По следам путешествия 2017. Часть 5.
Начало здесь:
-Пшёл вон! - приветствует нас сидящий на пеньке абориген с папироской, у которого мы пытались выяснить, как разыскать нашу гостиницу - ехали целый день, устали, а тут ещё адрес какой-то невнятный. Нет такого дома! Улица - вот она, улица Кирова, а дома нету. Запрятался среди межзаборных лабиринтов частной застройки.
Оказывается, это он не нам, а аисту. Здоровенный аист нарезал круги, "шкандыбал" на длинных тонких ногах, нацеливаясь длинным клювом на папироску, всем своим видом выражая живое участие - а о чём вы тут, люди добрые?
-Лезут везде, - пояснил абориген. - Их тут, как воробьёв.
Здравствуй, Глубокое Витебской области! Промышленный городок с тремя заводами и самой строгой тюрьмой страны - зону обустроили в монастырских стенах XVIII века - и он же «белорусская Венеция». Величественный, помпезный и обшарпанный. "Город на воде": здесь целых пять озёр. Годом первого упоминания своего города жители Глубокого полагают 1414-й.
Город, где совершили немыслимое: снесли памятник Ленину - как я жалела, что опоздала его увидеть, этого Ильича! Злые языки утверждали - а фотографии подтверждали - что здешний Ильич был невероятно кривоног. Теперь на его месте - Аллея великих земляков, бюсты с именами художника Язэпа Дроздовича, премьер-министра Белорусской Народной Республики Вацлава Ластовского, основателя белорусского театра Игнатия Буйницкого. Здесь увековечен отец современного иврита Элиэзер Бен-Йегуда:
А этого человека отлично знают и в России: Павел Сухой, наш знаменитый авиаконструктор, родился в 1895 в Глубоком, которое тогда было просто селом.
Жаль, что замечательная Аллея засунута меж каких-то обшитых сайдингом магазинчиков и заборов. Зато на заднем плане - величественный костёл Святой Троицы. Тот, кому Глубокое обязано этим прекрасным католическим храмом - и не менее прекрасным храмом православным - тоже здесь, на Аллее: Иосиф Корсак.
Несколько веков назад Глубокое делили между собой два рода: Корсаки и Зеновичи. Иосиф Корсак не жалел средств на город и в первой половине XVII века построил на своих владениях два храма, за что и почитаем среди жителей Глубокого до сих пор. Современный костёл Святой Троицы возвели на месте храма Корсака в 1780-х, его несколько раз достраивали и расширяли.
Через дорогу от костёла стоит одноэтажный дом, в котором жил писатель Тадеуш Доленга-Мостович. Многие помнят польский фильм «Знахарь», снятый по его роману, где главную женскую роль исполняет восхитительная Анна Дымна. Действие книги происходит как раз в Глубоком.
Католический и православный храмы в Глубоком стоят друг напротив друга и воплощают в себе то, что называют толерантностью, хоть изначально обе святыни были католическими. Костел и собор Рождества Пресвятой Богородицы разделяет площадь с фонтаном и памятником «Иисус и самарянка»:
Здание православного собора старше католического, его возводили в 1639-1654 годах также на средства Иосифа Корсака. Кирпичная постройка была предназначена для костела при монастыре католического ордена кармелитов. Иосиф Корсак сам руководил возведением храма, но умер в 1643 году, не дожив до завершения строительства. В крипте костела его и похоронили (позже потомки настояли всё же на перезахоронении).
В 1735 году костел перестроили по проекту архитектора И. Глаубица, и он стал первым памятником архитектуры виленского барокко в Беларуси.
Но не всё так просто: если зайти собору в "тыл", он приобретает черты уже "сарматского барокко", который предшествовал и по смыслу своему вообще противоречит "виленскому". Тем более, что даже в масштабах Европы не так уж часто встречаются барочные храмы с целыми четырьмя башнями!
