Ирина распрекрасно прожила оставшиеся годы. Она ни разу не вспомнила о дочери. Не было нужды. На Кудрявцева посыпались блага, как из рога изобилия. Спокойная брежневская эпоха способствовала налаживанию мирной атмосферы в доме. Кудрявцевы отстроили прекрасную дачу в Подмосковье, потом, подумав, приобрели симпатичный участок и в Вологодской области на берегу реки. Домик, весь резной, словно теремок, среди березовой рощи огородили на московский лад высоченным забором.
Вот тут-то Ирина проявила милость к вечно виноватой Раисе. Посадила ее в теремок и приказала долго жить и здравствовать. Свой человек – сторожа не надо. Все-таки печное отопление, никаких котлов, только изразцовая печь, бело-голубая гжель – чудо и прелесть. Пусть топит и следит за порядком.
Раиса была на седьмом небе от радости. Такой человек – зять-то! Вот тебе и Райка-шалашовка, скушали? То-то! Дочка, правда, не больно-то ласковая, ну так что же, характер такой. Да ведь не в словах дело, а в отношении! Кому еще такой дом отгрохают? А на даче прямо под березами грибы можно собирать. И бережок реки – тут же. Радость!
Кудрявцев в последние годы очень любил бывать именно на этой даче. Московская ему не нравилась, все эти сливки общества, капустники, шум, танцы… Словно и не выезжал из Москвы. А человеку необходимо было уединение. Вот он и повадился жить здесь месяцами, с апреля по сентябрь. Это уже после выхода на заслуженный отдых, в восьмидесятых годах.
Евгений Михайлович просыпался в пять утра. Раиса поднималась раньше его – хозяину необходимо подать кофе. Он не был особо привередливым, но кофе с утра – закон! Крепкий, ароматный напиток Рая приносила в комнату и бесшумно удалялась – готовить завтрак. Она нисколько не изменилась за годы. Немного поседела, но не утратила ни шустрости ни бойкости характера, и была аккуратной и расторопной. С Кудрявцевым она подружилась. С ним было легко.
Евгений купался в реке, с аппетитом уминал пышные оладьи с малиновым вареньем, запивая их крепким чаем со смородиновым листом. По деревенской традиции, за завтраком Кудрявцев мог выпить шесть стаканов – Раиса, знай, подливала ему, благо старинный самовар, купленный Ириной, был объемный.
Сам же Кудрявцев, дитя интеллигентной московской женщины, раньше никогда так не жил. И это ленивое барство в компании пожилой тещи ему очень понравилось.
- Ирка, я словно Пушкин у Арины Родионовны! Прекрасная женщина! А готовит как! Нет, я наверное задержусь, - объяснял он жене, торопившейся в Москву.
Ей здесь было ужасно скучно. Другое дело – Крым. Или «Златы Пески» в Болгарии. Или Пятигорск, на худой конец. Да и Москва, живая, шумная, была Ирине куда ближе, чем сибаритство, обжорство и сон в усадьбе под Вологдой. Провинция. И эта вечная провинциальная тоска… Ирина чмокала уже стареющего супруга в лоб и упорхала: то на юг, то в столицу. Муж не ревновал и не обижался. Ирине иногда казалось, что он даже рад их разлуке. Ну и пусть пишет мемуары и не мешает ей жить!
Были любовники. И не один. Она полюбила проводить время в обществе молодых юношей. Глупенькие и забавные, как щенки, они ей не досаждали. Никак не претендовали на наследство и в мужья не лезли: Ирина Алексеевна моментально распознавала альфонсов и шантажистов.
Она выбирала курсантов военных училищ, и легко влюбляла их в себя, больше ни о чем не беспокоясь. Мальчишки были горды и честны – кроме любви ничего не требовали. Ира, наигравшись в эту любовь, без слов покидала их и уезжала к себе в Москву. Там – никого. Репутация кристальная. Жена цезаря должна быть вне подозрений. Сплетни ей были ни к чему!
И вот тут-то Ирина оступилась, ошиблась… Не о репутации в Москве ей нужно было заботиться. Легкомысленность, с какой она оставила мужа в Вологде, даром не прошла. Он, начинающий прихварывать (сердечко барахлило) с ребячьей нежностью прирос к теще и доверял ей, как себе. А она полюбила его именно за чистоту и наивность, так свойственную людям науки. Раиса и Евгений могли часами болтать о том, о сем, и их разговоры отличались простотой и непосредственностью. Кудрявцев все время удивлялся холодности дочери по отношению к матери. Он тактично обходил эту острую тему во время вечерних посиделок с Раей. Но однажды не выдержал. Спросил.
- Вас Ирочка не очень любит, мне кажется.
- А за что меня любить? – вздохнула теща, - я ей жизнь всю переломала.
- Не может быть, - удивился Евгений Михайлович.
А Раиса рассказала ему всю свою подноготную: и как гуляла она, и какой пример подавала родной дочери… И по-бабьей простоте вывалила зятю, как дочка стала собой торговать, чтобы ее, развратную мамку, покинуть и больше никогда уже не видеть.
