Дом Евдокии пустовал года 2, сколько бы домов не были проданы в селе Придорожное, а этот будто заколдованный, так и не пользовался спросом. И бывшая хозяйка была доброй и боговерующей, в храм постоянно хаживала, за домом дети следили, да ремонтом помогали заниматься, да и сама Евдокия – женщина была очень даже чистоплотная, жильё своё любила, но вот покинула она этот бренный мир и её халупа даром никому не понадобилась. Стоял домик-пятистенник одиноко, будто уж и горевать начал без хозяина. А нет, появилась всё же добрая душа.
Добрым апрельским утром вошла во двор дама, да свою единственную сумку-баул установила на крыльцо. Женщине на вид было чуть больше 60-ти, но шла она довольно бодро, а значит жизнь в этом доме скоро вновь завертится.
Галина сунула руку в дамскую сумочку, пытаясь отыскать длинный ключ от большого, навесного замка. Ну вот он и попался ей в руки, новая хозяйка тут же вставила его в замочную скважину. Галя попыталась приложить усилия, да ничего не получилось, не поддаётся замок. Она вытащила ключ, осмотрела железное устройство с разных сторон, а после ещё раз постаралась открыть – никак.
- Что же ты меня, Евдокия, в дом свой не пускаешь? – у продавцов Галя спросила имя той женщины, которая жила до неё, поэтому и знала к кому обращаться.
Она присела на ступеньку крыльца, не зная, что может предпринять в таком сложном случае. Договор на приобретения жилья был составлен в городе, где ей выдали ключ, назвали адрес и отправили восвояси, объяснив, что теперь это её имущество и разбираться со всем остальным придётся самостоятельно.
***
Дочку Галина растила одна, всякое было, но всегда женщина радовалась тому, что на свете она не одна, есть рядом с ней родное дитя, от которого никогда бы не ожидала то, что произошло.
Мужа у Гали никогда и не было, смылся тот ещё до момента рождения ребёнка, сообщив, что в его планы не входит такая обуза, как жена и ребёнок. Больше она его никогда не видела, да и не пыталась найти, не до этого было.
На момент беременности Галя училась в техникуме, который она благополучно и оставила не оконченным. Никогда она не была сильной и уверенной в себе женщиной, любая трудность могла её сломить и не дать получить желаемое.
Вот и тогда Галя так сильно расстроилась, впадая в депрессию, что и не стала получать документ, считая, что раз уж так с ней молодой человек обошёлся, то и нечего в жизни ждать больше.
Устроилась Галя тогда в магазин уборщицей, а перед родами как раз женщина нашлась добрая. Она сдала ей комнату в своём доме, с условием, что Галя станет ей помогать по хозяйству. Ольге Сергеевне на тот момент было больше 80-ти, детьми бабулька была брошена, никто к ней не являлся, чтобы помочь, вот она и приютила Галину, чтобы та помогала в огороде, да в других делах.
С бабушкой Галя прожила пять лет, пока та не умерла. Вот тогда дети и объявились, быстро выпроводив женщину с ребёнком на улицу. Без жилья она не осталась, тогда уже работала нянечкой в детском саду, сняла себе коммунальную комнату и стала там жить с дочкой.
На мужчин она никогда не смотрела, ещё с детских лет Галя помнит фразу матери, сказанную соседке: «Ох, на кого она только похожа, да кому же будет нужна то?» Никогда мать не считала ей красивой, да была уверена, что ничего путёвого её Гальке, как она её называла, не достанется. Вот с таким ощущением девушка и жила всегда.
Бывало ухаживали за ней представители противоположного пола, но это был больше запрос на использование молодой женщины. Они то денег просили занять, то предлагали выпить вечером в её комнате. Добра она не видела от мужчин, поэтому замуж и не пыталась выйти.
Все усилия Галя бросила на воспитание дочери, любимой её Викусеньки. Когда та пошла в школу и денег стало требоваться больше, Галя начала подрабатывать вечерами на автовокзале, полы там мыла.
Вика стеснялась свою мать, мало про неё кому в школе рассказывала. Девочка с завистью смотрела на своих одноклассниц, замечая какие у тех наряды, да серьги. Вот Галя и старалась, тянулась, чтобы дочке не так было обидно, что мать вот такая у неё, никому не нужная, да не ладная.
