Суррогатное материнство – тема, к которой еще не готово наше общество. В лучшем случае таких женщин не понимают, в худшем – осуждают. А ведь если задуматься, они совершают огромное доброе дело – дарят миру новую жизнь и смысл жизни отчаявшейся бесплодной паре. Мы побеседовали с суррогатной мамой, которая родила всего 3 месяца назад, на очень личные и откровенные темы. Вот что из этого получилось.
Думали ли Вы еще несколько лет назад, что будете вынашивать чужого ребенка?
– Еще несколько лет назад я примеряла на себя ситуацию, что бы я делала, если бы у меня не было моего единственного, на тот момент, ребенка. Но конкретно о том, что я пойду в программу, я не думала.
А как Вы узнали о подобных программах?
– Я была донором ооцитов в клинике, и увидела видео об ЭКО и программах сурматеринства. Задала вопрос координатору, и она мне все подробно рассказала.
Первая мысль об участии возникла тогда?
– Да. Меня очень подкупила фраза координатора о том, что все биородители очень хорошие и заботливые. С тех пор я стала раздумывать о сурматеринстве всерьез.
Каков был путь от первой мысли до четкого решения идти в программу?
– Мой личный путь был недолгим, но меня больше пугал вопрос, как завести этот разговор с супругом. Однажды я спросила, как будто в шутку, как бы он отнесся к такому моему желанию. У мужа была шоковая реакция. На протяжении недели он мне ничего не говорил, и я не поднимала больше эти темы. А спустя время он сказал, что не против попробовать.
Что Вы говорили детям?
– Старшему на тот момент было 9 лет, поэтому, конечно, мы поднимали с ним эти темы. Рассказывали все, как есть, отвечали на вопросы. У него уже был тогда брат годовалый, поэтому он все понимал.
Расскажите, как проходила программа от момента знакомства с родителями и далее по шагам?
– Для начала был прием у врача, анализы и обследование, чтобы решить – подхожу я или нет. После положительного заключения по моему здоровью состоялось знакомство с потенциальными родителями. Познакомились – все отлично. Дальше я проходила оставшиеся обследования, мы подписали договор у нотариуса и началась подготовка к подсадке.
То есть Вы вступили в программу с самой первой парой, с которой познакомились?
– Да! Биомама – милая хрупкая девушка. Я как-то сразу прониклась их ситуацией и очень захотела им помочь. Пообщавшись, мы поняли, что пойдем в программу вместе.
Получилось с первой попытки?
– Да.
Как протекала эта беременность в сравнении с Вашими предыдущими беременностями?
– С психологической точки зрения это, конечно, колоссальная разница – двоякие мысли и моменты. Ведь когда ты вынашиваешь своего ребенка, уже его любишь и ждешь. А здесь ты понимаешь, что он не твой, но он ведь тоже должен получить любовь. Как вынашивать ребенка и не иметь к нему никаких чувств? Это точно не про меня и не про супруга, в том числе. Мы были оба в этой ситуации. Старались, общались с малышом. Много было мыслей, были страхи и переживания: как мой мозг отреагирует, что будет после родов и дальше? Но все их я проговаривала с биомамой. Очень благодарна ей за поддержку. К психологам я не обращалась, не нужно было, потому что мы все темы обсуждали с ней в открытую. А еще была очень большая поддержка от мужа.
Насколько сильно биородители участвовали в Вашей жизни на протяжении беременности?
– Созвоны были каждый день. Но в тоже время иногда мы старались лишний раз не тревожить друг друга, поэтому могли не общаться несколько дней. Как бы то ни было, в программе все равно ощущается присутствие другого человека, другой пары, в своей семье. Поэтому иногда хотелось провести время только наедине с семьей, без телефона. Никакого давления не было, в этом вопросе мы интуитивно понимали друг друга.
То есть не было контроля за вашим питанием, сном, образом жизни?
– Какие-то особенно важные моменты мы оговорили еще до заключения договора. Например, я не должна была спать в комнате с роутером. По питанию мы всегда следили с биомамой вместе, выбирали для меня какие-то продукты. Но это никогда не было навязано или настойчиво, просто предложения с ее стороны и не более того.
Биородители ходили с Вами к врачу?
– Да, все УЗИ мы посещали вместе. Но когда посещения врача стали очень частыми, на поздних сроках, я ходила на них одна. Беременность мы вели в EVACLINIC, поэтому врач все знал.
Чего Вы больше всего боялись на старте программы?
– Сейчас я понимаю, что меня очень сильно подкупила фраза координатора о том, что все биородители в клинике отличные и хорошие. И только теперь, пройдя все эти этапы, я осознаю, что как бы ни было, все люди разные и в этом деле особенно важно найти своего человека. Если бы сейчас я планировала вступление в программу, то был бы очень большой страх, с теми ли людьми я в нее иду. А тогда я не боялась вообще ничего.
