"Воронья мать" 16 / 15 / 1
Христине явно нравилось внимание Давида.
В какой-то момент Веста отвлеклась на старшую дочь и потеряла младшую из виду.
Она запаниковала и стала кричать.
Катерина с насмешкой посмотрела на Весту. А потом сказала громко:
— Дорогие гости! Когда на свадьбе есть незваные, разве будет счастье молодым?
Гости шумели, осуждали Весту.
Одной из женщин удалось всех перекричать:
— А если на свадьбе нет родной матери, разве будет счастье молодым?
Курилиха подошла к сопернице и зло выпалила:
— Ну раз уж пришла, то смотри, как тебя все ненавидят.
— За что? — заплакала Веста.
Катерина засмеялась.
Её смех был таким страшным, что приглашённые гости притихли.
Молодые должны были подойти близко к болоту, взяться за руки и опустить их в трясину.
Болото связывало узы и оберегало от несчастий.
Родители в это время должны были наблюдать за болотом. Если оно было спокойным, то и семья ожидалась крепкой.
Тарас и Нюрочка сняли обувь и пошли.
Боковым зрением Веста заметила Христину и быстро перекрестилась.
Она глаз не сводила с водной глади.
Стоило только молодым присесть на корточки, как зашумели деревья и сгустились тучи.
Посреди болота в белом одеянии появилась молодая девушка.
Она стояла на топи так, словно там и не было ничего страшного.
Гости бросились врассыпную.
Веста узнала свою Полину.
Она даже улыбнулась ей.
Курилиха кричала:
— Незваные гости на свадьбе! Бейте её, бейте! Сама владычица болота дала знак. Бейте!
Что-то непонятное стало происходить вокруг.
Веста почувствовала, как в неё полетели сухие ветки, камни. Она искала глазами Христину и кричала:
— Поля, доченька! Спа-си…
Но перед глазами была непроглядная тьма.
***
После свадьбы сестры Христина стала общаться с Давидом.
Он обещал увезти её в город, как только получит благословение от родителей.
Младшая дочь теперь ухаживала за больной матерью.
Веста не могла ходить.
Она просила Христину рассказать о том, что произошло у болота. Но дочка говорила, что испугалась и убежала ещё тогда, когда на болоте появилась девушка в белых одеждах.
Веста не знала, что теперь с её старшей дочерью. В голове неспокойным пчелиным роем копошились мысли. Не было никаких догадок, видений, не было ничего.
Однажды Христина пришла домой в слезах.
— Мама, мамочка! Нюрочку нашу муж воспитывает прямо у тёти Кати во дворе. Давид её держит, а муж, а муж… Мама, ей же больно!
Сердце Весты похолодело. Она сжимала кулаки. Но ничем не могла помочь своей дочке.
— Мама, — хныкала Христина, — почему же у Нюрочки такой злой муж? Мама, он такой старый и противный.
Веста таращила на Христину глаза.
— Как это старый? Разве Тарас старый?
— Мама, какой Тарас? Это же старый дед. У него жёлтые ногти и кривые зубы. А зовёт он себя братом тёти Кати. Мама, разве ж Нюрочка могла полюбить такого?
Веста думала, что её сердце остановилось.
Она жадно глотала воздух, чувствовала, как сводит судорогой ноги.
«Растеряла ты своих дочерей, воронья мать! — звучало отовсюду. — Курилиха Нюрочку нашу замуж выдаёт не за своего сына, а за брата престарелого…»
Веста ругала себя, что тогда не придала значения словам Полины.
Однажды Давид попросил переночевать в доме Весты.
Христина обещала уговорить мать, но та была непреклонна.
Давид пришёл просить за себя сам.
— Тётя Веста, — обратился он к женщине, — сегодня ночью к вам в дом проникнут чужие люди. Им нужна Христина. Моя тётка подговорила их. А я люблю Христину. Я услышал этот разговор и могу её защитить. И вас защищу.
Мы снесём вас в голбец*, а сами уйдём на болото.
Курилиха совсем из ума выжила. Говорит, что сначала ваших дочек со свету сживёт, а потом и до вас доберётся. Всем говорит, что вы мужа её порешили. Мол, нашла она его у своего дома раненого.
Тот истекал крoвью. Он и поведал ей, что вы, тётя Веста, на него с колуном напали. Он еле ноги унёс.
Похоронила его тётка рядом со своей матерью.
Веста молчала. Она мысленно переваривала всё сказанное Давидом. И сердце подсказывало верить ему.
Юноша не стал дожидаться её согласия.
Вместе с Христиной перенесли женщину в подпол.
Настелили там одеял, подушки спустили.
Весте была приятная такая забота.
— С богом, — шептала она, держа за руки Христину и Давида. — Там на болоте есть у вас защита. Доченька моя Полина… Погибла она ранёхонько. Виновата я.
— Мама, — успокаивала её Христина. — Когда преступники уйдут и всё стихнет, Давид хочет похитить Нюрочку из дома тёти Кати и всех нас увезти в город.
У Весты в сердце поселилась большая надежда.
— С богом, — ещё раз произнесла она.
Дети ушли.
Веста как никогда ранее чувствовала себя защищённой.
Ночь проснулась от гулких стуков. Натянула на себя одеяло.
Стало страшно.
— Мамочка, — еле слышно произнесла она.
Топот над головой был страшным. Громко кричали мужчины. Иногда среди них пробивался тонкий женский голос. И голос тот был очень похож на Нюрочкин.
— Куда она могла деться? — хрипел кто-то.
— Мне неведомо…
Это точно была Нюрочка.
Веста, несмотря на страх, ликовала, что дочка не стремилась выдать мать и сестру.
Вскоре все шаги, крики и стуки закончились.
Наступила пугающая тишина.
Веста стала думать о Христине и Давиде.
Они пришли ночью через двое суток встревоженными.
— Нюрочка на попятную пошла. Упёрлась, что бежать не хочет.
Веста всплакнула.
— Уходим сегодня, — строго произнёс Давид. — Иначе потом ноги мы не унесём. Тётка колдует уже два дня. Смрад стоит над домом такой, что горло сжимает.
— Не поеду без Нюрочки, — стала протестовать Веста. — Это что ж, мы оставим её одну?
— Она теперь никуда, — вздохнул Давид. — Беременна она…
Веста не знала, как ей поступить.
Вдруг в голову вернулись мысли о том, что она убила Устина.
И вдруг она сказала:
— Если в могиле Устин есть, побегу с вами. Если нет, останусь его ждать.
Давид кивнул.
Христина посмотрела на него испуганно.
— Я скоро вернусь, — произнёс юноша и ушёл.
Христина вытащила мать наверх. Накормила.
— Мамочка, — шептала она так тихо, словно боялась, что её услышит кто-то, — мы Нюрочку потом спасём. Тётя Катя не знает, что Давид здесь. Она его в город неделю назад проводила. Скрывается он от неё. Вот бы сейчас на жальнике не попался.
Давид вернулся к утру.
Его руки были испачканы землёй.
Он быстро протараторил:
— Нету там дядьки Устина.
Веста чувствовала, как жар разливается по телу.
— Не поеду никуда, — произнесла она. — Буду Устина ожидать.
— Поедешь! — Давид навис над женщиной и надавил ей на горло.
Она захрипела.
Теряя сознание, услышала голос Христины:
— Что ты наделал?!
Короткий смешок Давида и его приказ: «Бери её за ноги», услышала уже издалека и провалилась куда-то.