Вика окончила местный техникум, получив профессию товароведа, да тут же и замуж выскочила. Устроилась она в местный магазин на склад, зарплату получала, а Галя радовалась, что у той всё хорошо.
Жилья бесплатно Гале никто не дал за всю жизнь. Но всё же комнатку в общежитии ей заведующая детским садом выхлопотала, как матери одиночке. В ней то все и жили: сама Галя, Вика, зять Егор и внучок Митенька.
«В тесноте, да не в обиде», - успокаивала себя всегда Галина. Однажды зять затеял бизнесом заняться, мол, что ютиться всем в одной комнатке, нужно дело затеять, да зарабатывать.
Вика с мужем уговорили Галю комнату продать, а деньги обещали вернуть с лихвой ей, нужно было только год подождать, а после они обещали купить матери квартиру просторную, с одной комнатой.
Прошло время, а бизнес Егора прогорел. Жили они тогда все вместе в съёмной квартире, тяжёлая обстановка была. Зять очень нервничал. Сильно его тёща раздражала, поэтому Вика попросила ту съехать от них, чтобы в её семье мир наладился.
Накопленных денег у Галины не было, всё, что она зарабатывала раньше уходило на семью дочки, поэтому получилось, что без ничего она осталась к пенсии.
Была у неё подруга Алевтина, вот та то и помогла страдалице: дала небольшую сумму в займы, да посоветовала на неё поискать старенький домик в деревне. Так Галя и сделала.
Дом Евдокии был ей как раз по карману, потому как цену хозяева сбавили, вот Галя и подалась в село Придорожное с ключом и единственной сумкой.
***
- Ты чего сидишь то? Али хозяйка новая? – Галя увидела за оградой женщину, которая уже без разрешения проходила во двор, да так по хозяйски, расставив руки по бокам, будто домой шагала.
- Да вот никак не могу двери открыть, - она показала длинный ключ в руке, - видно замок заржавел.
- А сидишь чего? Давно бы попросила соседей, кто и помог бы, - та махнула рукой, а после пошла прочь, крикнув через плечо, - сейчас муженька своего кликну, жди.
- Ванька, где ты там спрятался, - она кричала так, что вся деревня скорее всего была оповещена, что Иван куда-то запропастился или может специально увильнул от своей супруги, - где ты, окаянный?
Женщина зашла во двор справа от дома Галины, а через некоторое время с крыльца сбегал мужчина, виновато повторяя ругающейся супруге.
- Да, Валенька, да я же немного всего хлебнул, надо же попробовать, а то вдруг бражка то кислая, мало ли чего, - он виновато шёл впереди, стараясь увернуться от ударов полотенцем, которые раздавала его супруга позади, - да всё, не ругайся, Валюша, у тебя же давление.
- Нечисть ты, а не человека, ни на минуту оставить нельзя, - женщина уже распылялась возле сарая, куда на мгновение скрылся Иван, - у всех мужики, как мужики, а мне наказание какое-то досталось, да как же я тебя всю жизнь терплю-то?
- Любишь, наверное, милая моя, - из сарая слышался голос Ивана, который был слегка ехидным.
- Ты мне поговори ещё там, - тут же отозвалась Валентина.
Ещё через две минуты шумная семейная пара уже была перед крыльцом Галины.
- Здравствуйте, милая барышня, я Иван, - он галантно подал руку, - а мы ваши теперешние соседи, поэтому милости просим в наш дворец, расположенный справа от вас.
- Хватит паясничать, окаянный, - Валентина тут же осадила его вежливость и благородные намерения быть доброжелательным к новой соседке, - давай, смазывай замок, да отворяй дом Евдокии. Заждался он уже, почитай, как года два стоят без хозяев.
- Что верно, то верно, как Евдокии не стало, так и не нужно больше никому такое хозяйство, - Иван уже капал масло из маленького, грязного бутылька внутрь замка.
- Мне нужно, - Галине будто бы стало обидно, что дом Евдокии называют ненужным, она захотела защитить его.
