Беседа на кухне.
Начало здесь:
— Кучма на презентации своей книги…
— «Украина – не Россия»?
— Да. Он сказал, мол, русский человек давно создан своей историей, и нет опасности, что он перестанет быть русским. А у нас, дескать, на повестке дня стоит задача: создать украинца. Есть, мол, опасность — и эта опасность актуальна для миллионов граждан — не вернуться к своему украинству!
— Это в каком году было?
— В 2003-м, по-моему.
— Вот. А теперь вопрос: кем была поставлена эта задача — создать украинца? Откуда она взялась на повестке дня? Почему миллионы граждан страны, которые не ощущали себя украинцами, непременно должны были быть «возвращены», а, вернее, загнаны в украинство?
Почему для такого, казалось бы, сугубо личного, я бы сказал, интимного дела, как национальная самоидентичность, — были применены административные и силовые методы? По чьему заказу и на чьи деньги?
Я тут на днях прочел: правительство Германии сейчас выделяет бюджет на поддержку развития национального самосознания в Казахстане. Во-первых, ты веришь, что Германия реально озабочена самосознанием казахов? Настолько, чтобы выделять на это деньги, отрывая их от решения своих насущных проблем?
— Нет.
— И я не верю. Поэтому вчитался. Оказывается, главным препятствием для развития национального самосознания в Казахстане является то, что многие жители там по-прежнему общаются на русском языке. И вся эта программа нацелена на одно: искоренение русского языка на территории республики.
— Вот в это поверю. Но почему немцы?
— Во-первых, скажи мне: какие языки являются официальными языками ООН?
— Ой, я точно не помню…
— А я тебе напомню: английский, арабский, испанский, китайский, русский и французский. Немецкого там нет! А теперь представь, что на Украине и в Средней Азии народ перестанет говорить по-русски. Что получится?
— Честно говоря, не думал об этом…
— Сегодня в мире немецкий язык считают родным 130 миллионов человек, а русский — 154 миллиона. Не такая уж разница! И эти цифры сближаются! Немножко осталось до паритета! А там можно и в ООН вопрос ставить о замене! Вот немцы денежки-то и выделяют.
— Да... Если так, то понятно.
— А на Украине эти процессы приобрели невиданный в истории человечества размах! Я еще лет десять назад в Европе наблюдал такую картину: приехали на отдых такие, знаешь, щирые украинцы. Несколько семей.
— Почему щирые?
— Ну, они, когда выпили, хором кричали: «Москалив гэть-гэть-гэть!!!» Кстати, до Крыма дело было. И тогда на все это еще с юмором можно было смотреть. Но я не об этом. Смотрю: взрослые между собой говорят по-русски, а с детьми — по-украински! И я тогда, помню, подумал: «Вот это перепрограммирование поколения идет! Что они делают? Они не понимают, что себе же яму роют?!»
— Согласен. У меня друзья уехали в штаты. Мечтали об этом, учили язык, выиграли грин-карту, устроились на работу, отдали сына в приличную школу. А он им говорит: «Вы, когда меня из школы встречаете, останавливайтесь подальше, я лучше пройду». «Почему?» «Меня ребята спрашивают: у твоих родителей — что? Английский — второй язык? Тут это стыдно».
— Вот именно. И, ты понимаешь, ведь дело даже не в украинском и не в казахском. Эти языки никогда не станут мировыми. Научную литературу и всемирную культуру на них не переведут. Они сыграют свою роль и останутся языками низших слоев, малограмотных людей.
На этих языках хорошо спеть, сплясать, рассказать народные предания, убрать урожай, но развивать науку и технику, запускать космические корабли — невозможно. Их роль: вытеснить русский и проложить дорогу английскому. Не зря же Казахстан на латиницу переводят.
— Да. Тот же Кучма много лет возглавлял «Южмаш», флагман советского ракетостроения! А потом вместо космоса занялся украинством.
— Вот и результат. Это путь всей Украины. Но ситуация даже плачевнее. Еще в 2001 году там был зафиксирован самый низкий уровень рождаемости среди всех стран мира. А теперь и вообще труба! Украинские демографы ожидают падения коэффициента рождаемости до 0,7! То есть один ребенок в семье уже чаще, чем два. Самый низкий коэффициент за всю история человечества!
