Ты купил мне магнитофон. Новый и совсем не блестящий. Он был матовый и чёрный. Скорее светло - чёрный или тёмно- серый. Он в памяти и у тебя и у меня. Вчера спросила - ты помнишь. Помнишь, потому, что мы до него месяц не разговаривали. Поссорились и делали вид, что не замечаем друг друга.
А потом ты сказал одно слово:
- Пойдём.
И мы шли и я не знала куда, а потом оказалось, что это магазин радиотоваров и ты его купил. И я была счастлива. Новый, с кассетами. Одна прилагалась к покупке, другую купили. Их долго было две. Одна синяя, другая оранжевая.
Очень любила математику до определенного момента, особенно задачи на логику и чем дольше сидела, чертила взаимосвязи исходников, тем больше получала удовольствия. Но вот геометрия ...нет, не задалось. И ты мне очень издали, как мама говорила, с эпохи царя Гороха, начинал мне эту геометрию втолковывать. Сидели, решали, спорили, кстати часто мои решения были не такими, как у класса и ты доказывал, что мы́ решили правильно.
Кстати, ты знал все теоремы, всю жизнь. И в географии знал буквально всё. Сколько раз мы загадывали из неё друг другу ребусы.
Нет, ты не был милым и добродушным, сахарным тоже. Мы очень переживали, что ты скажешь, если решишь произнести слово. Ты больше молчал. Но если начинал говорить, замолкали все. И слушали. Лишних слов не было никогда. Только очень продуманные и веские. Тезис, вывод. Ты был львом. Да, львом по гороскопу и по сути, тебя многие побаивались.
Однажды нетрезвый сосед решил показать свою власть, загнав меня в угол с поводком и овчаркой, такой же неуравновешенной, как он сам. И вышел ты. Твоего взгляда хватило. Сосед потом стал обходить меня стороной, да так, что я могла вообще не опасаться и не думать об этом. Его взгляд обьяснил, что встретиться с недовольным твоим выражением лица ему не хочется больше никогда.
Меня не баловали. Я хорошо знала свои обязанности по дому, знала, что лодырничать неприлично, что едят только на кухне, а лежать днём можно только с температурой. Ты до недавнего времени тоже не позволял себе всего этого. Ты был строг больше всего с собой.
Зато самое интересное было наблюдать, как ты что- то ремонтируешь из техники или домашнего обихода и часами держать плоскогубцы, в надежде услышать:
- Наташулька, давай синенькие.
Звал так недолго, лет до пяти.
Зато ровно в двеннадцать отобрал велосипед, сказал, чтобы ноги не были кривыми. Не опечалилась и на миг. Твоё слово- закон. Не обсуждается.
Работал ты так много, что больше не видела такого "трудоголика" ( мамин термин). Три места работы. Пожизненно.
Легко носил два ведра песка на даче, своими руками построил два дома.
Самое острое воспоминание- нам дали землю, мы построили гараж и надо залить кипящим гудроном крышу. Мы с мамой у костра, ты слезаешь за очередным ведром. Мама переливает пузырящуюся массу, ты обратно, так без конца. В последний раз рука мамы соскользнула и кипящая жижа потекла по твоей руке, сползая, вместе с кожей, как в мультике кисейная река.
И тишина. Нет ни стона, ни упрёка. Это ты. Не спутаю ни с кем.
Мама жила принцессой. Ни разу не держала в руках лопаты, тяжелой сумки, ты был её силой, ногами, молчаливой стеной.
Сегодня, пап, тебе 87. Я знаю, что тебе не будет 88. Мы ревем всё лето. Мечемся, бьёмся о непробиваемые стены. Но мы оказались бессильны. Ты гаснешь. Невыносимые боли. Но мне ты говоришь, что всё в порядке.
Пап, ты не уйдёшь. Нас так много у тебя. Прости нас, мы не смогли.
