Отношения с молодым султаном складывались как нельзя лучше. Не было дня, чтобы они не встречались и не проводили время вместе. Ахмед не скрывал: ее любовь придает ему силы и после общения с ней готов горы свернуть. Только бы услышать слова одобрения!
Умная девушка быстро поняла: он очень не хочет видеть рядом с собой повторения своей бабушки и властной рукой отодвигает женщин, не позволяет им давать советы и вмешиваться в дела. Следовательно, никоим образом нельзя навязывать ему свое мнение. Все следует делать осторожно и незаметно. Что поделать, уроки ярого женоненавистника, Великого визиря Малкочоглу Явуз Али-паши дают такие вот результаты.
Однако нельзя отрицать: не взирая на возраст уже с первых дней своего правления султан, показал себя мудрым правителем и крепкой рукой довольно быстро расставлял по своим местам. Уже одно то, что практически мгновенно избавился от своей бабушки и матери говорит само за себя.
Впрочем, и главному советчику и учителю также пришлось вкусить плоды своих необдуманных советов. Во дворце все злорадно посмеивались, как Малкочоглу Явуз Али-паше пришлось покориться своему господину. Дело в том, что он, вернувшись из Египта, хотел назначить двух командующих (сердаров) на австрийском и иранском фронтах, а самому остаться в Константинополе. Как он объявил с поклоном во время заседания Дивана: буду координировать их действия, и заодно помогать своему повелителю. Все визири прекрасно понимали: на самом деле хочет быть рядом с султаном и не спускать с него глаз. Однако у него ничего не вышло.
Султан Ахмед спокойно все выслушал, а когда Малкочоглу Явуз Али-паша с довольным видом оглянулся по сторонам, желая продемонстрировать свою власть, распорядился возглавить османскую армию в войне против Австрии.
— Только вы, мой визирь, способны разгромит неверных! Покажите всем, на что способны! — произнес падишах тоном, не терпящим возражения.
Вполне понятно, что в данном случае возражать смысла не было. Так что пришлось Малкочоглу Явуз Али-паше оставить теплые покои и выступить в поход против Габсбургов. Все с нетерпением ждали вестей: когда же он покажет, как надо воевать! Многие утверждали: давно забыл свои навыки и не сможет ничего сделать... Узнать, кто будет прав, не получилось. Во время прохождения по Балканам паша заболел и скончался в Белграде 26 июля 1604 года. Злые языки тут же понесли: Сафие-султан, которая, как известно не ладила с визирем, наколдовала, решив отомстить за изгнание.
Кое-кто попытался влить эту информацию в уши султана, да только ничего не вышло. Повелитель даже слушать не стал. Отмахнулся, словно от назойливых мух. А тем, кто попробовал проявить настойчивость, сказал спокойно:
— Мне требуются молчаливые бостанджи. Могу отправить вас на эту службу.
Намек был сразу понят и разговоры мгновенно прекратились. Кому же захочется, чтобы палач отрезал тебе язык. Вот и пришлось замолчать...
Оставалось только удивляться, как он, такой юный и неопытный в государственных делах, сумел быстро войти в курс дела и проявить недюжинные способности правителя. Думается, порой мелькало в голове у Махпейкер, что великий султан Сулейман с огромным удовлетворением наблюдал за деяниями своего потомка. После бездеятельного внука и абсолютно несамостоятельного правнука, Ахмед оказался настоящим главой государства. Волевым, жестоким и неподкупным. После случая с Малкочоглу Явуз Али-пашой возражать ему уже никто не решался.
А уж когда молодой повелитель неожиданно распорядился обучить любимую наложницу тонкостям руководства гаремом, и вовсе промолчали. Даже языкатые тети не стали ничего говорить, хотя по лицам было заметно: просто жаждали проявить свое мнение.
Естественно, Махифруз-хатун все это очень не понравилось. Она была уверена: вся власть в гареме будет принадлежать только ей, а тут… Вылезла какая-то рабыня! Спасало ситуацию лишь одно: ее беременность.
— Вот рожу наследника, — твердила она направо и налево, — султан сделает меня своей хасеки и доверит руководить гаремом. И вы тогда меня узнаете! Пикнуть не посмеете, будете по струночке ходить! И эта наглая икбал Махпейкер в первую очередь.
Самое интересное, что саму икбал ее слова мало волновали. У нее и без этих свар было чем заняться. Лекарка объявила, что она ждет ребенка. От этого известия радость буквально распирала грудь. Теперь самое главное спокойно доносить ребенка и родить здорового наследника. Ка не удивительно, новость о ее беременности в гареме осталась незамеченной. Все внимание было сосредоточено на особе Махифруз. Ведь ей предстояло стать матерью первого наследника. От того, кого родит, зависело главное: продолжения Османского рода. Ну, подумаешь, покидали золотые монеты в толпу наложниц да раздали свежую пахлаву. Сколько раз так уже делалось! А вот роды ханум, это гораздо важнее!
Единственно, кто отреагировал на эту информацию, как ни странно, оказался маленький шехзаде Мустафа. Мальчик вместе со своей нянькой пришел в покои Махпейкер, кстати, теперь у нее была не одна, а сразу четыре комнаты, и прислуживали десять служанок, и дрожащим голосом промолвил:
— Меня теперь казнят?
Слышать подобное было невыносимо и будущая мама чуть не расплакалась от жалости к этому всеми забытому мальчику.
— С чего ты взял? — стараясь говорить спокойным голосом, промолвила она и ласково погладила мальчика по голове. В ответ Мустафа крепко прижался к ее животу и горько заплакал.
— Не плачь, мой маленький! — сказала она, — и верь, все у нас с тобой будет хорошо. Даю тебе слово!
В этот момент девушка поклялась про себя, чего бы ей это не стоило, сохранить жизнь этому мальчику. Ибо только в нем видела спасение свое и всем своим будущим, пока еще не рожденным детям.
Публикация по теме: Одинокая волчица, часть 23
Начало по ссылке
Продолжение по ссылке