро. Рассвет я встречала уже около шести утра, сидя на кухне с чашкой крепчайшего кофе, в состоянии не до конца проснувшегося организма.
Как сказал классик - «рассвет — наименее ценимое сокровище мира», и вот этим утром я была с ним совершенно согласна. Утренние лучи света резали горящие от усталости глаза, выжимая слезу, хотелось темноты и тишины часов на восемь. Наконец из комнаты послышался кашель Славы, знакомый с детства звук кашля курильщика. Вот и проснулся, «спящий красавец». Очень хотелось поскандалить, но сил не было совершенно. Хорошо, раз сегодня выходной, я просто не буду ничего делать, буду спать, добирая ночной отдых. На кухне показался Слава, выглядел он не в пример бодрее меня, тут же пошел умываться, я машинально щелкнула кнопкой чайника, запуская его снова — остывший хотя бы на несколько градусов чайник кипятком у Славы не считается. Он быстро умылся, почистил зубы, как раз отключился чайник, и я ушла со своей кружкой в комнату. Вторые рамы на старых деревянных окнах еще не стояли, планировали как раз на выходные их поставить и заклеить от сквозняков. Я пыталась разворошить свои медленно работавшие мозги на предмет необходимого инвентаря на такой случай. На память приходили полоски старой бязи, которые надо было намыливать хозяйственным мылом, а потом наклеивать на окна, щели в которых заткнуты ватой. Как-то так, если точно помню этот процесс в нашей квартире в Пашино и в бабушкином доме. Впрочем, сейчас думать не получалось — кофе еще не дал пинка метаболизму, и я заторможено смотрела, как солнечные лучи, пробивая ажурную ткань тюлевой занавески подсвечивают пылинки, кружащиеся в воздухе. На кухне слышались обычные звуки — звяканье ложечки о стеклянную банку с кофе, вот льется кипяток, все-таки, когда вода только что кипела, звук наливаемой жидкости отличается, звяк-звяк-звяк — ложечка о стенки кружки, потом втягивание обжигающего кофе и торопливый выдох, бряканье печной дверцы — понятно, курит в печку и пьет кофе…
Через полчаса, когда я уже более-менее приняла реальность и начала в ней двигаться, Слава уже успел растопить печку. Сегодня был общий выходной, и я напрасно надеялась на отдых. Окнами таки пришлось заняться. Для начала Слава занес вторые рамы, их сначала нужно было помыть, так как за лето они ожидаемо запылились. Пока я их мыла, он нашел кусок поролона и стал разрезать его на полоски. Фоном по телевизору шел какой-то интересный документальный фильм BBC – кажется, про женщину-фараона Хатшепсут, и я, намывая старые облупленные рамы, думала о том, как странно порой складывается судьба. Слава то приходил за готовыми рамами, то опять уходил, что-то искал. Выяснилось — нечем заклеивать, все тканевые полосы уже пришли в негодность, а «нового» старья не было ни у нас, ни у Тамары Андреевны. Поставив рамы, Слава вместе со мной затыкал щели поролоновыми полосками, пропихивая их плоской отверткой, я действовала небольшим тупым ножиком. А заклеивать было по-прежнему нечем, Слава посмотрел, почесал в затылке, и куда-то ушел. Вернулся с двумя рулонами бумажного скотча, и я, радуясь прогрессу, на пару с ним быстро проклеили все окна. Хватило одного рулона, второй Слава отдал матери, у которой все тем же процессом занимался какой-то пожилой сухопарый мужчина.
- А это кто- родственник?
- Ну, почти. Это мамин… друг. Да, можно назвать и так.
-Что, у твоей мамы есть мужчина, и при этом она меня осуждает? А логика где?
- Ну, это другое, она же вдова, да и они не живут вместе, он просто приходит помогать.
-С ночевкой? - иронично спросила я.
- Наверное, я как-то не интересовался, - суховато откликнулся Слава.
Понятно, то есть «что позволено Юпитеру, нельзя быку».
После довольно грязной работы и последующей уборки очень хотелось вымыться, и тут тоже было интересно. Подойдя к Славе с вопросом, а где можно помыться, Слава сказал — тут, и показал на старую десятилитровую кастрюлю с водой, стоящую на плите и вот-вот готовую закипеть.
-Ээээ, не поняла. - переводя глаза со Славы на кастрюлю и обратно. - Я думала, это посуду мыть. А во дворе не баня стоит?
- Нет, это так, сараюшка. А мыться — в тазике, сейчас принесу.
Слава занес домой большой пластиковый таз, который поставил на пол, а в другой, эмалированный, вылил кипяток с плиты и пояснил — разбавляй, и мойся, я пока в комнату пойду, чтобы не мешать.
В тазике я никогда не мылась, это же не баня, а кухня, но очень хотелось быть чистой, поэтому пришлось пользоваться таким вот местом мытья, мечтая о ванной комнате в нашей съемной квартире с Ксюшей.
Предыдущая часть тут