Из зеркала на Машу смотрела давно немолодая неухоженная женщина с припухшим лицом и волосами, давно не видавшими ножниц.
- Господи, Маша, - говорила сама себе женщина, - Что с тобой стало? Как ты могла себя так запустить.
Она несколько секунд рассматривала свое лицо, то повернув голову влево, то вправо, будто не веря, что это она.
А потом вдруг резко отпрянула он него.
- Нет, так больше нельзя. Возьми себя в руки! - она трогала своё лицо, - Это всё
не моё.
Ты же не была такой. Во что ты превратилась?
Совсем недавно у Маши был муж и семья. Как ей казалось, счастливая семья.
Вчера Иван ушёл от неё, а единственная дочь сказала, что прекрасно его понимает. Ведь это ж надо - так себя запустить...
- Жрать надо меньше, - сказала ей Полина, когда та начала ей жаловаться на свою нелегкую долю. - Ты бы вместо того, чтобы трескать булочки и колбасу, собой занялась. Тебе всего сорок с небольшим, а выглядишь жирной старой бабкой.
Такого от любимой доченьки она не ожидала.
- Поля, что ты такое говоришь?
- Правду, мама! Правду! - буквально накричала на неё та. - Кто, если не я? Хватит себя жалеть!
- Мне сейчас тяжело и нужна твоя поддержка.
- А ты похудей килограмм на двадцать для начала и увидишь, как жить станет легче.
- За что ты со мной так? - буквально плакала женщина.
- Потому что с тобой по другому нельзя. Иначе ты так и будешь сидеть и страдать. Посмотри, что ты ешь. Всё жирное, жареное, холестериновое, с кучей добавок и сахара. Разве мы так питались раньше? Ты каждую калорию считала.
Мария лишь многозначительно вздыхала, понимая, что дочь права.
Несколько лет женщина проработала в заводской столовой. На громадном заводе тяжёлой промышленной арматуры, куда устроилась сразу после кулинарного ПТУ.
Работа не хитрая. Стряпня для рабочего класса: щи, борщи, котлеты, растягаи, и пирожки, и компот. Но всё по технологическим картам. Всё как положено.
Как говорится, каждая калория на своём месте. Вот и дома придерживалась того же.
На работе Маша и познакомилась со своим Иваном. Было это двадцать пять лет назад.
Молодая худенькая девушка, только закончившая кулинарное училище, с трудом поднимала огромные столовские кастрюли. Видавшие виды поварихи, проработавшие не один год, лишь хихикали над молодой кухаркой и давали ей работу потяжелей. Но Маша была не из тех, кто сдаётся, поэтому она вынесла стоически все издевки и дедовщину женского коллектива, чем и заслужила в нем место и уважение коллег. И со временем влилась в него.
Глазки молодой и симпатичной девушке строил не один заводской жених, но из всех она выбрала Ивана.
Совершенно обычного паренька с добрыми глазами и широкой улыбкой. Почему-то он сразу запал ей в душу, хотя были кандидаты и симпатичней, и выгодней. Но Маша не гналась за этим. Главное, чтобы человек был хороший.
- Гляди-ка твой пришёл, - толкала её локтем в бок Светлана, когда в обед он показался в дверях столовой.
- Какой он мой? - опускала глаза Мария, - Тоже мне придумала!
- Да видела я, как ты вчера с букетиком выходила. А Васька мой наблюдал, как твой Иван его у конторы на клумбе рвал.
- Ой, стыдно-то как!
- Стыдно, не стыдно, а скажи, чтобы так больше не делал. Выговор влепят. Тоже додумался, - отвечала напарница и, подмигнув, добавила, - Ладно, иди на раздачу становись. Поворкуйте.
Через некоторое время Мария вышла замуж. Потом появилась Полина.
И в заводскую столовую она больше не вернулась. А вскоре, и сам завод развалился.
После декрета девушка никак не могла найти работу.
Кризис в стране. Время для всех было тяжёлое. И хотя люди ели и будут есть всегда, но Маше от этого легче не становилось. "Мест нет!" - говорили ей везде.
- Ничего, - успокаивал жену Иван, - Будешь нам готовить.
- Было бы из чего.
- Ты меня обижаешь. Мужик я или нет. Свою семью всегда прокормить смогу.
- Мужик, мужик,- обнимала его девушка.
- А тебе бы самой не мешало поправиться, - одними пальцами обхватывал он осиную талию жены. - Кожа да кости. Ухватиться не за что.
- Я думала, что нравлюсь тебе такой, - надувала губки Мария.
