По палате танцевали солнечные зайчики. Августовское солнце пряталось за густой листвой и играло с ней, выглядывая то тут, то там. "Вставай и беги на улицу, беги мне навстречу!" - подбадривало солнце. И больные вставали, подходили к окнам и вдыхали аромат последнего летнего месяца. Они закрывали глаза и жмурились от удовольствия, когда на их лица падал свет. Казалось, что все болезни отступают перед этими живящими лучами, наполняющими душу невиданной, рвущейся наружу силой. Так и хотелось кинуться им навстречу, впитывать их всей поверхностью своего тела!
- Сергей, тебя когда выписывают?
- Никита Палыч обещал на этой неделе. Надеюсь, не соврал: я ещё понырять рассчитывал, пока тепло, - дедок с бандажом на ноге подковылял к окну и оперся жилистыми руками на подоконник. - Хорошо-о-о, - протянул он, мечтательно подставив щетинистый подбородок летнему теплу, - А сам-то когда домой?
Плотный мужчина присел на подоконник, и его тень легла на розовую стену палаты:
- Да пока не знаю, не срастётся всё никак, - он шутливо ударил дедка по плечу рукой в гипсе. - Поныряешь за меня?
Дедок тихо засмеялся. Мальчик на кровати у окна наблюдал за беседой взрослых из-за книги, притворяясь читающим. Старик бросил хитрый взгляд в его сторону:
- Вон кто за тебя поплавает! А то ишь - разлёгся!
- Я не разлёгся! - смущённо выкрикнул мальчик и снова спрятался за книгой. Мужчины громко засмеялись, и солнечные зайчики ещё задорнее забегали по кроватям и ночным столикам, исполняя свой танец радости.
- Я вообще лежать не люблю, - мальчик нерешительно сбросил простыню и показал ногу. Его голень пересекал длинный белый шрам, - Бежал и вон как упал. Мама меня теперь только в длинных штанах отпускает.
- О-о! - дедок с уважением разглядывал заживший след. - Это правильно: нужно бегать, пока силёнки есть!
Дверь приоткрылась, из-за неё показалось сердитое лицо медсестры:
- Потише, вы не одни на этаже!
- Извините, мы больше не будем, - старик неловко повернулся обратно к окну и замолчал. Мужчина на кровати удивлённо посмотрел на дверь:
- Чего это она сегодня такая строгая?
Старик грустно вздохнул. За него ответил мальчик:
- Это она из-за Веника.
- Из-за кого?
- Ну, Веня, в соседней палате. Он со мной в одной школе учился.
- А что с ним такое?
Ветер за окном стих, и солнечные зайчики повисли на стене, лишь слегка колеблясь.
- От него силы уходят. Болезнь такая: сначала руки ослабли, потом ноги, а сейчас уже не встаёт и почти не двигается. На прошлой неделе к нему в палату родители переехали.
***
Венику помогли перевернуться на бок. Мама сидела на белой табуретке, положив руку на одеяло; из её глаз текли слёзы. Медсестра суетилась у приборов, быстро шептала что-то стоявшему рядом главврачу. Тот кивал, печально сведя брови к переносице, и тихо раздавал поручения бегавшим туда-сюда докторам. Веник не обращал внимания на их работу: он смотрел в окно страстным, жаждущим взглядом, не моргая даже тогда, когда солнечный луч дотрагивался до его коротких ресниц, будто боялся упустить мгновение. Что-то очень мощное тянуло силы из молодого тела, но не могло забрать энергию души. Тёплый воздух лился в распахнутое окно. Побежать бы ещё хотя бы раз...
Запах травы наполнил грудь Вени, и мальчик прерывисто вздохнул. Медсестра озабоченно наклонилась к нему, но тот всё так же не отрываясь смотрел в окно, вслушиваясь в отдалённые детские крики, доносившиеся из соседнего двора. Вот бы вскочить - как тогда все удивятся! - помчаться во двор и сыграть в догонялки или футбол! Хотя бы ещё один раз...
***
- А раньше он быстрее всех в школе бегал, его даже на соревнования отправляли.
***
Веник прикрыл глаза. Перед ним стадион, беговая дорожка из резиновой крошки, толпа людей: девочки из его класса и из параллели, родители. Вьющиеся волосы падают на лицо. Веня смахивает их и видит, как девочки смотрят на него и о чём-то смеются между собой. Он улыбается и машет им, а они смеются ещё громче. Слева разминает ноги его одноклассник, а справа толпятся парни постарше: кто-то мускулистый, кто-то тощий. Один узнал его: Влад, вместе ходили на плавание - подошёл, пожал руку:
- Чё, косматый, тоже бежишь?
Ухмыляется. И Веня ухмыляется в ответ: Влад и не догадывается, как бурлит кровь в ногах у Вени, как его всего прямо распирает сила. Броситься бы прямо сейчас вперёд, не дожидаясь команды, пробежать круг, пять, десять - пока не станет тяжело дышать, пока икры не заболят так, что хоть на месте падай! И так ему весело становится, как будто настал тот самый счастливейший в жизни момент - как и каждый раз перед бегом.
