Пётр действительно не зацикливался на этой блажи своей жены, потому как устал от её недовольства всем и вся, ворчания по поводу и без, да и от откровенных придирок и упрёков, зачастую в грубоватой или вульгарной форме, тоже уже устал отбиваться.
Поначалу, когда у них зарождалась, распускаясь пышным цветом, та самая «любовь-морковь», всё остальное оставалось за гранью понимания, завуалированное чувственной страстью, охватившей обоих.
Пётр не замечал, как Инга разговаривает, как облизывает пальцы, игнорируя салфетки, как ругается, не гнушаясь крепкого словца, порой почище дворника дяди Паши. Его мать тоже поначалу лишь морщилась при этом, да ласково поправляла невестку, переводя её высказывания с не совсем цензурного на культурный.
Но с годами какое-то настырное упрямство Инги демонстрировать свои скверные качества, стало раздражать. Пётр указывал ей на её неподобающее поведение, ставил в пример маму или кого-то из своих знакомых, поднимая при этом в жене такую бурю негодования и сквернословия, что со временем понял, что смолчать гораздо лучше.
И правда, как только он переставал донимать её нравоучениями, она становилась милой, улыбчивой и любящей супругой! Ну и что, что без аристократических задатков, это же можно было пережить! И они переживали… Примирение, заканчивающееся любовными утехами, безумной страстью, кажущимся единением душ, нежными отношениями длилось до очередного скандала, который вновь закатывала Инга, и недели на две наступала тишина. Супруги не разговаривали друг с другом, спать ложились хотя и в одну постель, чтобы избежать вопросов Ларисы Петровны, но отворачивались друг от друга и, не проронив ни слова, пытались в буквальном смысле перетянуть одеяло каждый на себя.
Потом Пётр узнал об аборте и тут по их маленькой семейной ячейке и вовсе пронёсся ураган. Инга заявила, что не хочет пока связывать себя по рукам и ногам, как она представляла себе материнство, а Пётр парировал тем, что она не имела права решать за всех – за себя, за него и за их ребёнка.
Со временем, конечно, и эта буря затихла на время, но каждый раз поднимала клубы скандальной пыли, когда речь заходила о детях. Поначалу Инга тоже жалела о том, что не сможет больше родить ребёнка, но альтернативные варианты к рассмотрению не допускала.
Она понимала, какую ошибку совершила, поэтому, защищаясь, с каждым разом всё яростнее вступала в декларативно-лингвистическую схватку с мужем, неистово отражая все его выпады в свою сторону. Присутствие свекрови хоть как-то сдерживало неуёмный базарный словопоток невестки, а уж когда Ларисы Петровны не стало, бранные шлюзы открывались почти самопроизвольно.
Петра коробило такое поведение жены, которая становилась ласковой и покладистой только тогда, когда речь заходила о деньгах. Вот пока они планировали какое-то приобретение или она выпрашивала у него некую сумму на свои хотелки, в доме была тишь да гладь, недолго длившаяся после завершения очередного коммерческого проекта.
Друзья Петра, зная о таком положении вещей, только удивлялись, почему он терпит всё это. Если уж не расстаётся со своей Ингой-плебейкой, как они называли её за глаза, то хотя бы соорудил необходимые рамки для её скверного характера. Но Пётр был слишком ленив для затевания какой-либо перестройки, будь это ремонт в квартире или наведение порядка в личной жизни. Смирившись с тем, что Инга – это обязательное условие его персонального ада, он продолжал жить с этим дальше, пока…
Она вошла в кабинет менеджера, когда Пётр обсуждал с ним перечень необходимых запчастей для работы.
- Здравствуйте! – звонко, но невероятно мило, подобно нежнейшему звону хрупких хрустальных бусин прозвучал женский голос, заставивший мужчин обернуться в сторону происхождения этих звуков.
- Добрый день! – один за другим произнесли они, глядя на посетительницу, застывшую в дверях.
