В 1960-х годах в мировой архитектуре произошли большие изменения, которые определили пути её развития на продолжительное время вперёд. Если в 1950-е годы в мире господствовал единообразный интернациональный архитектурный модернистский стиль, то в 1960-е появилось несколько течений — брутализм, структурализм, метаболизм.
После Второй мировой войны Япония начинает вкладывать огромные средства и силы в восстановление экономики страны и развитие промышленности. Архитекторы и дизайнеры попадают в штат коммерческих корпоративных организаций.
В 1960 году в Токио проходит Всемирная конференция по дизайну. Группа молодых архитекторов подготовила публикацию манифеста под названием «Метаболизм: предложения нового урбанизма», состоявшего из разделов «Морской город», «Космический город», «К форме группы» и «Человек и материал». Каждый архитектор представлял свой раздел манифеста.
Метаболисты представили проекты, которые имеют общий «знаменатель», заключающийся в том, что они предназначены для обеспечения роста и регенерации. Они провели прямую аналогию между метаболическим развитием и искусственной средой. Развитие архитектуры и строительства представители данного направления уподобили процессам саморазвивающегося органического мира с его последовательно сменяющимися циклами, а вовсе не статической сущности. Элементы городского организма, на их взгляд, могут переживать процессы, схожие с теми, которые происходят в природе, такими как: рождение, созревание, старение, смерть и перерождение…
Чтобы понять, почему метаболисты пошли против течения, отказавшись от традиционных направлений архитектуры, и разработали что-то столь нетрадиционное, в отличие от того, что строилось в то время, нужно сначала понять контекст и развитие культуры страны, в которой зародилась идея метаболизма.
Вскоре после окончания войны Япония пережила массовый экономический бум длительностью в несколько десятилетий. Население в крупных городах резко возросло из-за притока рабочих-мигрантов, которые стремились заработать, а также вернувшихся с войны солдат. После войны потребовалось восстановление городов и из-за сложности получения прав собственности на землю, возводились незаконные временные жилищные – постройки для размещения возвратившихся военных. Здания, имеющие 30-метровове ограничение высоты, которое было введено после сильного землетрясения в 1923 году, стоящие в хаотичной и запутанной городской среде, отчаянно нуждались в обновлении.
Идеи метаболизма нашли своё отражение и в проекте перепланировки Москвы 1966 г. Леонида Павлова, о котором мы писали ранее.
Период повторного исследования культурного наследия Японии в поисках новых архитектурных представлений страны начался по многим причинам. Например, было характерно, что для многих японцев некогда, в довоенное время, популярная форма крыши в «стиле императорской короны» с обязательной традиционной черепичной кровлей теперь имела неприятный национализм.
С 1950-х годов в Японии началась коренная реконструкция хозяйства и демократизация общественной жизни. Это способствовало формированию нового художественного стиля в строительстве. Страна стала играть важную роль в развитии современной послевоенной архитектуры.
Для архитекторов метаболизма лучший способ решения городского кризиса заключался в переопределении того, как проектировать здания.
Самым ярким представителем группы молодых деятелей искусства, архитектором и дизайнером был Kisho Kurokawa (Кисё Курокава) и он хорошо известен своими работами над капсульной архитектурой. Он считал, что люди постепенно потеряют стремление к собственности как дома, одежда и автомобили, и начнут ценить свободу и мобильность. Кисё связал это вместе с японской философией эфемерности и непостоянства, далее поместив это в свой архитектурный дизайн капсулы. Чтобы начать свое исследование градостроительной теории метаболизма, Курокава работал над разделением всех различных пространств мест проживания на определенные капсулы со своей собственной функцией.
Он провел этот эксперимент на сборном жилом доме, который спроектировал в 1962 году – Prefab Apartment. Вход в каждую квартиру осуществлялся через открытую лестницу, главная квартира размещается в центре жилища, а меньшие по размеру служебные помещения прикрепляются к сторонам основной квартиры, здесь главное помещение действует как основное жилое пространство, а служебные единицы – это кухня, ванная комната и т.д.
Концепция была основана на том принципе, что архитектура должна подвергаться динамической изменчивости, органического роста как систем расселения, так и архитектурных ансамблей, и сооружений, сочетания долговременных структур с недолговечными заменяемыми элементами.
Курокава понимал, что существует несоответствие между сроком службы определенных компонентов, составляющих здание или конструкцию, например, кухни или ванной, которые изнашиваются быстрее и требуют большего ухода, чем спальня. Поэтому главная единица, расположенная в центре конструкции, действует как соединение для обслуживающих единиц, которые можно прикреплять и отсоединять снаружи, что позволяет периодически их обновлять и продлевать срок службы всего здания. Однако этот проект так и не был реализован.
