В середине 60-х годов XIX века в порту Мей, в бухте только что получившей название «Золотой Рог», стоял на якоре винтовой фрегат «Светлана».
Берега бухты были сплошь заросшими густым вековым лесом. Единственными домами на том месте, где впоследствии раскинулся портовый город Владивосток, была группа казенных, наскоро сколоченных бараков, в которых помещалась прибывшая из Забайкалья небольшая воинская часть да несколько разбросанных по побережью фанз рыбаков корейцев.
Фрегат «Светлана» считался в те годы одним из лучших и наиболее современных судов нашего флота, хотя широкая белая полоса вдоль борта с рядом темных пушечных портов, из которых грозно выглядывали дула орудий, роднила его по внешнему виду со старинными парусными кораблями эскадры адмирала Сенявина, эпохи Наполеоновских войн.
Вечером, старший офицер фрегата сидел за столиком в своей каюте и при свете стеаринового огарка в медной посеребренной кинкетке писал свои распоряжения на завтра, на утреннюю вахту.
Около него в почтительной позе стоял плотный кряжистый и бородатый судовой боцман, правая рука «старшого». Делая свой обычный вечерней доклад, боцман по временам мял в руках свою фуражку с козырьком, знаком боцманского достоинства. Грудь его была украшена серебряной, дареной офицерами, дудкой на такой же цепочке. Ряд щевронов на левом рукаве показывал много лет сверхсрочной службы.
Доклад боцмана касался, главным образом, внешнего вида корабля:
— Не иначе, вашескродь, как опять придется под шпигатами подкрашивать.
— Вот что, братец, — закончил свои распоряжения старший офицер. — Возьми-ка ты завтра после приборки человек двадцать на полубаркасе, двух рулевых с лотлинем, топоры и лопаты, и начинай намечать улицу вдоль берега. Вешки ставь, да почаще. И веди эту улицу вправо и влево от нашей шлюпочной пристани. А потом несколько поперечных улиц наметь на полкабельтова одна от другой. Да смотри, чтобы у тебя криво не вышло, ведь сейчас же как только улицы от кустов очистят, на них дома начнут строить.
— Слушаюсь, вашескродь, не извольте беспокоиться, не подгадим. Постараемся в самый аккурат потрафить.
Бородатый боцман, расставляя свои вешки, мог сказать: «Здесь будет город заложен на зло надменному соседу». Но в те времена этот сосед, Япония, считался русскими поселенцами скромным малозначащим азиатским народцем, нечто вроде Аннама или Сиама и его никак нельзя было назвать надменным.
Наши военные транспорты в те годы обычно получали названия инородческих племен, населяющих окраины Российской империи: «Камчадал», «Алеут», «Тунгус», «Кореец». На Японию смотрели настолько свысока, что к числу этих военных судов был прибавлен транспорт «Японец». Сейчас, пожалуй, давать такое название русскому военному кораблю не стали бы.
По преданию, большую часть работы по первоначальному устройству Владивостока и приведению в порядок его улиц выполняли команды военных судов. Поэтому в честь их и самые улицы были названы. Главная городская артерия наименована была в память фрегата «Светлана», а поперечные улицы получили имена: Алеутская, Корейская и т. д. Была и «Японская» улица, да ее, кажется, по просьбе населения, переименовали во время войны 1904 года.
До середины XIX века, то место, где сейчас находится главный русский порт на Тихом океана, было обозначено на картах словами «неисследованное пространство». Вместо извилистой береговой черты была проведена на этих картах грубая пунктирная линия, обозначающая, что где-то тут по близости кончается материк Азия и начинается море.
Фрегат «Паллада», делая в 50-х годах свое знаменитое плавание с Гончаровым, пытался производить опись и промер у этих берегов. Заходил он, по-видимому, в бухту Посьет, находящуюся южнее того места, где сейчас Владивосток. Поднимаясь к северу фрегат встретил неблагоприятные ветры и туманы, был отжат от берега и так и прошел мимо, не заметив одной из лучших в мире бухт, природой созданной гавани для глубокосидящих кораблей — Владивостокского Золотого Рога.
В начале 60-х годов XIX века, после того как Россия выступила как посредник между Китаем и вторгшимися на территорию Поднебесной империи интервентами: Англией и Францией, удалось закрепить спорную до этого Приморскую область за Россией. Обитателями её в те времена были дикие кочевые племена с небольшим числом хуторян, корейцев и манджур. Область была очень слабо заселена. Китайцы до прихода России считали ее своим владением, но жители фактически не признавали власти Поднебесной империи.
В первые годы существовали города, когда прорубались улицы среди густо поросших лесом склонов прибрежных холмов жизнь во Владивостоке напоминала несколько жизнь пионеров американского Дикого Запада, столь картинно описанную Брэд Гартом. Та же борьба с природой и дикими зверями, такой же простор и отсутствие стесняющих рамок обыденной городской жизни. Все это вырабатывало и особый тип людей.
В 60-х годах XIX века охота на тигра, как рассказывали, занимала видное место среди развлечений жителей города. Даже в 90-х годах XIX века по временам возникали слухи о том, что «видели тигра где-то за Первой речкой».
Процветал в те времена знаменитый «Клуб Ланцыпупов». Развлечений у обитателей тогда никаких других не было. Не существовало ни театра, ни библиотеки. Газеты получались из Европейской России 3-х месячной давности. Но ланцыпупы не скучали. Забавы их, правда, были довольно грубые. Все они, как у ковбоев Дикого Запада сопровождались стрельбой из револьвера после достаточных алкогольных возлияний.
Соберутся 2-3 члена клуба и положат на доски тротуара против окна серебряный рубль. На улице пустынно. Идет прохожий китаец, «ходя», видит монету, наклоняется и протягивает к ней руку. В этот момент меткий револьверный выстрел из окна прямо в монету отшвыривает ее на средину улицы, а китаец в паническом страхе мчится дальше, только коса в воздухе развивается. Рубль затем кладется на прежнее место, и игра продолжается тем же порядком.
Игрывали ланцыпупы и в «кукушку». Без всякой ссоры, просто на пари, для испытания сильных ощущений, они по очереди стреляли друг друга в совершенно темной комнат. Выстреливший должен был крикнуть «Ку-ку» и ждать в свою очередь выстрела от партнера, естественно стараясь уклониться от его пули. Процент попаданий при этой игре не был, по-видимому, велик. Никто не слыхал чтобы кто-нибудь из ланцыпупов был убит или ранен во время такой перестрелки.