- Простите, но мне внизу, в зале, подсказали, что надо пройти сюда к менеджеру… - одарила она нежной улыбкой обоих. - Не могли бы вы мне помочь, моя машина… Она, понимаете, как-то фыркает странно и ещё гудит по-другому… ну, не так, как раньше…
Тут уже фыркнул менеджер Денис, вспомнив сразу все известные ему анекдоты про блондинок за рулём.
- О-о-о, это Вам к Петру… - он смотрел на стоящего возле его стола мужчину и не мог вспомнить его отчество, а скорее всего не знал, так как здесь все они называли друг друга по имени, а потом махнул рукой. – В общем, Пётр посмотрит Вашу фыркающую лошадку и скажет, в чём её недомогание… - произнёс он, едва сдерживая смех.
Пётр взглянул на него немного осуждающе и произнёс, указывая рукой на дверь:
- Прошу Вас, идёмте, показывайте Ваш автомобиль, - доброжелательно произнёс он, выходя из кабинета следом за женщиной. – Простите, как Вас зовут?
- Вика… Виктория, - без какого-либо жеманства просто ответила она.
- А я Пётр… А-а-а, да, Вы уже и так поняли, наверное, - усмехнулся он.
Они спустились по лестнице и, минуя зал, где Петя успел перехватить парочку взглядов, подобно трассирующим пулям, прорезавших воздух, и, показав веселящимся снайперам кулак, вышел вместе со своей спутницей на улицу.
- Вот этот? – Пётр указал на припаркованный неподалёку красный Фольксваген Жук, даже на секунду не сомневаясь, что это именно так.
- Да! – обрадованно воскликнула Виктория. – А как Вы догадались?
- Да чего уж тут гадать-то,- пожал он плечами и направился к автомобильчику.
Через некоторое время, что-то подтянув, где-то подкрутив, он пригласил хозяйку сесть за руль и завести машину.
- Попробуйте покрутиться, - он указал на специальную площадку для тест-драйва.
Она послушно проехала несколько раз по периметру площадки, а затем подрулила к нему.
- Вы волшебник, Пётр, - закричала она, улыбаясь, - сейчас всё нормально, ничего не фырчит и звук, как надо… А что там было-то? – спросила она, заглядывая ему в лицо.
- Да пустяки! – махнул он рукой. – Не берите в голову, отвёрткой и гаечными ключами должны орудовать мужчины, а женщине это ни к чему, у неё другие забавы есть! - широко улыбнувшись, ответил он.
- Ну, хорошо… А сколько я Вам должна? – ответив ему нежной улыбкой, спросила Вика.
- Да нисколько, катайтесь на здоровье, только осторожно!
- Ну, я так не могу, это неправильно… - она оглянулась по сторонам, словно выискивая что-то. – Давайте я Вас хотя бы кофе угощу! У Вас ведь уже конец рабочего дня не так ли? – предложила женщина, заметив на другой стороне улицы соответствующую вывеску.
- Я бы с удовольствием, но… - он оглядел свой рабочий комбинезон. - В таком виде не пойдёшь, а пока переоденусь, приведу себя в порядок… Боюсь, задержу Вас…
- Ничего страшного, - махнула она рукой, - я сегодня совершенно свободна, - и засмеялась звонким и весёлым, как весенние ручейки, смехом.
- Ну, хорошо, если так… - быстро согласился Пётр и бегом помчался в раздевалку.
- Петь, сегодня закончим с этой бэхой? – перехватил его по дороге автослесарь Жора, указывая на автомобиль, стоявший на смотровой яме.
- Нет-нет, сегодня рабочий день уже закончен, завтра, всё завтра… – на ходу прокричал он и пулей кинулся в раздевалку, а оттуда в душ.
- Нормально, что это с ним… - проворчал вслед ему Жора. - То домой не уходит и других не отпускает, а то летит как угорелый… Что творится-то? - и он махнул рукой.
Через двадцать минут Пётр подъехал к машине Виктории на своём автомобиле и, выйдя оттуда, подошёл к ней, поправляя солнцезащитные очки.