— Тем более, сейчас ведь женщины поуезжали.
— Ох, это вообще беда. Миллионы женщин с детьми приехали в Европу. Их можно понять: они бегут не от хорошей жизни. В Европе они обустраиваются, учат язык. Учат, кстати, усердно, это тебе не арабы (хотя и те учат). Детей отдают в местные школы. Сами идут работать. Кем угодно. Швеями, посудомойками. За стариками ухаживать. Постели в отелях стелить. У кого диплом врача — тем полегче. Врачи нужны.
Украинцы — народ-то в основном работящий, этого не отнять. И вот женщины втягиваются в новую страну, новую жизнь. Находят какие-то плюсы. Человек всегда находит плюсы, даже в самых тяжелых условиях, иначе жить невозможно. А потом к ним приезжают на побывку их мужья, если живы. И оказывается: они уже разные люди! И у каждого своя жизнь. И терпеть друг друга уже сложно. Это — еще одна трагедия. Какая уж тут рождаемость?
А сейчас они вообще говорят: "С октября мы в Украину — ни ногой, потому что начнут грести всех подряд". Боятся. Всеми правдами-неправдами стараются вытащить оттуда всех, кого только можно.
— Кстати, мне рассказали, что уехавшие — и женщины, и дети — постепенно отвыкают от украинского языка. Русский-то в Европе довольно распространен, а украинского никто слышать не хочет, при всем уважении.
— Это правда. Я тут состоял в одном русскоязычном чате наших эмигрантов. Так, представь, когда нахлынули украинцы, они сразу массово зашли и стали по-украински писать. Ну, им вежливо намекнули, дескать, ребята, имейте совесть: чат — русскоязычный. А они довольно беспардонно (поначалу это особенно имело место): уважайте наш язык! Ну, ты ж понимаешь, наши — как всегда. Сразу стушевались, поникли. А заступился, знаешь, кто?
— Местные?
— Нет. Местные в этот чат не заходят. Для них русский — китайская грамота. Заступились армяне! Сперва возмутились, говорят: мы же по-русски тут пишем! Украинцы — ни в какую. Типа: какая разница? Не прикидывайтесь, что вам непонятно!
Ну, армяне говорят: ладно, если без разницы, тогда получайте. И как начали писать по-армянски, своими вот этими хитрыми буквами! И всё. На следующий день все дружно перешли на русский.
— Ты вот так рассказываешь… А я слышал, что украинцы в Европе часто шикуют, вызывают недовольство местных. Немцы, говорят, недоумевают: мы им пособия платим, а они на вон на каких дорогих тачках разъезжают! Пусть продают и на эти деньги живут.
— Есть такое дело. Особенно в первое время СВО: как увидишь в европейской стране джип бэху-семеру черного цвета с тонированными стеклами, так — украинские номера. Сейчас они меняют эти номера на местные, скоро будет не отличить.
И европейские чиновники своим гражданам фарисейски объясняют: «Ну, вы же понимаете, у них была богатая процветающая страна, которую русские теперь отбирают. Почему бы им не иметь дорогих машин?»
Хотя — когда это Украина как страна была такой богатой и процветающей? Отдельные граждане, которые ее разворовывали — да. Эти процветали. А страна-то в целом… Хотя и Россия…
— В том-то и дело. По обе линии фронта — примерно одно и то же. За что друг друга истреблять — непонятно.
— Ты знаешь, разница все-таки есть. Но не между украинцами и русскими. Между странами.
— В чем?
— Мне после 2014 года довелось побывать в Крыму на одном крупном предприятии. Оно как раз получило большие заказы из Москвы, технически перевооружалось, и мы поставляли туда оборудование. И решил я пообщаться с местными работягами. «Как, ребята? — спрашиваю. — Движуха пошла? Зарплату платят?» А они кривятся: «Платят, ну ее на фиг!»
