17 августа недалеко от Казани, рядом с селом Высокая Гора, нашли тело 30-летнего татарина. Личность его так и не была установлена, но исправник тщательно запротоколировал одежду молодого мужчины: «фетровая светло-коричневая шляпа, темно-зеленая тюбетейка, светло-коричневое легкое, городского покроя, пальто, черные триковые брюки, белая плотной ткани рубашка и такие же подштанники, мелкие резиновые калоши, кожаные ботинки и зеленые нитяные носки». Вероятно, именно тюбетейка (каляпуш) указала на этническую принадлежность убитого.
Что делал там этот татарин? Это сейчас Высокая Гора входит в казанскую агломерацию, а в 1917 году в этом большом селе Собакинской волости Казанского уезда проживало преимущественно русское население. Хотя во времена Казанского ханства там была татарская деревня Байгыш. Но это в 16 веке, а тут 20-е столетие и август 17-го года. Можно было бы предположить, что татарин снял там на лето дачу (не зря же на нем было "пальто городского кроя"). Такое тоже практиковалось.
"Жәй көнендә бик күңелледер икамәт дайчада,
Сыйхәтең артыр синең сәгать-бә-сәгать дайчыда.
Шадлыгыңны арттырыр, хәсрәтләрең юк итәр,
Ачылыр күңелең, тәнең булыр сәламәт дайчыда", -
- писал в 1920-е годы казанский имам Мухаммет-Садык Иманкулый
(фрагмент взят из ТГ-канала Ильяса Мустакимова - "Dr. Bormotucher).
Однако лето 1917 года казанцам запомнилось другими событиями. Шла Первая мировая война. В Казани на всю мощь работал казенный Пороховой завод. 14 августа караульный солдат на станции Пороховая (ныне - Лагерная) бросил небрежно свой окурок, совсем не подумав о том, что поблизости артиллерийские склады завода.
Вспыхнул пожар с бесконечными взрывами. Сначала горожане приняли взрывы за учебную артиллерийскую стрельбу и испытание заводского пороха. Когда они участились и в домах стали разбиваться оконные стекла, среди населения уже началась паника. Горожане, в поисках безопасного места, стали в массовом порядке убегать из Казани. Особенно их напугало, что побежали куда-то и солдаты из казарм и лазаретов.
Казанский уездный комиссар в своем рапорте отмечал:
«население города главным образом пришло в панику при виде бегущих солдат из казарм и лазаретов. Предполагая, что военные получили сведения об опасности от Порохового завода, все ожидали взрыва пороха и бежали за город дорогами и полями.
Прибывшие вперед беженцев солдаты, конные распространили слухи в деревнях: в Караваеве, Кадышеве, Царицыне, Киндерях, Высокой Горе и др., − что Казань всю взорвет и что опасность грозит соседним деревням в окружности на 80 верст, и советовали спасаться.
Какой-то офицер верхом на лошади распространял слухи в деревнях, что крепость, Пассаж, башня Сумбеки, Кизический монастырь, Пороховая слобода взорваны, Казанский монастырь и Богоявленская колокольня провалились. Ехавшие на телегах и шедшие рядом пешие солдаты и крестьяне распространяли слух, что из Казани всех жителей гонят и что в 9 часов вечера ожидают самый главный взрыв: взорвется склад с удушливыми газами, и все задохнутся, а так как ветер был на город Казань, то этот слух усиливал бегство».
«По всем улицам, ведущим на Арское поле, бежали женщины с детьми, раненые солдаты из госпиталей, многие уезжали на ломовых извозчиках, бросая на произвол судьбы свое имущество», − писал через два дня старший фабричный инспектор Казанской губернии А.Бадюл. Он сам хорошо представлял устройство порохового завода, поэтому пытался остановить городскую панику, но на его слова о том, что «серьезной опасности для жителей Казани нет» мало кто обратил внимания. «С быстротой молнии распространились всевозможные слухи об удушливых газах, о том, что от Казани ничего не останется…», − свидетельствовал он.
Испуганные горожане оставляли свои дома с «открытыми от сотрясения дверями и разбитыми окнами». Убегали они из города и пешком, и на поездах.
Писатель Фатих Амирхан, прикованный к инвалидному креслу, в эти дни находился в номерах «Амур» и оказался в трудном положении. Вокруг царила суета, все были озабочены собственным спасением. Выбраться из гостиницы Амирхану помог Мубаракшах Рамазанов, владелец номеров «Амур». Уже 16 августа писатель выразил ему свою благодарность на страницах газеты «Кояш».
15 августа в городе было объявлено военное положение. Из-за паники было прервано телеграфное сообщение с Петроградом и Москвой, перестали выходить местные газеты.
«…Подлинный дантов ад три дня и ночи стоял в предместьях города, вулканами-кострами на Волге горела нефть, а взрывы не прекращались ни на минуту», − писал об этих днях очевидец событий художник Павел Радимов.
В пожаре погиб начальник Порохового завода, генерал-лейтенант В.В.Лукницкий, возглавлявший его более 30 лет. Были и другие жертвы. Всего пострадало 172 человека, погибли и умерли от полученных ранений 11 человек. Среди пострадавших оказалось не менее 30 детей и подростков. Они получили ранения, главным образом, в последующие дни пожара. Несмотря на приказы начальника Казанского гарнизона дети, а также любопытные взрослые подбирали на улицах города не взорванные снаряды, и провоцировали новые несчастные случаи. Взрывы продолжались вплоть до 24 августа.
Пожар уничтожил 12 000 пулемётов (при том что за весь период Первой мировой войны было произведено и доставлено на фронт около 30 000 пулемётов), был уничтожен один миллион снарядов на складах (78 500 пудов). Кроме того были разрушены 542 здания, из которых 152 – полностью. К потерям необходимо отнести и утрату 1,8 миллиона пудов (29,5 тысяч тонн) нефти.
Для пострадавших были отведены временные помещения, планировалась выдача по специальным удостоверениям бесплатного хлеба и обеда для детей. Уже через неделю после начала взрывов по городу стали распространяться различные листовки с призывом оказать помощь пострадавшим. Они исходили от разных инстанций. Например, известны листовки от Казанской городской управы, от военной секции Чистопольского совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.
Неизвестно насколько действенными оказались эти призывы и как реагировали на них граждане. Цены продолжали расти, с каждым днем ухудшалась продовольственная ситуация. Еще одним итогом событий августа 1917 года стало ухудшение жилищной ситуации в Казани, которая и так была подорвана пребыванием "пришлого элемента" (так в документах тех лет называли беженцев).
Причины «казанской катастрофы» (как нарекли эти события местные власти) так и остались невыясненными. В народе чаще всего циркулировали слухи о германском шпионаже. Этой же версии придерживались и советские историки. Между тем, причиной взрывов могло быть банальное не соблюдение правил противопожарной безопасности. Как отмечал фабричный инспектор А.Бадюл: «… Рабочими и солдатами не соблюдались даже элементарные требования относительно мер предосторожности при фабрикации взрывчатых веществ». Показательно, что в этот период большие пожары случались и в других уголках Казанской губернии.
