Продолжаем цикл по Сказке о царе Салтане - как о пророческом тексте. До сих пор мы видели, как произведение Пушкина разворачивается по тому же плану, как и пророчества о Белом царе, и как реальная история нашей страны. И война, и рождение наследника, и его сокрытие среди моря народов, и его появление на острове Буяне, как на Алатыре, и заколдованная (спрятанная в лебеди) Царевна - все это является этапами большого пути нашей истории. Обязательно прочтите предыдущие публикации этого цикла, если вы этого еще не сделали: 1-ая, 2-ая, 3-я). Читаем дальше:
Ветер на море гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На раздутых парусах.
Корабельщики дивятся,
На кораблике толпятся,
На знакомом острову
Чудо видят наяву:
Город новый златоглавый,
Пристань с крепкою заставой;
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Кого представляют здесь корабельщики? Конечно, они - купцы, те, кто делает деньги, занимается торговлей. Но Пушкина они интересуют (как и нас) по другой очевидной причине: они - переносчики информации. Другой роли у Пушкина для них нет. Вспомните пророчества Даниила о последнем времени и об умножении и переносе информации:
А ты, Даниил, сокрой слова сии и запечатай книгу сию до последнего времени; многие прочитают её, и умножится ведение». Даниил 12:4
Интересно, что оригинальный текст читается буквально примерно так: "многие будут быстро ездить туда-сюда, и умножится ведение". Читаем дальше:
Пристают к заставе гости;
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их он кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали соболями,
Чернобурыми лисами;
А теперь нам вышел срок,
Едем прямо на восток,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана...»
Князь им вымолвил тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану;
От меня ему поклон».
Гвидон не раскрывает (как и Иосиф Прекрасный) перед людьми - кто он. Он не настаивает на своих правах, не требует чего-то от царя Салтана, правящего у него на Родине. Он лишь шлет ему привет. Больше ничего. Читаем дальше:
Гости в путь, а князь Гвидон
С берега душой печальной
Провожает бег их дальный;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь печально отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает,
Одолела молодца:
Видеть я б хотел отца».
Лебедь князю: «Вот в чем горе!
Ну, послушай: хочешь в море
Полететь за кораблем?
Будь же, князь, ты комаром».
И крылами замахала,
Воду с шумом расплескала
И обрызгала его
С головы до ног всего.
Тут он в точку уменьшился,
Комаром оборотился,
Полетел и запищал,
Судно на море догнал,
Потихоньку опустился
На корабль — и в щель забился.
Тут опять невольно вспоминается пророчество Даниила о наших днях: "многие будут быстро ездить туда-сюда, и умножится ведение". И тут дело даже не в скорости кораблей, или самолетов, а в доступности информации - интернете. Гвидон превращается в маленького комарика. Но он может видеть, может слышать, может ужалить.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
К царству славного Салтана,
И желанная страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости;
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит: весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце
С грустной думой на лице;
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Около царя сидят
И в глаза ему глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем, иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо,
В свете ж вот какое чудо:
В море остров был крутой,
Не привальный, не жилой;
Он лежал пустой равниной;
Рос на нем дубок единый;
А теперь стоит на нем
Новый город со дворцом,
С златоглавыми церквами,
С теремами и садами,
А сидит в нем князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду;
Молвит он: «Коль жив я буду,
Чудный остров навещу,
У Гвидона погощу».
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Не хотят его пустить
Чудный остров навестить.
«Уж диковинка, ну право, —
Подмигнув другим лукаво,
Повариха говорит, —
Город у моря стоит!
Знайте, вот что не безделка:
Ель в лесу, под елью белка,
Белка песенки поет
И орешки всё грызет,
А орешки не простые,
Всё скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Вот что чудом-то зовут».
Здесь Пушкину вторит Толкиен, который представляет короля Теодена - владыки некогда прекрасного царства, которому еще предстоит пробудиться (прообраз России) - как находящегося под чарами Гримы Гнилоуста - или Гримы Змеиного-Языка (Wormtongue). Имя «Гнилоуст» символизирует пагубное, вводящее в заблуждение красноречие, демагогию, качество, в высшей степени присущее и хозяину Гримы — Саруману. И вот роль этого Гнилоуста, который до поры, до времени держит государя в глупом оцепенении, Пушкин отводит ткачихе, поварихе и Бабарихе:
Чуду царь Салтан дивится,
А комар-то злится, злится—
И впился комар как раз
Тетке прямо в правый глаз.
Повариха побледнела,
Обмерла и окривела.
До назначенного времени, до времени, когда к нему с прошением и за прощением придут царь и бояре, "Гвидон" - как маленький комарик - который может укусить Повариху. Это ее не убьет, но она покривеет, то есть в глазах многих будет такая, какая есть: кривая, говорящая кривду.
Слуги, сватья и сестра
С криком ловят комара.
«Распроклятая ты мошка!
Мы тебя!..» А он в окошко,
Да спокойно в свой удел
Через море полетел.
Вот такой он - Белый царь до царствования. Маленький комарик, от которого кривеют "поварихи". И "ткачихи". В последующих публикациях мы рассмотрим, какое значение Пушкин вкладывал в образы Белки, 33 богатырей и Царевны. Не уходите далеко, самое интересное, конечно, впереди.