Спрашиваю: «Меньше, что ли, стало?» «Да больше, конечно». «А что не так?». «Понимаешь, — говорят, — нам эта зарплата при Украине вообще до жопы была! Со смены идешь, любую железяку на территории прихватил, на базар оттащил — и гуляй, не хочу! А теперь обнесли всё забором с колючей проволокой, и сиди на одной зарплате! На хер она нужна, такая жизнь!»
— По одному примеру судить, конечно, нельзя...
— Я и не сужу. Так — за что купил, за то и продаю. Тем не менее, случай показательный.
— Ладно. Ты вот лучше скажи: как ты думаешь, почему все-таки Украина так упорно и непримиримо отказывалась от выполнения Минских соглашений? Вот я ставлю себя на их место. Давай вот прямо, цинично: ладно, там есть боевики. Они на прикорме и крючке у России. Есть население, которое упрямится и не хочет возвращаться, как сказал Кучма, к своему украинству.
Но, в конце концов, главное: заполучить под свой контроль границу. Хрен с ним, пусть эти пророссийские деятели изберутся в Раду. Там и без них крикунов и драчунов хватает, ну добавят они свары, и ладно. Рано или поздно их там причешут, развратят и перекупят.
Самых упертых можно будет по одному тихонечко утилизировать. Даже убивать не обязательно. Поймать на чем-нибудь! Кто без греха — пусть первый бросит камень. И посадить. Надолго.
Старики, которые любят СССР, понемногу перемрут. А до этого станут посмешищем для перевоспитанных внуков. И все: вот она, неделимая и незалежная Украина в границах 1991 года! Неужели не могли потерпеть немного? У китайцев бы поучились!
— Нет. Понимаешь, вот этот довесок в виде восточных территорий — он мог перевесить. Загонять всех в украинство и так непросто. А тут — неизвестно как бы пошло. Могла бы получиться смертельная инфекция для режима. Ведь, если глянуть шире, у Украины было два пути: либо строить мононациональное государство, либо развиваться как империя.
— Украина — империя?
— Почему нет? Украинцы, как и мы — часть единого имперского народа. На тех территориях кого только нет: и венгры, и поляки, и румыны, и греки, и евреи, и крымские татары. Про русских вообще молчу.
Просто в этом случае нужно было гарантировать все автономии, языковые права, самоуправление. И тогда — пожалуйста: в границах 1991 года. И Россия, кстати, не возражала. И давала скидку на газ. И исправно платила аренду за Черноморский флот в Севастополе.
Скажу больше: если бы две империи, Российская и Украинская, развивались рядом, конкурируя экономически, а не силой оружия, сотрудничая и развивая экономические связи, а не истребляя друг друга, то в какой-то момент стало бы вообще неважно: где проходит граница. Во всяком случае, для простых граждан.
Другой путь — мононациональный. Он тоже абсолютно реален и имеет право на жизнь. Но тогда, ребята, придется ужаться. До тех территорий, население которых говорит на одном языке, имеет общую культуру, менталитет, традиции, связано глубокими этническими и историческими корнями.
А остальные территории — отпустить! Не хотят люди жить с вами, играть по вашим правилам — не надо. Пусть ищут свой путь. Но не гнать их с насиженных мест, а отдать землю. Иначе это – геноцид.
— Но Украина же не выбрала ни один из этих вариантов!
— Видимо, задача была другая. Вот подожди. Я тебе прямо из первых уст прочту. Порошенко недавно дал интервью итальянской газете. Стой. Вот: «Минские соглашения провалились, но они были нужны. Сразу после их подписания я пригласил натовских инструкторов, купил оружие и технику. Во время моего президентства мы построили армию. Я лично на вооружение для ВСУ потратил 70 миллионов долларов».
И еще: «С Минском я выиграл время, и теперь у нас есть оружие, деньги и союзники. Украинская армия является лучшим переговорщиком». Тут и добавить нечего. То есть была сделана ставка на вооруженный способ решения вопросов.
— А как ты считаешь? Когда и как на Украине все закончится?
— Тут сначала нужно разобраться, почему все так началось.
— СВО?
— Да.
Продолжение беседы следует. Подписывайтесь, чтобы не пропустить.
Не забываем лайк! Денег здесь не просят.
Читаем также: