— Комиссия ничего не найдёт. Отдам приказ и никто слова не вымолвит... но вот Мелания.... как я хочу встретится с моей любимой... — с горечью в голосе сказал Кощевич. — Мелания... мой ангел. Боюсь я уже давно отрезал все пути, ведущие к ней. Хоть на один день, на минуту бы встретиться.
Предыдущая часть:
Начало истории:
Гаршин всё ещё поддерживал Милицу. А ей с каждой минутой становилось хуже, и Иван Петрович уложил её на кушетку накрыв пледом. Девушку подташнивало, голова кружилась настолько, что временами она теряла фокусировку. Глаза смотрели в никуда, взгляд отсутствовал. Гаршина это начинало беспокоить в то время, как Судислав и Кощевич выясняли: кто прав, кто виноват и что делать.
В то же время за окном поднялся ветер и грянул гром. В любую минуту готовый обернуться грозой. Ветер гнул деревья до земли, и Гаршин вспомнил слова Судислава о гневе Ветраны. "Гнев ведьмы... словно прошлое повторяется..."
Створка окна с грохотом захлопнулась и Кащевич с колдуном замерли, где стояли. Из окна залы открылся вид на холм. Деревья крутило так, что дом ведьмы открылся их взору и она увидели фигуру женщины, стоящую на холме. Она смотрела в сторону дома...
— Ветрана.
— Ветрана, — почти одновременно сказали они и рванулись к выходу. Гаршин за ними...
Мужчины пока не знали, что будут делать. О чем молить, но одно они знали точно - они виноваты и должны просить прощения у Ветраны.
Когда они очутились на пороге дома их встретил смех. Дикий недобрый смех и поняли, что невозможно будет войти в одну реку дважды... В доме их ждала неожиданная встреча... с Богумирой... она смеялась как полоумная, увидев их ещё издалека...
— Пожаловали! Черти-ии-иии, а мамка говорила мне, что вы прибежите как псы подзаборные! Знаете, что хозяйское мясо съели. Вот и вину свою несёте! Вечн-о-о-о! Ве-ч-н-о! — но вдруг упала на пол и заревела как дитя. Крупные градины покатились из глаз Богумиры падая на пыльные доски пола. Проваливаясь в широкие щели и пропадая во тьме подвала.
— Богумира... — чуть слышно произнёс Судислав. — Не плачь девочка. Я позабочусь о тебе...
— Не верь... не верь... не верь никому!
— Правильно. Но мне ты должна поверить...
Только Богумира была и впрямь не в себе... она закричала и резкий голос попадая в предметы разрушал их в прах. Каждое движение ведьмы вызывало спонтанную реакцию: всё вокруг пришло в движение и закружилось.
Все отошли подальше от эпицентра колдовства, только Судислав рискуя приблизился к ней и сел рядом на коленях.
— Успокойся. Я с тобой... твоя мама... я тебя люблю… со мной ты в безопасности...
Гаршин и Кощевич не верили глазам своим - перед ними рядом с дочкой была настоящая Ветрана. Они тёрли глаза, но и слух их обманывал - голос женщины, теплый и глубокий успокаивал как целебный напиток и Богумира потихоньку утихомирилась. Только поднывала время от времени, всхлипывая.
— Я же видела всё... тебя сожгли на костре... там на площади... ты сказала иди мне вернуться сюда. Сказала, что здесь меня встретят... должники...
— Да... что ещё я тебе сказала... не припомню.
— Сказала, что нужно собрать цветов и сварить зелье... для моего здоровья...
— Та-а-к.… а ты умеешь варить это зелье? Вспомни как я тебя учила. А то ты совсем расхворалась. Давай сделаем это вместе.
— Я так устала... что руки не поднимаются. Сделай его для меня, как и прежде...
— Давай проверим, хорошо ли ты запомнила? Диктуй мне, что делать...
— Поставь котёл на огонь... Закипит водица из ручья и убавь немного жару...
Гаршин с интересом слушал Богумиру. Он порылся в кладовке и нашёл небольшой чугунный котёл. Развёл огонь в очаге и повесил над огнём, а Кощевич с сыновьями тем временем сходили и набрали воды из ручья. Вода закипела и Богумира достала из заплечного мешка своё богатство - пакетики с травами.
— Кидаем цветки акации 10 штук, небольшую горсточку. Аконит, багульник...— она по щепотке передавала Кощевичу травы. Вид у неё был потрёпанный, уставший, один глаз смотрел на Кощевича, другой на Гаршина, волосы висели клочками, а на спине красовался горб....
"Типичная ведьма", — подумал Гаршин и ошибся. Богумира родилась с даром, но здоровье её оказалось подорванным, как говорят сейчас стрессом, от измены любимого. Так билась Ветрана во гневе, что плод внутри неё сжался, скукожился и родился несчастным вопреки дарованным силам. И силы-то оказались дадены не в масть. Не могла Богумира ими с умом воспользоваться. Этого у неё тоже в недостатке случилось. Раскидывалась она, силой роняя слова заклятья направо и налево, так что Ветране отдуваться приходилось. Охота на ведьм ещё не закончилась... и приходилось им бежать из одного места спасаясь в другое. Из другого в третье пока не угодили они в западню...
— ...а теперь цветы. Голубенькие такие. Погаси огонь и кинь туда хорошую горсть.
Пришла очередь Судислава. Он опустил Богумиру лежавшую у него на коленях, встал и вынул из кармана холщовым мешочек, подошел и высыпал всё его содержимое в котел.
— Теперь нужно обождать, когда остынет... — договорила Богумира и распласталась на полу без сил.
— Ну что же князь. Твоя очередь первая, — наливая во флягу полученное зелье сказал Судислав.
— Не верю я...
— А ты поверь.
— Выпью и стану как она, — Кащевич указал на Богумиру. — Кому от этого легче будет?
— Доверься. Ветрана её к нам отправила. А значит приход Богумиры нам спасение должен принести.
В окно упал белый луч. Небо разъяснилось, и полная луна заглянула в дом на холме. В лунном свете Кащевичу предстало бледное лицо Мелании... она прошептала: "Поверь! Это твоё спасение".
Кащевич упал на колени: "Прости ангел мой! Не смог я быть достойным тебя! Как же быть?"
"Выпей" — шептал призрачный образ девушки глядя в глаза Давиду.
Кашевич встал и шаткой походкой подошёл к Судиславу. Дрожащими руками взял флягу и сделал большой глоток зелья...
— Если у меня родится сын, берегите его. Защищайте. Имение по завещанию поделите. Без обид. Богумиру тоже жалейте. Не давайте крестьянам на растерзание...
Зелье начинало действовать и вскоре Кащевич уменьшился в размерах, ссохся, покрылся морщинами, и осел на руках у сыновей.
— Теперь Милица? — спросил Гаршин.
— Вы можете посодействовать, коли уж ввязались?
— Я в полном вашем распоряжении Судислав.
— Я не могу оставить ее одну. Настрадалась, намучилась она. Дайте Милице ложку зелья, не более. Если пятно начнёт уменьшаться тогда ещё одну утром. Добре?
— Как вы скажите.
— А там и я подтянусь.
Гаршин взял флягу с заветным зельем и вышел из дома. На горизонте розовело. Шел четвертый час утра. Глаза слипались, впереди несли князя молчаливые сыновья от разных женщин. Когда-то его надежда на спасенье. "Пол деревни бастардов... не случайно у него крестьяне хорошо живут, а то, что девушкам убыль... чего только не бывает в русских сёлах."
Конец
