Коробка была полупустой и стояла не вдоль, как обычно, а поперёк полки. Инга схватила её и вытряхнула всё содержимое на белую скатерть стола. Быстро перебирая немногочисленные книжечки и бумажки – свидетельство о своём рождении, медицинский полис, СНИЛС, опять же свои, ещё что-то, уже понимала, что Петькиных документов здесь нет.
- Ну всё! – громко сказала она и опустилась на стул. – Всё! В полицию идти уже не нужно!
- Почему? - Яна недоумённо уставилась на подругу.
- Потому как не пропал он вовсе, а умотал куда-то, паразит! – высказалась она.
- Ты чего такое говоришь-то, подруга!
- А то и говорю, что Петенька просто-напросто сделал ноги! – громко сказала Инга и следом раздался её смех, совсем не казавшийся весёлым. – Нет его документов, видишь?
- И правда, только твоё всё… - задумчиво проговорила Яна. – А вещи? Вещи-то на месте?
Инга бросилась в спальню к шкафу и распахнула дверцу отделения, где висели рубашки и брюки мужа.
- Скотина! – вырвалось у неё при виде нескольких пустых вешалок. Она передвигала оставшиеся пару рубашек и брюк по штанге шкафа, кроя вычурными матерными словами своего благоверного, по которому совсем недавно проливала слёзы.
- Обалдеть! – только и произнесла Яна, заглядывая в шкаф.
– Всё новое и хорошее забрал, а старьё оставил… И когда же успел, зараза такая, а? Вчера… Ну, то есть, в пятницу… Точно!
Она вспомнила, как возвращаясь вечером с работы, встретилась с Петей во дворе. Ей ещё показалось, что он какой-то не такой – голос хриплый, прерывистый, глаза прячет, ладони трёт… Теперь стало всё понятно. Она села на кровать и заплакала.
Яна, увидев обычно резковатую и напористую женщину, выглядевшую сейчас потерянной и подавленной, и сама растерялась.
– Ну, всё-всё-всё, успокойся, разберёмся, может всё не так плохо…
- Да куда ещё хуже, я осталась ни с чем, Янка!
- Чего это вдруг-то?
- Да то! Квартира-то ему в наследство осталась, значит я тут никто и звать меня никак! – сквозь слёзы говорила она. – Деньги, что копили на машину… - во рту у неё внезапно пересохло, и она подавленно сглотнула. – Они на его карточке, даже если пока не снял их, в любой момент сделает это, не сегодня так завтра! Да и за машину, ну… нашу старую, там же! – и она даже не заплакала, а как-то заскулила, закрыв лицо руками и раскачиваясь, сидя на кровати.
- Нормально… - Яна начала соображать, в каком тупике оказалась подруга. – А может всё же и твоя доля в этой квартире есть, надо с кем-то грамотным посоветоваться, - пыталась она её успокоить, - да и подожди ты сразу-то, он же не разводится с тобой, мало ли… Ну, гульнул мужик, с кем не бывает…
- Ему и не надо разводиться, всё уже давно разведено! - высморкалась в салфетку Инга и, вытерев слёзы, посмотрела на подругу. – Ох, и дурой же я оказалась, Янка! Я же думала, раз на квартиру прав не имею, надо себе что-то тоже подгребать… Ну и, когда дачу решили покупать, настояла на том, чтобы она была только моя… Продуманная, блин! - звонко хлопнула она себя по голой коленке. – Я сама предложила Петьке оформить развод и потом купить на моё имя дом этот в селе. Он тогда ещё посмеялся, жадной обозвал меня, но в ЗАГС съездил, чтобы подписать заявление о разводе.
- Ты думаешь, он уже готовился?
- Да это было два года назад, вряд ли уж так долго готовился…
- Надо было эту квартиру продавать и новую покупать, тогда бы она была вашей общей, - предположила Яна.
- Я думала, но эта квартира в центре и такая шикарная, - Инга огляделась, - ремонт только надо бы уже делать, да всё недосуг было…
Инга с Петей поженились пятнадцать лет назад. Двадцатилетняя Инга приехала в областной центр из далёкой глубинки вслед за соседкой Светкой, которая уже третий год жила в этом городе и работала в одной из клининговых компаний. Она приехала домой в отпуск и напела Инге и ещё парочке её подружек, лузгая семечки на лавочке, как хорошо в городе, не то что в этой навозной куче, какой обозвала их деревню, что, собственно, никем из коротающих вечерок собеседниц оспорено и не было.
- А где ты там живёшь? - поинтересовалась Инга, у которой буквально засвербело в каком-то из душевных карманчиков от представленной Светкой картинки городского благополучия.
