Женька, посмотрев фильм о мушкетерах, пришел в восторг. И поскольку он был натурой деятельной, быстро разузнал, где учат у нас в городе драться на шпагах, сагитировал и меня пойти с ним в секцию.
Я фильм не смотрел, Дюма не читал, драться не любил,
Я занимался шашками в школьном кружке, и меня там все устраивало.
«С шашками ты только геморрой наживешь, игра для старперов, - горячился Женька. - А нам настоящее оружие дадут, и форму фирменную!
В «шашках» форму, конечно, не выдавали…
На первую тренировку пришло больше полусотни мальчишек.
Тренер предупредил – занятия три раза в неделю, по три часа. Пропускать нельзя. Пропустил – вылетел.
Темп и нагрузку сразу задал по полной программе. Разминка на стадионе: бег, прыжки, «гусиный шаг», приседания, отжимания, растяжки, а в зале – специальные упражнения для отработки стоек и уколов.
Не знаю, как хватило сил добраться к вечеру до дома. Все мышцы ныли, хотелось только одного - доползти до кровати, лечь и не шевелиться. Тренер же требовал еще обязательно делать утреннюю зарядку, соблюдать режим дня и приходить в зал с дневниками без двоек…
Ко второй тренировке желающих стать д-Артаньянами заметно поубавилось, а к третьей и вовсе осталось человек пятнадцать.
Тренер регулярно выстраивал нас в шеренгу, принюхивался и командовал: «Ты, ты и ты - шаг вперед! Третья позиция!..»
Дальше следовал резкий щелчок, и задница нарушившего категорический запрет на курение, получала заслуженную кару. Рубец от тонкого гибкого клинка долго не давал нормально присесть. И нарушитель помнил - курить вредно.
А когда начались учебные бои, то и без этой экзекуции до всех дошло - в железной маске и ватной стеганой фуфайке на дорожке не продержаться - задохнешься от выкуренной гадости…
Мы с Женькой «начальный период» выстояли достойно, но формы не получили. Нам сказали: «Рано. Ее заслужить надо!»
Женьке скучно стало по часу стоять в стойке на полусогнутых ногах и колоть «стенку», выполняя одни и те же движения.
Тренер беспощадно оттачивал наши приемы до автоматизма.
- Да, разве можно эти приемы в жизни использовать, - философствовал Женька, - В жизни дуэлей не бывает, вот бокс - другое дело – всегда пригодиться.
Он разузнал, где учат на боксеров – оказалось, этажом ниже - и подбивал меня «слинять». Но я втянулся. Привык. Ощущал себя своим в нашей секции.
А вот тренер был не доволен моими успехами:
– Вова, тебе не хватает спортивной злости. Проснись! Представь, что бой - смертельная схватка! Или ты, или тебя! Не давай сопернику пощады. Только победа! И скорость, скорость!..
Я старался.
Фирменную динамовскую форму - синие маечки с буквой «Д» на груди и трусы с лампасами - нам выдали лишь к лету, тогда же мы впервые примерили и белоснежные «парадные» доспехи. Начались серьезные соревнования.
Женька к тому времени разучивал «хуки» этажом ниже. Иногда забегал к нам, чтобы похвалиться своим ударом «правой в челюсть». И подолгу любовался, как мы уже достаточно легко двигались на дорожке, бросались в яростные атаки, отчаянно защищались, стремительно отступали и переходили в контр-наступления.
«Здорово! - Искренне восхищался он. - У вас лучше, чем у мушкетеров получается».
Я еще показывал ему, как научился «играть» тяжелой шпагой - 700 граммов вес, между прочим - и управлять клинком.
- Класс! - Хвалил меня Женька.
Я был счастлив и горд.
На первенстве города дошел до финала.
Предстоял поединок с одноклубником.
Отсалютовав, приготовились к бою.
Атака, укол, еще укол…
Я веду: два-один.
Бой останавливают, проверяют электронный наконечник и амуницию. «Посыльный» от тренера тихо шепчет: «Вова, проиграй, победить должен Леша!»
Почему Леша?! И как проиграть, если тебя все время «натаскивали» на победу!
Настроение падает.
Два-два…
Начинаю нервничать, злиться.
«Стоп! Спокойно! Нет, Лешенька, тебе самому придется постараться! Это дуэль! Никакой пощады!».
Снова бросаюсь в атаку!
Укол.
Счет: три-два.
Еще укол: четыре-два.
До победы - шаг.
Бой снова останавливают, снова проверяют амуницию. Тренер опять подает сигнал – проиграй!
Не могу! Не хочу! Не умею проигрывать!
Чувствую, слезы потекли…
Не хватало еще разрыдаться у всех на виду.
Не дождетесь!
Опять атакую.
Колю, физически ощущаю, что достал противника, а на табло нет сигнала, электроника не фиксирует мой укол.
Снова колю. И снова – нет сигнала!..
Судьи! Вы, что, ослепли?!
Алексей атакует.
Его уколы фиксируются…
Эх, тренер, тренер…
Он потом звонил мне в школу. Звал на тренировки. Удивлялся: «Чудак, ты чего на меня обиделся? Это же не последние соревнования. На следующих и ты пойдешь на разряд!»
У тренера была своя арифметика, а для меня те соревнования стали последними.
Я перестал ходить в секцию.
Леша, говорят, начал выпивать, курить, бросил спорт.
Мне без разницы.
Я опять вернулся к шашкам и даже пристрастил к ним Женьку. Мы частенько теперь играем с ним вечерами у меня дома.
Для удовольствия.
А в боксе Женька разочаровался: «Часами колотить по «грушам» - скукота! И ради чего – чтобы потом с «фингалами» ходить? Шашки хоть нервы успокаивают»
Я не спорю.
Наверное, мне и впрямь не доставало спортивной злости, «разряды» меня мало трогали, и в школе был равнодушен к оценкам, и в институте. Мне нравился сам процесс, процесс преодоления - вчера не мог, а сегодня могу, вчера только двадцать отжиманий, а сегодня двадцать пять…
Мне нравился звон клинков, нравился наш зеркальный зал, нравилось после тренировки спускаться в кафе-подвальчик напротив стадиона, выпивать стаканчик холодной газировки с вишневым сиропом - она так сладко шибала в нос, нравилось идти по улице, ощущая приятную усталость в ногах и тяжесть за спиной спортивной сумки, в которой позвякивали шпаги, нравилось по взрослому пожимать руку товарищам по оружию и слышать: «Пока, старик!»…
Нет, тренер, я не обиделся.
Просто ушла радость. И мне стало не интересно.
Владимир Лапырин.