В чём разница между этими барочными стилями? Виленское - это свобода и лёгкость, скульптуры на фронтонах, симметрия двух многоярусных башен...."строительный материал... словно размяк и поплыл волнами выгнутых и вогнутых кривых». Сарматское же - аскеза, упрощённая геометрия барочных форм. Силуэт массивен, внешний декор нарочито строг - но лишь внешний: поразительный контраст с пышными лепными интерьерами!
Ну, и как всегда: 1812-м в монастырских корпусах на несколько дней останавливался Наполеон Бонапарт и традиционно печалился, что не может взять собор с собой в Париж.
Вот виделся ему в мечтах Париж, заставленный белорусскими церквами!
А храм-то - известная достопримечательность! Даже экскурсии проводятся. Мы застали одну: толпа школьников - класс седьмой-восьмой, молодой парень-экскурсовод. Может, школьный учитель истории? И что он говорит?
А говорит он, что во время восстания 1830-х годов в подземелье собора прятались повстанцы, а в шестидесятых солдаты М. Муравьева ("Вешателя") держали здесь узников.
В который раз за время белорусских странствий встречаемся с ... некоторым образом двояким толкованием фактов - вроде бы нашей общей с Беларусью истории.
"Вешателем" Михаила Николаевича Муравьёва, которому удалось подавить начавшееся в Польше и перекинувшееся на Северо-Западный край восстание, прозвали народники. Ну, Закон Российской империи трактовал восстание 1863 года как "мятеж", а М. Муравьёв был почитаем как гениальный государственник и даже получил неофициальный титул "граф Муравьёв-Виленский".
А затем пошла работа по возвращению края на "древнерусскую дорогу" - по выражению М. Муравьёва. Чиновников-поляков - в отставку. Местному православному населению - должности. Крестьянская реформа. Мелкую шляхту из дворянского сословия в городское, а то и в однодворцы. И даже "земля - крестьянам"!
А казнил он за годы правления 128 человек. Повстанцы же казнили 924 человека только в 1863 году.
В краткой истории Беларуси для средней школы, купленной мною уже в этом году, о Муравьёве-Виленском ни слова.
Одним из повешенных Муравьёвым был.. как его назвать? мятежником? ... Константин Калиновский. Ныне - Кастусь Калиновский, национальный герой Беларуси. В школе проходят: лично слышала, сидя на уроке.
Такой круговорот героев в истории. История-то и рассудит. Точнее, уже рассудила.
Говорят, что собор Рождества Богородицы и костёл Святой Троицы связывает подземный ход. Энтузиасты ищут; якобы там кармелиты прятали свои сокровища перед репрессиями, последующими за восстанием Кастуся Калиновского... В подземелье можно сходить с экскурсией. А можно и на башню подняться.
...ничего не напоминает о тех страшных временах. Стоят друг напротив друга два барочных собора - православный и католический. Тихо плещется вода в озёрах; вишнёвый фест, сгущёнка, коробочки клюквы в сахаре, на местном кладбище могила семейной четы Мюнхгаузен - нет, не того...на сто лет позже... Разве что вот ещё название: озеро Кагальное.
До Великой Отечественной войны в Глубоком было восемь синагог, а еврейские дома располагались целыми кварталами. А во время войны в Глубокском гетто погибли тысячи людей со всей округи. Практически все постройки общины исчезли с карты местечка - осталось лишь старое еврейское кладбище.
Когда в городе на месте бывших еврейских кварталов возводили новые здания, строители часто находили клады. Говорят, только во время строительства местного универмага было найдено четыре спрятанных клада.
И снова на берегу Кагального....Сидит кто-то. Вроде того деда, который отмахивался от аиста. Написано - "Беларусь синеокая, чудесный уголок Глубочина".
И правда, чудесный уголок. Жаль, вишни ещё не было. Таким я и запомнила тот июньский день, в году далёком, в городе Глубоком....
Продолжение следует