Предисловие.
Морально-нравственные ценности. Так много в этом словосочетании... В последнее время оно набило оскомину и несётся из каждого утюга.
Но так ли просто всё, так ли прямолинейно? Стоит ли считать хорошим, достойным человеком того, кто беспрекословно соблюдает эти ценности? Нет, друзья... Порой бывает как раз наоборот.
***
- Мам, ну хватит, я же уже не маленькая девочка! - заныла Аня, поймав на себе осуждающий взгляд Ларисы. И тем не менее она попыталась вытянуть коротенькие шортики, чтобы они казались длиннее.
- В самом деле, Ларис, ну что в этих шортах не так? Молодая, красивая девушка должна одеваться, как старуха? - вздыхая, спросил Павел, муж Ларисы.
- Значит, я, по-твоему, одеваюсь, как старуха? - прищурилась Лариса и скрестила руки на груди. Она как обычно оделась в закрытое платье длиной ниже колен. Она всегда так одевалась, - И одежду девушки лёгкого поведения ты считаешь приличной? Оденутся, как в бордель собрались, и считают это нормальным!
Лариса распалялась. Она была приличной женщиной - так её воспитали. И так она воспитывала Аню, свою дочь. Лариса считала, что главной женской добродетелью считается скромность и чистота во всех смыслах. Одевалась Лариса, как и положено приличной женщине: платья и юбки ниже колена, до замужества хранила себя для мужа, а после замужества стала, как и положено приличной женщине, домохозяйкой и ответственной женой и матерью. Муж Павел иногда вздыхал. Если поначалу ему нравилась скромностьи послушание Ларисы, то потом эта правильность ему наскучила. При этом Лариса не гнушалась осуждать окружающих за неприличное, по её мнению, поведение или неподобающую одежду. Осуждала грубо, резко, зло. Случаи надругательств над женщинами и подростками она объясняла тем, что сами жертвы вели себя неправильно и неправильно одевались. И это стало коробить Павла. А ещё больше это коробило Аню, которая с трудом уговорила мать отпустить её учиться в университет в другом городе. Аня стала сама покупать себе одежду, и из-за этого часто ругалась с матерью.
Сегодня семья собралась на пикник в парке. Это была семейная традиция - каждое воскресенье они собирались на пикник, и помешать этому мог только проливной дождь. Ане с самого начала был поставлен ультиматум: каждую субботу она приезжает домой, или мать и знать её не желает. Не важно, что трястись в автобусе приходится по четыре часа. Не важно, хочется Ане или нет - она обязана соблюдать семейные традиции.
***
Погода была прекрасной. Лариса расстелила скатерть на постоянном месте под раскидистым дубом, и, напевая, принялась выкладывать из термосумки продукты. Она не замечала кислых лиц мужа и дочери.
- Мы должны всем стать примером. Все должны смотреть на нас и видеть, какой должна быть приличная семья! - в который раз повторила Лариса.
Но она не услышала гул тысячи крыльев позади себя. Всё случилось в считанные минуты. Крик перепуганной женщины разнёсся по парку. Она пыталась отбиться от назойливых, будто сошедших с ума стрекоз, которые атаковали её целым роем. Они облепили её лицо, вгрызаясь мощными, предназначенными для умерщвления мелких насекомых челюстями в глазные яблоки женщины. Лариса пыталась отмахиваться, закрыть веки, но насекомых было слишком много, они словно по чьей-то команде вновь открывали их лапками и продолжали своё чёрное дело. И так продолжалось до тех пор, пока женщина не потеряла сознание от боли и ужаса.
Когда обезумевшие насекомые, которые никогда в нормальном состоянии не нападают на людей, наконец сделали своё ужасное дело и их наконец удалось разогнать, Павлу и Ане предстала перед глазами кошмарная картина. Лариса лежала на земле и стонала от боли, её лицо и светлое платье были залиты кровью, а вместо глаз зияли огромные раны. Сотни, а может тысячи слетевших с катушек стрекоз в одночасье сделали женщину инвалидом.
***
Скорая приехала быстро, Ларису увезли в областной центр в специализированную глазную клинику. После многочасовой операции в коридор, в котором ожидали исхода шокированные Павел и Аня, вышел врач, устало стянул маску и с сожалением покачал головой:
- Жить будет. Но глаза было не спасти. Мы почистили раны, как только всё заживёт, можно будет подготовить глазницы к протезированию. Можно оформлять инвалидность.
Павел молчал. Аня тоже. Оба помнили, что бормотала Лариса в скорой:
- Я знаю, за что... Я знаю, за что мне это.
И беззвучно рыдала, жалея себя. И вспоминала тот вечер, когда ей стало на самом деле жутко, когда она всем нутром почувствовала, что кара неизбежна.
***
"Жаль, что совсем не умерла. Ш@л@вы должны умирать, чтобы очистить нашу Родину от себя. Совсем не жалко маленькую шл@шку, мало ей досталось! Хотя, пусть теперь живёт изуродованная инвалидка и мучается. Потому что приличные девочки сидят дома и учат уроки, а не шляются где попало по ночам, поделом получила попрыгунья-стрекоза! Ха-ха-ха, классно получилось - попрыгунья-стрекоза! Может, стрекоза сама по своей воле полетать решила, от позора? Фу, глаза бы мои не видели таких ш@л@вëнок!"