- Связалась с этой… модисткой… Зойкой… Та девку и надоумила. А мне потом все в красках описали. Да и ребеночка Ирка не хотела. Другая бы мать береглась, а она все – ненавижу, ненавижу… - Рая вдруг зажала рот руками, поняв, что совершила фатальную ошибку.
Евгению не хватало воздуха. В последние минуты он потянулся к телефонной трубке, но даже не смог набрать московский номер. Он рухнул на пол, как подкошенный. Раиса в ужасе закричала.
***
Похоронив Евгения, так рано ушедшего в иные миры, Ирина расправила крылья и вздохнула полной грудью. Свобода – это прекрасно. Свобода, деньги и красота – это прекрасно втройне. Распорядившись наследством с умом, (а наследство Ирине досталось немалое: две квартиры, две дачи, движимое имущество и неплохая сумма на сберегательной книжке)она показала себя отнюдь не глупой. Квартирой свекрови пока не отсвечивала. Мало ли что. Кооперативная, роскошная – сдавать всяким проходимцам глупо. Решила подождать «лучших времен».
А вот подмосковную дачу сдала: люди с деньгами с удовольствием проводили лето в престижном районе, в будущем обещающем стать «элитным». Вот и проблема заработка была решена.
Дачу под Вологдой записала на мать. И правильно сделала. Коммунальную комнату Раиса сдавала, на что и жила, не беспокоя дочь.
Принюхавшись и почувствовав в воздухе «ветер перемен», Ирина не пожалела капиталов на сберкнижке, приобретя еще пару участков возле своей дачи, пройдя сложную схему подпольных перекупов.
После развала страны сорокапятилетняя Ирина поймала жар-птицу за хвост. Цены взлетели до космических высот. И, когда многие люди волком выли, потеряв свои сбережения, Ира была на коне. Пораскинув мозгами, она поняла, что дело – выгодное. И новый бизнес пошел, удачно обходя все рифы, встречавшие каждого новоявленного бизнесмена в море дикого российского капитализма.
С братками она сумела без проблем договориться, кинув им, как собакам кость, ничтожную сумму от общей прибыли – за спокойствие надо платить. Между тем Ирина Алексеевна сообразила, что лучше бы иметь свою личную охрану. И быстренько сколотила себе надежную бригаду под руководством бывшего комитетчика, героя ее страстного крымского романа, то ли Ростислава, то ли Вечеслава… Оказалось, Вечеслав. Славе был назначен неплохой оклад и взято обещание забыть про всякие там любови. Что было, то прошло. Слава понял намек и забыл. Ирина Алексеевна была для него только начальником. И больше – никем!
Управляя своей небольшой, но внушительной империей, Ирина ни разу не задумалась о далеком будущем. Но однажды, во время очередного сильнейшего приступа головной боли, она чуть не потеряла сознание. Тот самый докторишка, чуть не отправивший Ирину Алексеевну в Новую Зеландию, не на шутку встревоженный, приказал, да-да, буквально приказал Кудрявцевой срочно пройти обследование. Результаты не обрадовали. Результаты ошеломили и убили наповал: в такой еще красивой голове Ирины росла опухоль.
- Это мне расплата за все, - Кудрявцева расхохоталась, - слишком хорошо я прожила свою жизнь.
Головная боль утихала после лекарств. Пока. А что потом? Выходит, ее живучая мамаша станет прямой наследницей империи? Больше ведь никого нет. И эта мысль бесила Кудрявцеву больше даже, чем близкая смерть. Хотя она сдаваться так просто и не собиралась – в Германии, говорят, творили настоящие чудеса. Вот как странно. Родная страна выпустила в свет блестящих специалистов, а чудеса – в Израиле и Германии.
Ничего странного в этом не было – блестящих специалистов на Родине плохо кормили, отдавая сливки зажравшимся чиновникам. Хорошо, что Евгений не дожил до столь «милого» времени. Его коллеги задыхались от нищеты, перебравшись на рынки. Позорище! А самые шустрые из них уехали заранее за границы государства. Вот и творят чудеса. Там, а не на Родине.
- Слава, я уезжаю. Меня не будет около года, - начала нелегкий разговор Ирина с Вечеславом, толковым и умным мужиком.
Тот ничего не сказал. Он умел держать дистанцию.
- Тебе задание! Задача номер раз: приехать в Вологодскую область, а точнее, в Малые Порожки. Выяснить, работает ли там некая Клавдия, акушерка роддома, трудившаяся там в 1967 году. И найти ее. Задача номер два: найти мне эту Клаву, живую или мертвую. Выяснить местонахождение девочки, родившейся 24 марта 1967 года. Найти девочку, она уже достаточно взрослая. И предоставить мне полный отчет.
Слава поднял на Кудрявцеву все понимающий взгляд.
- Слава, не смотри на меня так. Не надо. Не люблю. И губами не шевели – не считай. Можешь меня смертельно возненавидеть – это твое право. Но отчет ты сделать обязан в высшей степени слова «отлично».
Автор: Анна Лебедева