Друзья, 16 октября, по новому стилю летоисчисления, родился Алексей Георгиевич Сотников (1904–1989) выдающийся скульптор Дулёвского фарфорового завода имени газеты «Правда». Ко дню рождения публикую замечательную заметку из журнала «Декоративное искусство СССР» за 1984 год. Рекомендую к прочтению!
Мурина Е. Маленькие рецензии: А. Сотников «Весна» // Декоративное искусство СССР, 1984. – № 1 (314). – С. 21.
А. СОТНИКОВ «ВЕСНА»
Работы А. Г. Сотникова всегда представляются мне подобными тем скромным шедеврам, которые в давние времена имели значение цеховых образцов, – настолько в них нераздельны искусство и ремесло, любовь и знание. И это своё значение сотниковский эталон продемонстрировал на Всесоюзной выставке скульптуры: он воплощал ставший чуть ли не реликтовым тип пластического творчества, который наиболее адекватен природе скульптуры. Наша скульптура уже давно пытается как бы выскочить из себя – она рассказывает, живописует, иронизирует, лицедействует, «гротескничает» и т. д, совершая рейды в другие виды искусства: живопись, театр, игрушку, балаган. Время решит, что здесь от исторической необходимости, а что «от лукавого». Но одно всё же очевидно: обновление задач и целей бывает чревато потерей корней и смысла. Потому так важен живой опыт А. Г. Сотникова, незыблемо стоящего на почве извечной пластической традиции.
Обусловленность скульптуры материалом нисколько автора не стесняет. Напротив, попав однажды в плен фарфора, он вот уже полвека, подобно средневековому алхимику, колдует над ним, стремясь придать этому материалу; униженному безделушкой, пластическое равноправие с камнем, деревом, металлом. И такие вещи, как, например, «Весна», говорят о победе мастера над условностями жанровых и видовых ограничений. К какому разряду отнести эту работу, где Сотников, оставаясь «анималистом» и «прикладником», создаёт образ, сокровенная сущность которого вмещает всю мудрость его опыта и любви?
Перед нами не просто весенняя идиллия. Вглядитесь: сколько печали в смиренной любви этой матери-овечки, словно сознающей жертвенное назначение своего агнца. Как неожидан этот поворот «пасторального» сюжета к одной из самых значительных тем мирового искусства. И как скромно, непредвзято и содержательно этот поворот осуществлён.
Богатство живых подробностей сочетается здесь с определенностью строгой конструкции, цветная роспись – с прохладной белизной фарфора, причудливость ритма – с лаконизмом формы, нежность света – с твёрдостью состава. И всё это неповторимо сотниковское, только ему присущее, отмеченное печатью верности своим бессловесным героям, своему детству, своим учителям и своим находкам, открывшим ему истину искусства.
Конечно, у каждого художника истина искусства раскрывается по-своему. Но истина всегда одна. И только она, по-видимому, помогает отличить искусство от подделки, носящей порой искусную личину подлинности. Где же её критерии? Вопрос этот не праздный. Он имеет весьма насущное значение перед лицом той «переоценки ценностей», которую вновь переживает наше искусство, и в частности скульптура. Правда, в сравнении с коренной ломкой художественных критериев в 1910–1920-е годы нынешнее движение к обновлению носит умеренно эклектичный характер. Есть в нём, однако, невиданный доселе перевес тенденций самоутверждения и самолюбования над интересом к общезначимому, сущностному.
И потому, возвращаясь к прекрасному примеру А. Г. Сотникова, вспоминаешь, что для великих и малых мастеров всех времён и народов творчество начиналось с освобождения от любви к себе с её бедной тенью – самолюбованием. Это мерило подлинности не могли и не могут отменить никакие самые бойкие «новаторы».
Подписывайтесь на мой канал, давайте о себе знать в комментариях или нажатием кнопок шкалы лайков. Будем видеть красоту вместе!
#явижукрасоту #ясчастлив