- Конечно, нравишься. Но хорошего человека должно быть много, - смеялся супруг, - А тут суповой набор.
- Сам выбирал, - обижалась жена.
- Согласен. Вот теперь откармливать буду.
Время шло, а с работой у жены всё как-то не складывалось.
- Сиди с дочкой, - успокаивал её муж. - Занимайся семьёй и домом. Нам вполне хватает моего заработка.
- Ну, как-то неудобно. На шее все у тебя сидим.
- Значит, пора тебе в декрет снова идти.
- Это ещё почему?
- Раз ты у меня совестливая такая. И на шее сидеть тебе не нравится, - сделал вывод супруг. - Я ещё сына хочу. И твоя совесть успокоится.
Так и вышло. Вскоре Маша снова забеременела и родила мальчика.
Всё складывалось неплохо. Женщина занималась детьми и даже немного подрабатывала. Стала печь на дому пирожки и торты для знакомых. Заработок не большой и не очень стабильный, но хоть какая-то копейка в семью.
Со временем сарафанное радио заработало, и у Марии появилось довольно приличное количество заказов: то торт на день рождения друзьям, знакомым, друзьям знакомых, то пирожки на юбилей. Деньги не слишком большие, но доход стал регулярным.
Полина уже ходила в школу, Виталик в сад. Но в этот день оба они не пошли на занятия. Дети плохо себя чувствовали: у дочери и вовсе ночью была температура, да и сын явно заболевал. Вот мать и оставила их дома.
Поля читала, сын занимался с игрушками, пока Маши возилась на кухне с очередным заказом. Она замесила тесто и пошла в ванну за тазиком. Женщина ставила кастрюлю с тестом в таз с тёплой водой, чтобы оно быстрее подходило. Маленькие хитрости кулинаров.
- Дети, кто не выключил свет? - задала она скорее риторический вопрос, не ожидая ответа на него, сама же сказала: - А может, это я?
Она открыла дверь и застыла на пороге, как вкопанная. Казалось, что в эту минуту сердце её остановилось.
Сын лежал на кафельном полу, а вокруг него растекалась лужа от бутылки с "Белизной".
Маша быстро пришла в себя и схватила обмякшего сына. Мальчик не дышал. Она не помнила, как крикнула дочери вызвать скорую, а сама стала вливать каким-то ковшиком воду ему в рот. Ребёнок не глотал и не подавал признаков жизни. Женщина какое-то время просто лила сверху воду, пока не поняла, что всё зря. Уже слишком поздно.
Сегодня она решила отбелить его белые маечки для сада и забыла убрать пузырёк.
Скорая приехала быстро, но ребёнок был мёртв. Констатировали медики. Мальчик даже не мог позвать на помощь.
Дальше всё было как в страшном сне, о котором она не хотела вспоминать. Супруг её ни в чем не винил. Наоборот, старался поддержать. Дочка тоже помогала, как могла.
Мария долго и тяжело переживала случившееся и не могла оправиться.
Время, как известно, лечит. К сожалению, не до конца, и всем нужно его разное количество.
С тех пор прошло уже много лет. Выпечку женщина забросила. Она просто не могла этим заниматься. Как только бралась за тесто, как будто возвращалась в тот страшный день.
Готовить она тоже практически перестала. От домашних кулебяк, беляшей и различных кулинарных изысков их меню превратилось в магазинные пельмени и котлеты, а также макароны с сосисками и яичницу на завтрак.
Маше было невыносимо находится на кухне. И вся семья от этого страдала, так как привыкла питаться хорошо. Но вскоре домашние привыкли.
После случившегося в первое время Маша практически совсем перестала кушать. Иван буквально силком заставлял её съесть хоть что-то. А когда неконец пришла в себя, её как будто прорвало. Женщина будто бы старалась заесть свое горе, поглащая горы продуктов. При этом образ жизни женщины был далёк от активного, и со временем килограммы съедаемых продуктов стали откладываться сначала на животе, боках, а потом и на лице в виде щёк и двойного подбородка. Женщину стали мучить отёки.
Иван долго смотрел на то, как его хрупкая и красивая Маша превращается в огромную и неповоротливую глыбу, которую он уже с трудом мог обойти в коридоре. Он жалел её, пытался понять. Иногда наоборот, злился и ругался на неё.
Но всё было бестолку. Ничего менять она не хотела. Ей было всё равно.