Что было самым сложным для Вас на протяжении всей программы?
– Эмоционально было очень сложно в некоторые моменты. Например, после УЗИ в 12 недель, поскольку биомаме больше 35 лет, нас отправили к генетику. Была вероятность, что с ребенком что-то не так, хотя эмбрионы проходили ПГТ. Это было очень волнительно и тревожно. И до результатов анализа крови было очень болезненно. Я переживала, что будет, если с малышом что-то не так? Ведь в любом случае решение принимаем не мы, это не наш ребенок.
Физически сложно особо не было. В целом беременность – это не самый легкий период для любой женщины, это огромная работа организма. И я все понимала. Единственное – до 20 недель был очень сильный токсикоз, это непросто.
Как проходили роды?
– Биомама была со мной, у нас были партнерские роды. В этот момент мне ее, если честно, было очень жалко. Я понимала на что иду, понимала, что такое роды – это не самый приятный момент. У меня был хороший моральный настрой, я знала, что предстоит. Что чувствовала биомама, мне очень сложно представить. Ведь это ее ребенок, и она должна была быть на моем месте. Она очень сильно переживала за меня и за ребенка. Я особенно не переживала, у меня были другие мысли и задачи в тот момент.
Что происходило после рождения малыша?
– Все моменты также оговаривались заранее со мной и с биомамой. Ребенка положили мне на живот, с ее согласия. Она перерезала пуповину. Потом все время мы были вместе, первые 2 часа после родов, втроем в одной палате.
Помните тот момент, когда Вы осознали, что все закончилось? Какие были ощущения?
– Я понимала, что выполнила ту миссию, на которую шла. Все. Я видела эмоции и реакцию биомамы. Радовалась за нее. Никаких мыслей «мое – не мое», не возникало.
Рассказывали ли Вы родственникам и друзьям о программе?
– Конечно, рассказывали, причем говорили в открытую. Первое время, на начальных этапах, я боялась реакции людей, даже соседей, и были мысли переехать на съемную квартиру, когда будет большой живот. Но спустя пару месяцев они ушли, потому что меня закалила очень тема сурматеринства. Зачем бояться чужого мнения? Ты никогда не знаешь, что ждет тебя или людей, которые осуждают эти темы. Никто не вправе осуждать людей в принципе, а эту тему тем более.
С какой реакцией Вы сталкивались чаще от окружающих?
– Скорее с нейтральной. Негативный момент был всего один раз. Причем я столкнулась с ним от родственницы, медработника. Чаще от знакомых была спокойная реакция, а кто что говорит за спиной, я уже не знаю. В лицо мало кто осмеливался говорить плохое.
Но могу сказать, что в какой-то момент мне даже наоборот нравилось говорить людям о своем положении и смотреть за их реакцией, как будто бы с какой-то издевкой. У нас общество не привыкло вообще к таким темам, особенно, когда сурмама в открытую об этом говорит. Однажды я сказала о своем положении в беседе с продавцом зоомагазина, у которого мы всегда покупали товары коту. У нее просто был шок, не только от самого факта, что я ношу чужого ребенка, но и от того, что я так спокойно и открыто говорю на эту тему.
Общаетесь ли Вы сейчас с биологической мамой?
– Да, мы общаемся и обе надеемся, что наше общение будет долгим, потому что этот человек очень близок мне по духу.
Суррогатное материнство для Вас это было больше про помощь или про заработок?
– На начальном этапе это была тема больше про заработок, но еще и помочь кому-то. Сугубо меркантильных целей я не преследовала. Ведь если идти только из-за денег, то это не такие большие суммы. Но ведь ты даешь жизнь новому человеку, поэтому преследовать при этом только финансовые цели – неправильно. На тот момент мы с мужем думали, что после программы без помощи банков решим жилищный вопрос. Но потом получилось, что уже в ходе программы мы все решили самостоятельно, еще до родов. И это очень радует меня.
Планируете ли Вы еще раз вступать в программу?
– Нет, пока такого в планах у меня нет. И я теперь понимаю, что мне, наверное, будет очень сложно найти биородителей, с которыми мы совпадем. Сейчас я по-другому ко всему подхожу. Мне важно найти людей по ощущениям. Если бы такие нашлись, то, возможно, я бы передумала. Но мы с мужем оба должны быть к этому готовы, нужно время.
А если бы Вам предложили еще раз нынешние биородители?
– Не могу ответить однозначно. Меня останавливает то, что хочется помочь и другим людям, а сурмам не так и много. И если бы я вступала в программу еще раз, то с другими биородителями. К сожалению, растет количество пар, которые не могут иметь детей. Если бы мы нашли новую пару, с которой бы совпали, я бы выбрала ее, а не нынешних биородителей. Скорее так.