- В нашей этой чистящей фирме все приезжие, даже начальница, правда, она уже давно обжилась и упакована будь здоров! Уже две квартиры купила. В одной сама живёт, а в другой мы с девчонками… Ну оплачиваем, конечно, ей типа за съём, все дела… У нас там как в общежитии, в общем! А сейчас как раз одна из девчулей свалила, представляешь, замуж вышла… - радовалась Светка новой теме, способной и дальше удерживать внимание этих деревенских дурочек, что так ей, уже считающей себя городской, безумно нравилось. – Прикинь, мыла-драила хату одну, ну и залетела от их сыночка, а потом предъявила – мол, так и так, вот она я, любите и жалуйте, срок большой, делать ничего не буду, а ещё и засужу, скажу изнасиловал, ха-ха-ха, - громко рассмеялась Светлана, - ну те в панику, сына по морде, будто это поможет, беременность-то не рассосётся! В общем, бегом заявление в ЗАГС, сыночка с этой Ксанкой под венец, всё – новая ячейка готова!
- Свет, а можно с тобой поехать? – робко спросила Инга.
- Да запросто! Хочешь, давай я позвоню начальнице, скажу, что приедет со мной своя, надёжная, работящая… Мне только в кайф это, хоть одна среди этого шалмана своя будет, с кем можно без опаски общаться и доверять, если что…
Что такое «если что» Инга уточнять не стала, решив, что главное сейчас – это уговорить отца и спокойно уехать в город, но это вряд ли будет сложно сделать, только денег бы дал хоть немного.
Ингу воспитала бабушка. Её мать в своё время приехала сюда по распределению фельдшером на ФАП. Как-то быстро у них закрутилось всё с трактористом Лёнькой, Ингиным отцом, и вскоре они по-тихому расписались. Она переехала в дом мужа из комнатушки при медицинском пункте, насквозь продуваемой и принадлежащей больше мышам, нежели фельдшеру. Вскоре забеременела и родила дочку, которую назвала мудрёным для всех деревенских именем Инга, а через три года утонула в местной реке, не справившись с глубокой коварной быстриной.
На похороны приезжала её мать, жившая сейчас в одной из прибалтийских стран, бывших некогда частью большой страны. Поплакала о безвременно ушедшей дочери, погладила внучку по голове, угостив её шоколадкой, да и убралась восвояси, скептически поджав губы. Больше Инга её никогда не видела.
Отец первое время погоревал, а потом сошёлся с одной деревенской бабёнкой с двумя детьми, вдо́вой, как и он. Расписываться они не стали, а так и жили, веселя всю деревню – то любились до зубного скрежета, а то грызлись как кошка с собакой. У неё был большой добротный дом, поэтому жили у неё, но после скандалов отец несколько раз возвращался к себе, да потом снова уходил, помирившись со своей ненаглядной.
Перед самыми выпускными экзаменами у Инги умерла бабушка и она осталась совсем одна. После школы хотела поступать куда-нибудь, но отец, зная её успехи и возможности, лишь одарил тёмным холодным взглядом и сказал, что в сельсовет требуется уборщица и он договорился, что её возьмут. Два года она махала там шваброй смывая следы грязных сапожищ с облупившихся половиц, поэтому рассказ Светки о каких-то там средствах, паркетных полах клиентов и кафельных ваннах казался ей песней, зазывавшей поскорее покинуть свою малую родину.
И она уехала. Поначалу работала в этом же разноговоровом таборе, именуемом клининговой службой, живя ввосьмером в двухкомнатной квартире с двухъярусными кроватями. Там, кстати, они и познакомились с Яной, с тех пор и дружат.
Как-то проходя мимо кафе, Инга увидела объявление о том, что в заведение требуется официант. Зашла, поговорила и вскоре уже симпатичная, улыбчивая девушка с ознакомительным бейджиком мило обслуживала группу студентов-пятикурсников, только что защитивших дипломы.
Её улыбки достигли глаз и тут же были приватизированы колыхнувшимся сердцем одного из парней. Он не решился в тот вечер заговорить с ней, но пришёл сюда через день, уже один, а потом ещё и ещё вполне целенаправленно шёл в это кафе. Молодой человек заказывал одну лишь чашку кофе и сидел с ней не меньше часа, чтобы только понравившаяся ему официантка время от времени подходила к нему и спрашивала:
- Может, что-то ещё?
- Нет, спасибо! – отвечал он с улыбкой раз за разом, пока однажды не выпалил: - А пойдёмте сегодня в кино?
- Я работаю до семи, потом свободна! – просто ответила она и их будущее оказалось предрешено.
Ему понравилась эта шустрая и бойкая на язык девушка, а она решила, что судьба сама даёт ей в руки билет в новую жизнь. Они начали встречаться и вскоре Петя познакомил её с матушкой.