Именно этот комментарий прочла Кристина, когда подъехала на инвалидной коляске к ноутбуку и открыла очередную заметку о себе. Шестнадцатилетняя девочка только неделю назад выписалась из больницы, в которой её вытащили буквально с того света. А два месяца назад всю страну потрясла трагедия, случившаяся в центре России. Группа подростков от 15 до 18 лет надругались, подожгли заживо и выбросили с пятого этажа шестнадцатилетнюю девочку, с которой вместе проводили вечер в квартире одного из участников этого кошмара. И нет, Кристина не была девушкой лёгкого поведения, она была обычным подростком. С одним из зачинщиков пыток она встречалась, поэтому пошла в квартиру без опасений. Но в какой-то момент выпившие мальчики решили продемонстрировать свою силу и развлечься... Вдоволь наиздевавшись, они оттащили рыдающую девушку к окну, облили спиртом, подожгли и выбросили из окна. Когда наконец поняли, что натворили, спустились вниз, отволокли ещё живую Кристину подальше, к близлежащему пустырю и бросили в кустах умирать...
Из глаз брызнули слëзы. Кристина коснулась ладонью обожжённого лица. Раны тянули и всё ещё болели. Но больше всего болела душа, в которой уютно устроилась обида и боль от несправедливости. Она жертва. Так говорила ей мама. Она не виновата.
Но вот ведь, чужой человек... Ему виднее... Попрыгунья-стрекоза, ш@л@ва, приличные девочки сидят дома... Позор на всю жизнь... На сломанную жизнь. Она, возможно, будет ходить, если тщательно заниматься реабилитацией. Так сказали врачи. Шансы есть. Но шрамы от ожогов навсегда поселились на её теле, а позор навсегда останется с ней, и о нём будут знать все...
Мать Кристины, Ирина, готовила ужин на кухне. Когда она услышала звон стекла, она бросила всё и метнулась с комнату к дочери, но было уже поздно. Девятый этаж, на котором находилась квартира Кристины и её мамы, не оставил девочке шансов. Нельзя было оставлять её одну! Сквозь шок и слезы мать всё же увидела на ещё светящемся экране тот самый комментарий и всё поняла. А ещё она запомнила имя комментатора: Груздева Лариса.
Только на следующий день убитая горем мать вновь откроет эту заметку, найдёт роковой комментарий и напишет ответ:
"Это мама Кристины. Поздравляю вас, вы добились своего. Моей дочери больше нет. Стрекоза улетела, на этот раз по своей воле, и подтолкнули её к этому шагу именно вы. Действительно, лучше бы ваши глаза не видели, ведь тогда вы не смогли бы написать этот ужасный комментарий, который стал последним, что прочла в своей жизни моя Кристина. А ведь она была вполне приличной девочкой..."
Наверное, именно в тот момент слова отчаявшейся матери улетели во Вселенную, трансформировались во что-то, что неподвластно нашему пониманию и что Вселенная посчитала справедливым. Наверное кто-то, кто распоряжается нами свыше, решил, что за оборванную жизнь несчастной девочки и за горе Ирины должно последовать наказание. Так решили высшие силы.
***
Ирина узнала о необъяснимой трагедии, произошедшей с женщиной в одном из парков одного из многочисленных малых городов России, из новостной ленты. Теперь её ничто не держало дома, и она поехала за много километров для того, чтобы воочию взглянуть на ту, что по сути добила её дочь.
- А вы кто? Мы чужих не пускаем! - протестовал врач. К тому времени Лариса уже была переведена в обычную палату и просто бесцельно лежала на кровати, не произнося ни слова. Были бы у неё глаза, возможно, в этот момент она бы сверлила взглядом потолок.
Как раз в это время к палате подошла Аня.
- Кто вы? - спросила Аня.
- Я... Просто дальняя знакомая, приехала поддержать, - замялась женщина, поправляя чёрный платок на голове.
- Давайте пропустим её? - обратилась Аня к врачу.
Врач нехотя разрешил.
Лариса лежала в кровати. Несчастная, бледная, с завязанными глазами, точнее, с завязанными пустыми глазницами.
- Здравствуйте, - промолвила Ирина, - Я мама девочки Кристины, которая с вашей подачи выбросилась из окна. Я ответила на ваш комментарий, и этот ответ оказался роковым. Знайте, я не хотела для вас такой участи, но некто выше решил по-другому.
Лариса дёрнула губами и отвернулась:
- Что вам нужно? - процедила она.
- Ничего, просто взглянуть на вас, - пожала плечами Ирина и повернулась к Ане, - Вы её дочка?
Ничего не понимающая Аня кивнула.
- Вы не бросайте её. Ей будет тяжело. Прежде всего на душе. И будет нужна ваша поддержка.
Аня опустила глаза:
- Теперь уж не бросим.
- Теперь?! - взвыла Лариса, - Теперь?! А что, планировали бросить?!
- Да, мама, - твёрдо ответила Аня, - Хотели. Папа хотел уйти, а я с ним. Нас достала твоя правильность. Правильность, в которой отсутствует человечность. Что толку от твоей морали, от нравственных принципов, если они идут в разрез с милосердием, способностью к сочувствию, сопереживанию и не подкреплены человечностью? Какой от них прок?! Но теперь, мама, мы останемся, ведь без нас ты не сможешь. Потому что мы с папой Люди.
Губы Ларисы задрожали. Как жаль, что для того, чтобы понять, о чём говорила Аня, ей нужно было стать беспомощным инвалидом. Ирина посмотрела на мать и дочь и тихонько вышла из палаты. Ей было горько, что за спасение души этой женщины заплачена такая огромная цена.
Желающим выразить автору материальное спасибо:
Карта Сбербанк:
5469 6100 1290 1160
Карта Тинькофф:
5536 9141 3110 9575
Почитать ещё: