Французскую авиацию лишили права пересекать территорию Алжира по пути в Нигер.
На днях появились сообщения о том, что Алжир отказался предоставить военным самолетам Франции возможность пересечь его воздушное пространство для военной интервенции в Нигер, где уже месяц идет переход власти от свергнутого президента Мохамеда Базума к экс-командующему президентской гвардией генералу Абдурахаману Тчиани. Об этом рассказала алжирская газета «Аль-Хабр» со ссылкой на свои источники.
Как сообщило радио Алжира, после отказа Франция обратилась с аналогичной просьбой к Марокко и получила согласие. Накануне канал Al Arabiya заявил, что на аэродромах ЭКОВАС началась подготовка к возможной военной операции против Нигера и его новых властей. Франция, однако, отвергла факт запроса об использовании воздушного пространства Алжира для проведения операции в Нигере.
Вне зависимости от формы отказа Алжира (и наличия такого отказа) информация о нем в официальных алжирских СМИ демонстрирует явное недружелюбие Алжира по отношению к Парижу. На это есть серьезные и глубокие причины – хотя Алжир по праву считался жемчужиной колониальной империей Франции.
До колонизации Францией, Алжир контролировал большую часть средиземноморского бассейна вплоть до поражения, которое потерпел османский флот в 1827 году. Париж имел давние финансовые интересы для порабощения африканской страны. Ослабление Алжира стало поводом к захвату. А формальной причиной оказалась череда дипломатических инцидентов и претензии обоих сторон.
Ещё с XV века в Алжире начала работу французская торговая компания, платившая местному правителю (дею) ежегодную арендную плату в размере 60 тысяч ливров. 29 июня 1827 году дей Алжира Хусейн III потребовал увеличения суммы до 200 тысяч франков. Французский консул Пьер Деваль cогласился с требованиями дея, однако уступчивость консула сподвигла местные власти увеличить эту сумму ещё больше.
Преговоры шли трудно: дей грозился прекратить монопольную для французов ловлю жемчуга, требовал от французского правительства немедленной уплаты 7 миллионов франков, которые задолжал Париж алжирским торговым домам за различные поставки во Францию со времён Первой республики и недвусмысленно изъявил намерения изгнать французскую торговую компанию и уничтожить основные её учреждения.
В ходе беседы дей, в порыве гнева, задел веером лицо французского посла – что в тогдашней печати превратилось в намеренный унизительный удар. В том же 1827 году к алжирским берегам была послана небольшая эскадра блокировавшая алжирские порты. Блокада длилась 3 года и в первую очередь наносила ущерб французским купцам, которые не могли вести торговые дела с Алжиром, в то время как берберские пираты обходили блокаду, сама же морская изоляция страны стоила французам около 20 миллионов франков.
В 1829 году Франция направила посла для переговоров с деем, тот, подождав, когда посол попытается сойти с корабля, приказал открыть пушечный огонь по французскому кораблю, едва не убив дипломата.
В 1830 году Парижем была снаряжена крупная военная экспедиция (102 корабля, а также 464 транспортных судна) под командованием генерала Бурмона. К алжирскому населению было направлено обращение, которое сводилось к тому, что французы – лучшие друзья Алжира, призывают всё население присоединиться к мятежу и обещают сохранить независимость страны. Алжир был взят стремительно, за что графу Бурмону был пожалован маршальский жезл.
На практике, в официальных французских документах отмечается тотальное разрушение мечетей и арест «всех, кто поддержал власти» как опасных людей. По принятому в 1870 году закону большинство местных евреев получили французское гражданство, однако арабы и берберы оставались людьми второго сорта. Чтобы претендовать на гражданство, они должны были отказаться от ислама, хотя даже в таком случае шансы на успех стремились к нулю.
Согласно одной из оценок, во время грабежа Алжира в частные руки было передано активов на сумму более пятидесяти миллионов франков. Фотографирование в то время уже было распространено, поэтому сохранилось достаточное количество свидетельств позирования французов с отрубленными головами алжирцев.