- Ой, а я Вас и не узнала! - рассмеялась она.
- Ну здорово загримировался, значит, - пошутил он и показал на свою машину.
- Прошу Вас! - сказал он и, предупреждая вопрос, сопровождающийся недоумённым взглядом, пояснил. - Предлагаю поехать на моей, а за Вашим жучком вернёмся потом, как Вам идея?
- Блестящая, по-моему, - согласилась она и села на переднее сиденье его автомобиля.
Они проехали чуть дальше замеченного им ранее кафе, и Пётр остановил машину возле небольшого ресторанчика.
- Но… - начала было она.
- Я Вас приглашаю на ужин, - улыбнулся он и на голубом глазу легко соврал, - дома меня вряд ли кто-то ждёт, а Вы сказали, что свободны сегодня… Ну почему бы нам не состыковать все совпадения?
- А давайте! – махнула она рукой с красивыми длинными пальчиками с аккуратным маникюром и они поднялись по широкому крыльцу ресторана.
Вечер прошёл легко и непринуждённо, словно они познакомились не пару часов назад, а знали друг друга уже очень давно.
Они поужинали без всякого флирта или ещё чего-то, что могло бы стать продолжением вечера. Просто поели, поболтали на разные отвлечённые темы и затем вернулись за машиной Виктории.
- Спасибо огромное Вам, Пётр, ещё раз! – рассыпалась она в любезности. – И за машину, и за ужин, я замечательно провела сегодняшний вечер! - она очаровательно улыбнулась ему, открывая дверь своей букашки, как ласково назвала автомобиль.
- Это я Вам благодарен, Виктория! И… давайте уже на ты? – попросил Петя в ответ. – Сегодняшний вечер и для меня был более, чем приятным, - искренне сказал он, действительно чувствуя себя сейчас необычайно легко и восхитительно блаженно.
– Ой, извини, - услышав рингтон сотового, Вика достала из сумочки телефон и Пётр успел заметить на засветившемся экране фото ребёнка, - привет, милая, как ты, уже спать ложишься? – заговорила она и Пётр, проявляя вежливость, отошёл к своей машине.
- Прости, пожалуйста, дочка с бабушкой, но спокойной ночи обязательно надо пожелать, - улыбнулась она.
- У тебя есть дочь?
- Да, ей четыре года, - она подняла на него глаза и, уловив, что он колеблется в желании что-то спросить, улыбнувшись, произнесла, - а у неё есть я… И за маму, и за папу!
Пётр чуть не затанцевал, услышав эти слова, словно и сам был совершенно свободен. Но он сейчас именно так себя и чувствовал, и думать ни о чём другом просто не хотел.
- Вот мой телефон, - протянул он маленький листок с написанными цифрами и словами: «Пётр. Автомеханик», - вдруг что-то опять зафырчит, застучит или завоет… - он предупредительно поднял палец правой руки вверх. – Звони, не стесняясь!
- Спаси-и-ибо, Пётр! – она взяла маленький прямоугольник бумаги и убрала в сумочку. – Ты не представляешь, как это мне необходимо, ведь я в машинах – полный ноль, а моя букашка иногда выделывается…
- Вот как начнёт в следующий раз выделываться, сразу же ко мне…
- Хорошо, до свидания, Пётр, - она села за руль и включила замок зажигания.
- До свидания, Вика, до встречи! – тихо ответил он и тоже сел за руль своего автомобиля.
Домой он ехал, как во сне.
- Какая женщина… - тихо шептал, вспоминая сегодняшний вечер. – Нежная, ласковая, интеллигентная! – вздохнул он , выискивая место для парковки во дворе.
Дома Пётр был молчаливым и задумчивым, естественно отказался от ужина и только вздыхал, слыша время от времени грубые высказывания жены и каждой клеточкой ощущая полярность между ней и Викой, между действительным и горячо желаемым, и этот контраст его невероятно напрягал.
***
Авторское право данного произведения подтверждено на портале Проза.ру
_________________________________
_______________________________