- Да ты выпил!
- Тс-с, - Степан приложил указательный палец к губам. – Тихо, тс-с…
- Как ты за руль сел в таком состоянии? Ты же мог разбиться, - зашептала Галя, присаживаясь на лавку. – Где твои мозги были, а?
Глава 1
Предыдущая глава
Глава 57
Галя, вымотанная в доску от домашних хлопот, пережившая за последнее время множество нервных потрясений, медленно встала. Положив левую ладонь на деревянную стену, правую уперла в бок.
- Люб, а ты чего так за моего мужика переживаешь? – безразличным тоном спросила она.
- Я?! – округлила глаза Люба. – За мужика? Да я за тебя переживаю, за твоих деток, за семейное спокойствие. Ты что! Мы ж, бабы, должны помогать друг другу, а не досаждать. У меня у самой мужик был, так эта чувырла его к рукам прибрала… Ой.
Запнулась Люба, проговорившись.
- А-а, мужика-а, - равнодушно протянула Галя. – Вот оно чо.
- Галь, если б ты знала, какая эта Машка ушлая, давно Степке запретила с ней общаться. Мой Гришенька тоже ей шибко помогал, а она, зараза такая, подол задрала. – всхлипнула Люба. – А теперь они жениться надумали. – и слезы потекли градом.
Галя, увидев, как Люба убивается по бывшему, приобняла ее и погладила по спине. Жалко ее, потому что Галя, как никто, может понять любящую женщину.
- Так бы и сказала, за что ты на нее зуб имеешь. А то Степка, видите ли, с ней шуры-муры крутит. Глупая ты, Любка. Глупая и недальновидная. Нашла б себе другого, да замуж пошла. Чего ты по Гришке слезы льешь? Забудь его, начни свою жизнь сначала.
- Ага, - хлюпала носом Люба, уткнувшись лицом в плечо Гали, - тебе легко говорить. Твой Степан не такой, как другие мужики. Вон, и в доме хозяин, и в работе - удалец, а я, как проклятая-а-а…
И затянула Люба «песню» о тяжелой бабской доле. Галя успокаивала ревущую подругу, предвещая ей счастливую семейную жизнь, а сама думала:
«Не дай бог, Степан на какую девку позарится, всю душу наизнанку вытрясу. И его, и ее».
Поздно ночью Степан заявился домой. Припарковав машину у забора, он вышел, положил руку на частокол и закурил, поглядывая на темные окна. Дети и свекор давно спали, а Галя не сомкнула глаз. Все мысли о Любке в тяжелой голове перебирала. Думает о ней, а перед глазами рисуются образы отца и матери. Шибко отец с матерью ссорились, когда он за полночь домой возвращался. Каждое слово Галя запомнила, каждую фразу в сердце запечатала.
- Опять с кем-то шлялся? – кричала мать, захлебываясь слезами.
- А тебе какое дело? – отвечал отец заплетающимся языком.
- Как людям в глаза смотреть?
- Как хошь, так и смотри. Мне до людей дела нет! Сама Гальку нагуляла, так закрой поддувало и не тявкай…
Отвлекшись на скрип двери, Галя поняла, что не заметила, как к дому подъехал автомобиль. Она тихонько встала, чтобы не разбудить детей, и отправилась встречать мужа. Войдя в хату, Степа снял ботинки, сел на лавку и опустил голову.
- Устал? – шепотом спросила жена, выглянув из комнаты.
Кивнув, Степан громко выдохнул.
- Есть будешь?
Мотнув головой, парень вновь выдохнул.
- Да что с тобой?
Степан поднял голову. Уставившись в его покрасневшие глаза, Галя всплеснула руками.
- Да ты выпил!
- Тс-с, - Степан приложил указательный палец к губам. – Тихо, тс-с…
- Как ты за руль сел в таком состоянии? Ты же мог разбиться, - зашептала Галя, присаживаясь на лавку. – Где твои мозги были, а?
- В спихбольнице, - еле выговорил Степан.
- Может «псих»? – поправила жена.
- Может, - и голова Степана повисла, как ведро в колодце.
- Что ты там забыл?
- Не поверишь, - тяжело было говорить, но Степка старался изо всех сил. – Машку возил.
- А ей, что там понадобилось?
- Уф-ф… - у Степана перехватило дыхание. – Дай воды.
Набрав ковшом воду из ведра, Галина отдала его мужу. Ковш был опустошен за две секунды. Испустив отрыжку, Степа продолжил:
- Родственница у нее там. Чеканутая.
- Ой, - Галя вдруг вспомнила о бабке Глафире. - Ужас какой… Не дай бог.
- Машка туда на свиданки ездит, просит врачей, чтоб ее на свадьбу отпустили, а они в отказную. Мол, не положено.
- И кто это, она не говорит?
- Мамка ее.
- Ох ты-ы ж, - приложила ладонь к губам Галя. – Беда-а…
- Раньше я за три дома останавливался, она так велела, а сегодня проследил, куда бегает. Думал, тайна какая, а вон что, оказывается. Пока она своей мамкой занята была, я про бабку свою спросил. Дали подтверждение, что она там. Попросил показать. В палату не пускают, да и не палата это вовсе, а… на тюрьму больше похоже. Я чуть не поседел, когда меня туда повели. Стены серые, решетки везде. Подводят, значит, к одной, а за ней бабуля моя сидит, и еще какие-то бабы. Галька, я думал сквозь землю провалюсь. Бабка меня через решетку увидала и кинулась руки просовывать. Орет, ручонки тянет, а у меня аж сердце остановилось. Вижу, что узнала, а сама такая страшная стала, на смерть похожая. Я и замер.
Обхватив руками голову, Степан заплакал, как ребенок.
- Ох, мамка-а, каких делов наворотила-а, - запричитал он, покачиваясь из стороны в сторону. – Сдала старушку в богадельню… Как только совести хватило ее туда отправи-ить?
Галя, представив кошмарную картину, обхватила мужа руками и прижала к себе. Боже, страшнее места не придумаешь!
- Это не Марфа, - неожиданно послышалось из-за печки. – Это я ее туда определил.
Спасибо за ваши лайки, репосты и комментарии.