Подсчитав жертв одной только бойни, французы зафиксировали тысячу триста убитых граждан страны, раненых же не было по той простой причине – французы никого из африканцев не оставляли в живых.
Мужская часть населения истреблялась, а женщины и дети погружались на корабли и вывозились на Полинезийские острова, где Париж организовал крупный концлагерь для содержания населения колонизированных территорий.
26 ноября 1830 года в алжирском городе Блида офицер Тролер организовал полноценный локальный геноцид, истребив всё население, включая стариков и детей.
Майор Монтаньяк, который руководил французскими частями в районе города Скикда в 1843 году, призывал уничтожать всех арабов после достижения 15 лет. Физическое устранение арабского населения считалось более экономичным и политически оправданным, нежели тюрьма.
В письме одному из друзей Монтаньяк писал, что «некоторых женщин оставляли заложницами, других же меняли на скот или продавали на аукционах, как овец».
Важно подчеркнуть, что разграбление Алжира французами длилось десятилетиями, в стране регулярно вспыхивали восстания, которые французы давили с максимальной жестокостью, обычно сводящейся к этноциду. Французский генерал Кавеньяк признается в истреблении целого племени в 1844 году: «Наши солдаты собрали дрова и сложили их у входа в пещеру, в которую мы загнали членов племени бени сабих. Вокруг разместили огневые точки для того, чтобы никто не смог выйти оттуда и подожгли дрова».
Оставшихся в живых рассеянных членов племени (несколько сотен человек) полковник Банропар, собрал, заковал в кандалы и поместил в другую пещеру. Затем он приказал замуровать все имеющиеся выходы, чтобы никому не удалось сбежать из этой братской могилы. Кавеньяк получил звание «Гроза алжирцев» и, подобно Бурмону, маршальский жезл.
В местности Авляд Риях в пещере Фарашиш в июне 1845 года полковник Пелисье продолжил практику «пещерных казней», загнав туда несколько племён вместе с домашним скотом. Песилье приказал привезти дрова и сложить их у входа в пещеру и поджечь, чтобы дым с потоком воздуха поступал в пещеру. Более тысячи человек задохнулись и умерли.
Многие акты геноцида в Алжире проходили на фоне уже принятой в 1864 году Женевской конвенции, требующей от воюющих сторон придерживаться законов и гуманного обращения с военнопленными и гражданским населением. Причем Франция была в первых рядах тех, кто Женевскую конвенцию пропагандировал.
Геноцид в Алжире продолжался вплоть до середины XX века. По оценкам экспертов, только с 1954 по 1962 год в ходе борьбы за независимость погибли 250 тысяч алжирцев. Еще двум миллионам пришлось покинуть дома и оставаться в лагерях для интернированных. Потери среди французских военных составили 25 600. Всего в метрополии мобилизовали полтора миллиона человек.
В марте 1955 года государственный служащий Рожер Вийом составил отчет, в котором рекомендовал «институализировать» жестокие методы допроса (иными словами, пытки) поскольку они помогают нейтрализовать опасные элементы. Чиновник уточнил, что использование воды и электричества оказывает скорее психологическое, чем физическое воздействие и не угрожает здоровью подозреваемого, если только тот не страдает от болезней сердца.
Генерал-губернатор Алжира Жак Сустель категорически отверг предложение Вийома, однако всего два года спустя — уже после отставки Сустеля — идеи из отчета получили у захватчиков широкое применение.
Алжирцы отвечали тактикой точечных ударов по французским колонизаторам, которые затем переросли в полноценную партизанскую войну, и эту войну Франция проиграла. В конечном счете французам пришлось уйти из Алжира навсегда и предоставить стране полную независимость без каких-либо неоколониальных «закладок».
Действующий президент Алжира Абдельмаджид Теббун родился в 1945 году, так что многие выходки французов мог видеть уже достаточно взрослым, хорошо осознавая происходящее. С преступлениями европейцев лично знакомы и многие другие представители властей Алжира, у них, также, мало причин любить Париж.
Подписывайтесь на Телеграм-каналы Института РУССТРАТ и его директора Елены Паниной!