Его мать была интеллигентной женщиной, очень любила русскую литературу, классическую музыку, посещала выставки, концерты. После первого общения Инга немного приуныла, испугавшись, что не ко двору она, простая деревенская девчонка, но Лариса Петровна оказалась ко всему прочему ещё и очень благородной женщиной, к тому же любящей своего единственного сына. Да у них больше никого и не было. Отец Петра, бывший директор одного из городских автопредприятий, умер за год до этого, а их дальние немногочисленные родственники были разбросаны по всей некогда большой стране, и некоторые оказались даже в другом государстве.
В общем, мама Петра Ингу приняла, а когда она стала её невесткой, вовсе отнеслась к ней как к дочери, и как своего дитятку стала учить уму-разуму. Как вести дом, как правильно готовить, накрывать на стол, принимать гостей, про всякие женские штучки тоже не забывала, но самое главное, она пыталась открыть духовную шкатулку Ингиной души. Лариса Петровна принялась просвещать её - в консерваторию, на выставки потащила, домашнюю библиотеку обрушила на её дремлющий интеллект, словом захватила девушку в плен культурной гармонии.
Инга замерла ненадолго, а потом яростно взорвалась.
- Как же надоели Вы мне со своей интеллигентностью, правилами приличия и Вашими этими… Бетховенами! – вскричала она. – Вот до чёртиков надоели, до дури, до тошноты! – и закрылась в их с Петром комнате.
Бедная женщина не знала, что ей делать, переживая, что обидела девушку. А Инга действительно почувствовала тошноту, слабость, головокружение, но недомогание вовсе не было связано с переизбытком культурного обогащения, это были естественные процессы, проходящие в замужнем организме женщины. И когда Инга это поняла, то прямиком полетела к врачу и сделала аборт, так как её репродуктивный план на тот момент показывал пункт «Пожить для себя». Поначалу она скрыла произошедшее от Петра, но позже сама же и проболталась. Он расстроился, а потом, годы спустя нет-нет, да и упрекал её в этом, ведь детей-то у них так больше и не случилось, и по мнению врачей именно из-за этого аборта.
Лариса Петровна так и ушла в мир иной, не дождавшись ни внуков - продолжателей рода, ни проявления, несмотря на все её старания, эффекта Пигмалиона в отношении невестки.
Инга по-прежнему не читала книг, театр после смерти свекрови вообще не посещала, а классическая музыка вызывала у неё откровенную сонливость и зевоту. Она была всё такой же бойкой и острой на язык, не гнушаясь и ненормативными высказываниями, в том числе и в адрес мужа. Он виноват был практически во всём – от нехватки денег в семье до плохой погоды на улице.
Пётр после института по настоянию матери работал механиком в той самой автобазе, где директором когда-то был его отец, но когда её не стало, Инга громко ворчала, что эти копейки курам на смех и жить на них невозможно! В конце концов он не выдержал её зудения и ушёл работать в автосервис. Руки у него оказались откуда надо, поэтому вскоре автовладельцы начали пригонять своих железных иноходцев конкретно к нему, что, само собой, проложило дополнительные русла ручейкам заработков со стороны, что понравилось сварливой жене.
Сама она давно распрощалась с работой официантки, потому что кафе закрылось, и сейчас трудилась в обувном магазинчике рядом с домом. Зарплата была заметно ниже прежней, но она не унывала – ведь обеспечивать семью должен муж, а у него это как раз получалось неплохо.
Они не испытывали материальных трудностей. Собрали денег сначала на дачу, вернее это был довольно приличный дом в селе недалеко от города, потом стали копить на новую машину, причём не абы какую, а хорошую…
Когда у Инги в руках оказался заветный документ о собственности загородной недвижимости, она ненадолго успокоилась, но как только заговорили о новой машине, у неё тут же появилось новое предложение.
- Знаешь, я что подумала, - обратилась она к мужу, с которым формально была всё ещё в разводе, - когда будем покупать новую машину, мы тоже её на меня оформим, а потом опять распишемся!
- Что это за такие непонятные схемы? Зачем это надо? Ну, с машиной? – удивился супруг.
- Ну, чтобы хоть какое-то равновесие установить, а то у тебя квартира, а у меня только этот домишко деревенский…
- Что ты выгадываешь всё... - недоумевал Пётр.
- Ага, выгадываешь! Ишь, какой умник выискался! – парировала она. – Вдруг тебе через несколько лет какая блажь ударит в седую-то голову, мало ли… Надо всё предусмотреть!
- Ну предусматривай! – усмехнулся Пётр. - Чем бы дитя не тешилось…
***
Авторское право данного произведения подтверждено на портале Проза.ру
_________________________________
_______________________________