В 1970 году Япония провела выставку Expo ’70 в Осаке, это была прекрасная возможность для метаболистов продемонстрировать свою идеологию другим странам, выступающим на выставке. Кисё Курокава спроектировал павильон под названием «Takara Beautilion Pavilion», в котором четырехэтажный каркас верхней части составлен из стальных труб. В результате формируется структура дерева, развивающаяся во всех направлениях. Эта структура потенциально готова к расширению или копированию горизонтально и вертикально, в зависимости от концепции и необходимости. Из-за конструктивных ограничений сборные элементы каркаса могут быть сложены только до четырех этажей, но на высоте есть несколько дополнительных единиц и неполные каркасы по бокам, чтобы усилить метаболическую концепцию расширяемости и изящества.
Через два года после выставки Курокава спроектировал самого яркого представителя направления метаболизма – Капсульную башню Накагин (Nakagin Capsule Tower) в Токио, чтобы доказать, что эта архитектура может иметь место в городской среде.
Башня стала первым примером капсульной архитектуры. Строение было создано с целью размещения бизнесменов, людей, приезжающих из-за рубежа, которым нужно временное место для ночлега, а также для офисных работников в Японии: из-за культуры трудовой жизни – то место, где вы можете быстро вздремнуть. Это прототип архитектуры устойчивости и вторичной переработки, так как каждый модуль может быть заменен или изменен при необходимости. С точки зрения структуры есть два основных элемента-ядра, две железобетонные шахты, содержащие лифт, лестничную клетку и основные сервисные помещения, а также 140 капсул-модулей. Одно 11-этажное ядро, а другое 13-этажное – они остаются незавершенными сверху, что предполагает возможность будущего роста и расширения. Технология, которую разработал Курокава, позволила крепить каждый модуль с помощью всего 4 штырей, что делает возможной замену любого из модулей. Внутреннее пространство капсул можно изменить, присоединив их друг к другу.
Курокава наблюдал на протяжении течения японской истории, что японские города, построенные из природных материалов, имели временный и непредсказуемый срок жизни. Не все строения выдерживают проверку временем, а в башне-капсуле Накагин шкала жизни видна сразу. Изначально предполагалось, что она целиком не рассчитана на долгий срок эксплуатации. Именно поэтому отдельные части предполагалось заменять, что могло бы сделать ее практически вечной.
В 2007 году жители капсул начали выступать за снос башни. Несмотря на то, что капсулы были созданы заменяемыми, здание не модернизировалось уже около 35 лет. Это привело к износу водосточных труб. Ради сохранения своего творения Курокава предлагал реконструировать здание. В итоге из-за высокого бюджета проекта работы так и не начались. Большинство жильцов съехали и в октябре 2012 года 110 из 140 квартир обветшало.
12 апреля 2022 года начались работы по демонтажу знаменитого образца современной архитектуры в Токио, привлекавшего посетителей в течение 50 лет.
В нескольких минутах ходьбы от места, где находилась башня Накагин, расположен Центр прессы и вещания Сидзуока.
Несмотря на то, что оно было разработано одним из самых известных архитекторов Японии Kenzo Tange (Кендзо Тангэ) и является одним из первых примеров метаболизма, ему уделяется гораздо меньше внимания, чем предыдущему зданию. Пресс-центр Сидзуока был построен в 1967 году по такому же принципу, как и башня Накагин, но на этот раз с использованием только одного сердечника-колонны. Участок площадью 189 м2 находился прямо рядом с железнодорожной станцией, поэтому наиболее эффективным методом было построить вертикальную башню. Предполагалось, что будут предоставляться возможности лёгкого добавления новых модулей, если возникнет необходимость. Однако, как и в большинстве проектов метаболистов, идея естественного роста и развития здания постепенно угасала, и сейчас оно стоит в своём первоначальном виде.
Еще один проект Кендзо Тангэ, воплощенный на основе принципов метаболизма – это Yamanashi Press and Broadcasting Center, построенный в 1967 году. Был спроектирован для трех медиа-компаний, плана печати газет, радиостанции и телестудии. Возможно, визуально он выглядит сложным и тяжелым, но здание разделяет та же конструктивная концепция, что и у предыдущего его проекта.
Ранее мы приводили здание Министерства автомобильных дорог Грузинской ССР, 1975 г. как пример брутализма в архитектуре, но также это здание носит в себе черты метаболизма.
Лифты, лестницы, инженерные системы и санитарные помещения были сгруппированы в 16 железобетонных башнях, служащих структурным каркасом всего здания. Указание на возможное расширение в будущем видно по пустотам между офисами. Но здание не подвергалось изменению и в настоящее время одиноко стоит среди невысоких малоэтажных жилых построек.
<Продолжение статьи> В.В. Болонина, ИАиД
А также: