Комедию Леонида Гайдая «Иван Васильевич меняет профессию» знают все. А вот сатирическую пьесу Михаила Булгакова «Иван Васильевич» читал и тем более видел на сцене далеко не каждый. Тем не менее именно театральная пьеса, написанная в 30-х гг., легла в основу знаменитого фильма 1973 г.
ОТРАЖЕНИЕ ЭПОХИ
Пьесы, повести и романы Булгакова – пожалуй, лучшее отражение революционной и постреволюционной эпохи в литературе. Писатель мастерски раскрывал самую суть и старых уходящих нравов, и становления новой морали. В этом плане пьеса «Иван Васильевич» по-своему ценна и уникальна.
Булгаков с невероятной точностью настоящего художника нарисовал собирательный портрет ушлых «управдомов» того времени – эдаких местных «князьков» Швондера, Николая Босого и вот такого вот Ивана Васильевича Бунши. Управдом Бунша (в пьесе Бунша-Корецкий) не устает напоминать жильцам о внесении квартплаты, следит за ними и записывает любую мелочь, против желания развешивает во всех квартирах радиоприемники для трансляции пропаганды.
Писатель не мог обойти стороной и острую для того времени проблему классового происхождения. Инженер Тимофеев в пьесе называет Буншу «князем», намекая на его родовитого отца. Управдом же в свою очередь доказывает, что он побочный сын, рожденный от кучера Пантелея, и запасся даже соответствующей справкой, подтверждающей его «правильное» происхождение. Но по ходу сюжета в родословной управдома всплывают новые интересные детали, не зря же он оказывается двойником Ивана Грозного.
В пьесе очень много примет времени, которые современному читателю могут быть незаметны или непонятны. Зинаида, уходя от инженера, бравирует тем, что они прожили вместе целых одиннадцать месяцев, что является явной отсылкой к популярным среди богемы 30-х «пробным бракам».
Одинаковые костюмы с Антоном Семеновичем Шпаком Милославский объясняет купленной в московском торгсине одинаковой тканью. Торгсинами (торговля с иностранцами) назывались особые закрытые магазины, где расчет велся в валюте. Они просуществовали до 40-х гг.
Квартирный вопрос, который тоже был насущной проблемой для советских людей в то время, освещался Булгаковым во многих произведениях. В пьесе царь, попав в XX в., называет «палаты» инженера Тимофеева «неважными» и «паршивыми».
И уж совсем несмешной сатирой на новое советское время стало сравнение Булгаковым опричнины Ивана Грозного с порядками в Москве XX в. Как отметил писатель Вениамин Каверин,
«забавный контраст между двумя эпохами начинает выглядеть не столь уж забавным».
ОТЛИЧИЕ ФИЛЬМА ОТ ПЬЕСЫ
«Иван Васильевич» стал отличным материалом для Леонида Гайдая, который тоже тонко и по-своему точно подмечал, мягко говоря, несовершенства своего времени. Но, беря за основу сатирическую пьесу Булгакова, режиссер, естественно, изменил ее под нравы современного зрителя. Например, кинокритик Юрий Богомолов по этому поводу заметил, что изменения, внесенные Гайдаем, «обдуманные и заведомые».
Конечно, в пьесе Булгакова не могло быть никакого Шурика. В первоисточнике инженера Тимофеева зовут Николай, а жена называет его привычным для того времени сокращением Кока. Гайдай переименовал героя в Шурика, потому что актер Александр Демьяненко у зрителя уже прочно ассоциировался с этим именем.
Гайдай сместил акценты с царя на Буншу. Собственно, Иван Васильевич в названии у Булгакова и есть Иван Грозный. Тогда как Гайдай снимал фильм про управдома. У Булгакова царь – более колоритный персонаж. Например, он «сорит» деньгами. Царь подарил Тимофееву золотую монету, чтобы он починил машину времени, и еще одну отдал «обнесенному» Шпаку.
В пьесе царь жалует режиссеру Якину не только шубу, но и землю в Костроме. Так как Якин, по мнению царя, был холопом, то и вотчины у него не было. А Зинаида потребовала с мужа последние 153 рубля.
По-разному ломалась машина времени в пьесе и фильме. Интересно, что сон Тимофеева был навеян оперой «Псковитянка» Николая Римского-Корсакова. Только в комедии он смотрит ее по телевизору, а в пьесе – слушает по радио.
Другим был и список украденных вещей у Шпака. В пьесе Милославский унес с собой часы с цепочкой, портсигар, костюм в полоску и патефон. Магнитофонов и кинокамер заграничных в булгаковское время еще не было.
В конце, когда инженер Тимофеев очнулся, в пьесе его приводит в чувство жена Зинаида. Тимофеев радостно бежит к Шпаку, чтобы рассказать о своем сне, но с удивлением узнает, что Антона Семеновича действительно обокрали. В фильме такого эпизода вообще нет.
Если сравнивать пьесу и фильм, то невозможно сказать, что лучше. Это тот случай, когда я бы согласилась с киноведом Андреем Зорким. После выхода комедии он сказал:
«Булгаковская фантазия, соединенная с гайдаевской эксцентрикой, превратилась в остроумное действо».
Ни добавить, ни убавить.