Участники забега расходятся по местам. Веня учащённо дышит, еле сдерживаясь, чтобы не засмеяться от переполняющей его радости на весь стадион, не оглушить всех присутствующих живым, раскатистым смехом. Он смотрит вперёд, на удаляющуюся дорожку, готовый рвануть с места по первому звуку. Свисток! и Венины ноги несут его так быстро, как не несли никогда! Он слышит отстающий тяжёлый топот и бежит ещё быстрее, как конь, убегающий от погони. Крики болельщиков сливаются в общий шум, ветер рвёт густые чёрные волосы, скользит по вспотевшему лицу. Хоть бы это никогда не заканчивалось!
***
- Мой брат с ним во дворе в футбол играл. Веня там самым лучшим был - даже лучше тех, кто в секцию ходил.
***
Перед Веней огромное поле с искусственным газоном. На трибунах мелкие: Миша в голубо-белой форме Месси, Комаров-младший в красной форме Роналду и какие-то их друзья. На небе расходятся тучи, открывают чистое небо. На Веню бежит Илья - длинный, как шпала, загорелый - и пинает мяч немного дальше задуманного. Веня срывается с места, чувствует, как мяч отскакивает от его ноги, и бросается за ним: уж теперь он его не упустит! Его подгоняет желание ещё раз ощутить этот пружинистый отскок, почувствовать, как шестиугольники отпечатываются на светлых гольфах - только бы догнать мяч! Он бьёт и падает, поскользнувшись на мокром после дождя покрытии, прокатывается вперёд и слышит возгласы сокомандников. А в голове пульсирует одна мысль, общая у души и тела: вскочить и бежать, вскочить и бежать!
***
- Он даже брал меня играть со старшими в догонялки. Мы бегали вокруг школы, и охранник на нас кричал.
***
Веня на школьном дворе: падает, летит к земле, как брошенный вниз камень - и приземляется на ноги мягко, как кот. Не медля ни секунды, он снова бросается вперёд, к углу школы, забыв про ватное ощущение в ногах после удара. Холодные брызги мартовских луж остаются на широких штанах, лёд проскальзывает под кроссовками - но сзади уже слышится дыхание запыхавшегося Сомова, и Веник отталкивается от сухого бордюра, выбрасывая всё тело вперёд, запрыгивает на металлический забор и цепляется согревшимися от бега руками за его ледяные шишечки. Грудь его наполняет прохладное дыхание весны, пение птиц сливается с криками мальчиков с другой стороны школы. Сомов громко ругается, а из-за ели высовывается бритая голова Коли:
- Сомов, не матерись, мама услышит! - Коля ехидно смеётся, а Сомов кидается за ним, не переставая ругаться. Безудержная энергия рвётся из груди Вени: он спрыгивает с забора и бросается в противоположном направлении:
- Сомов, Сомов! Мама услышит! Сомов, не тормози!
И Сомов снова бежит за ним - и Веня бежит, подпрыгивая на каждом шагу так высоко, как только может, быстро дыша, обливаясь потом. А в теле лёгкость, которой никогда не бывает ни за партой, ни дома - только когда бежишь. Он на ходу снимает куртку и бросает её на ближайший сугроб. Холодный ветер бьёт в грудь, струится по рукавам рубашки - а Веня весь горячий и потный, бежит, смеётся, не помня себя от этой безграничной радости. Вот ради чего стоит жить, стоит просыпаться каждый день и вставать, как бы тяжело тебе ни было! Вот ради чего стоит побороть любую хворь, любое недомогание - чтобы бежать, быстро, как ветер, и долго, как само время! Бежать, бежать, бежать...
Веня улыбнулся в последний раз, закрыл глаза и заснул.
***
В коридоре послышались спешные шаги: сначала в одну сторону, потом в другую. Солнечные зайчики снова зашевелились, будто разбуженные этим движением. Приглушённые разговоры за дверью стали громче и беспокойнее. Заплакала женщина, и остальные голоса смолкли. Мужчина с загипсованной рукой встревоженно направился к двери:
- Может, спросить, что у них там?
- Не надо, - старик строго посмотрел на него, выразительно кивнув в сторону мальчика. Мужчина понял. Он замолчал и грустно вздохнул, глядя в закатное небо. Солнце бросало в окно своих последних зайчиков.
***
Последний солнечный луч — тот самый, который только что яркими пятнышками висел на розовых стенах больницы — заглянул в другое окно, окно роддома. Он без стеснения осмотрел стены, пол и потолок, покружил около столика и наконец остановился на сонном личике новорождённого мальчика, ласково согревая его своим августовским теплом.
Веня не помнил стадион, футбольное поле и школьный двор, не помнил ветер, овевающий вспотевшее лицо, чувство бесконечной свободы в груди и приятное покалывание в икрах. Он ничего не мог помнить, ведь он только что родился и еще не знал, что однажды побьёт мировой рекорд по бегу.
---
Автор рассказа: Дарья Лысенко