Хотя нет. Всё своё время, любовь и заботу она отдавала Полине. Как будто пыталась реабилитироваться за смерть сына. И каждую минуту проводила с ней. Много играла и занималась дочерью. Ребёнок не мог даже вздохнуть или чихнуть. Ничто не ускользало от глаз матери.
Дочь росла, а тотальный контроль родительницы не ослабевал, а становился сильнее.
Полина окончила институт и устроилась на работу. Она практически сразу сняла себе комнату и съехала:
- Неужели тебе так невыносимо жить с нами? - причитала мать, когда дочь сообщила об этом матери. - Лучше жить с чужим человеком?
- Лучше, мам. Ты только не обижайся, но ты меня задушила своей любовью.
- Разве это плохо?
- Иногда да. Ты так надо мной трясёшься, что время от времени я сама тебя боюсь.
- Ну, ты же знаешь, почему?
- Знаю. Но прошло уже почти двадцать лет. Я выросла и ничего подобного не сделаю. А от всего на свете ты меня не защитишь.
- Я же тебя люблю!
- Мам, я тебя тоже. Поэтому и ухожу. Потому что если так будет дальше, то я тебя возненавижу.
- Что ты такое говоришь?
- Займись собой. Найди себе занятие. В порядок себя приведи. Ты скоро свихнешься или отец скоро уйдёт от тебя.
- Почему?
- А ты в зеркало посмотри.
После этого разговора прошло меньше года.
Однажды муж вернулся с работы и начал собирать вещи. Это выглядело как в телевизионных сериалах:
- Дорогая, я полюбил другую, - говорил он ровным голосом. - Прими это спокойно и не нужно закатывать мне сцен.
После этой фразы у Маши действительно пропало всякое желание это делать, и стало даже немного смешно.
- Ты очень хорошая и достойна, чтобы тебя любили, - говорил муж, видимо, заранее отрепетированные фразы, - Ты заслуживаешь гораздо большего. Но, к сожалению, я этого тебе дать не могу. Я полюбил другую и ухожу к ней.
- Не буду тебе мешать, - как можно спокойнее сказала пока ещё супруга. - Пожалуйста, ничего не забудь.
- Как? - вытянулось от удивления лицо Ивана. - Я сейчас возьму только самое необходимое. Остальное потом заберу.
Но Маша его уже не слушала. Женщина была целиком погружена в свои мысли и переживания.
Когда он ушёл, Мария долго и безутешно плакала. Ей было себя очень жалко, больно и обидно.
Приезжала Полина. Сначала утешала мать, а потом начала ругаться и говорить, что она сама во всем виновата.
Когда дочь ушла, женщина снова долго плакала. Потом приняла успокоительного и буквально отключилась после всех слез, переживаний и нервов.
Утром несчастная встала с чугунной головой. Она прошла в ванну и глянула на свое отражение.
Из зеркала на Машу смотрела давно немолодая, неухоженная женщина с припухшим лицом и волосами, давно не видавшими ножниц.
- Господи, Маша, - говорила сама себе женщина, - Что с тобой стало? Как ты могла себя так запустить.
Она несколько секунд рассматривала свое лицо, то повернув голову влево, то вправо, будто не веря, что это она.
А потом вдруг резко отпрянула он него.
- Нет, так больше нельзя. Возьми себя в руки! - она трогала своё лицо, - Это всё
не моё.
Ты же не была такой. Во что ты превратилась?
Она несколько секунд умывалась ледяной водой, от которой сводило пальцы, после чего вновь взглянула на себя и поняла:
- А ведь это к лучшему, что Иван ушёл. Всё это время я чувствовала себя виноватой. Перед ним виноватой, что не смогла уберечь нашего сына. И хотя он мне никогда этого не говорил, я всегда это чувствовала в его взгляде.
Наша история кончилась тогда, когда это произошло. Почти двадцать лет назад. И всё это время мы просто друг друга мучили.
Маша вышла из ванной и прошла на кухню. Она поставила чайник. Достала из холодильника кусок сливочного масла и батон колбасы. Достала доску и начала его резать. Потом вдруг резко остановилась, быстро собрала все и выбросила в мусорное ведро.
Женщина налила себе кофе, открыла окно и села возле него.
Прохладный утренний воздух приятно щекотал нос, и Мария вздохнула полной грудью. Она поняла, что кухня больше не вызывает у неё тех неприятных чувств. Почему-то впервые за долгое время ей стало по-настоящему легко.
Допив кофе, она натянула на себя давно ставшие безразмерными спортивные штаны и жалкое подобие майки, с виду напоминающее наволочку, и отправилась в новую жизнь.
Но это уже совсем другая история...
