Они сели за стол, и Костя сделал несколько осторожных глотков и, кажется, что-то говорил, нахваливая напиток… Карина не смотрела на него и почти не слушала. Она собиралась с духом.
- Кариша… - осторожно позвал Костя. – Не молчи так, пожалуйста. Ты волнуешься за Заремку? Но с ней всё в порядке, честное слово. Ну, хочешь, я тебе файл покажу, который Дана прислала? Там вся операция от первой до последней секунды…
Девушка подняла на него глаза.
- Нет, Костя. Я в тебе ни капельки не сомневаюсь и знаю, что с Зёмой всё хорошо. Я… хочу поговорить о нас с тобой.
Она видела, как он разом подобрался. Вот только что почти засыпал – а теперь смотрит на неё пристально и внимательно. Таким же взглядом он изучал Заремины рентгеновские снимки – сосредоточенно, чуть прищурясь…
Как он будет потом смотреть на неё? И захочет ли вообще на неё смотреть?
А Костя, глядя, как подрагивают её губы, боялся лишний раз пошевелиться, чтобы не нарушить, не спугнуть момент. Неужели его молитвы услышаны? Неужели она сейчас раскроется перед ним? А что если… он ей не нравится? Неприятен как мужчина… Что ж. Всё равно лучше знать, чем мучиться неопределённостью.
- Давай поговорим, Кариш, - осторожно ответил он.
Девушка набрала в грудь воздуха и выпалила:
- Я тебя недостойна!
От неожиданности он чуть не уронил чашку. Может, он ослышался? Ну да, слишком устал, вот измученный мозг и выдаёт слуховые галлюцинации…
- Погоди… ты сейчас серьёзно? А может быть, наоборот – это я тебя…
Карина ответила ему затравленным взглядом и поднятой ладонью.
- Сначала послушай меня.
Он молча кивнул и приготовился слушать. Он видел, как она сжалась, словно от внезапного порыва ледяного ветра. Нежное лицо разом осунулось, заострилось, под глазами залегли тени. Потом она встала, подошла к окну и, не глядя на Костю, заговорила:
- Ты часто спрашивал, как я очутилась в Москве. Что ж… историю Заремы ваша семья узнала от меня. И мою историю никто, кроме меня, не расскажет.
Карина помолчала и продолжила:
- Я родилась и всю жизнь прожила по соседству с Заремой. И пока был жив мой отец, я могла бы назвать свою жизнь безоблачной… Но после его смерти кормильцем семьи стал мой старший и единственный брат. Человек с неуравновешенной психикой. Жестокий, деспотичный наркоман.
Девушка говорила и говорила, чувствуя, как по щекам струятся слёзы. Нет, она не жалела себя. Она открывалась любимому человеку, и ей казалось, что где-то в глубине души прорывается огромный нарыв – порождение её боли, страха и унижения. И вся эта мерзость теперь вытекает горько-солёной влагой, оставляя вместо пульсирующего сгустка страданий какую-то непривычную пустоту.
Она рассказывала ему о маме Заремы – мужественной, бесстрашной женщине, которая спасла Карину от семейного кошмара и от последующего самоубийства, которая не побоялась ссоры с соседями и всеобщего осуждения, чтобы вернуть несчастную девушку к жизни своими долгими беседами, вниманием, заботой…
- Мама Зухра заменила мне родную мать. Поэтому я и считаю Зёму своей сестрой. И даже если бы я не дала нашей маме слово позаботиться о Зареме, я всё равно была бы рядом с ней. Всегда. Как Зухра была со мной рядом…
Слушая Карину, Костя чувствовал, как на шее дыбом встают волоски. Острая жалость к возлюбленной мешалась со жгучим бешенством по отношению к её мучителям. Он, врач, чьё призвание – лечить и спасать, не задумавшись ни на секунду, задушил бы этого ублюдка-брата заодно с мамашей. Костя до боли стиснул зубы и молчал. Не время давать волю собственным чувствам. Карина должна выговориться, освободиться от этого груза, который столько лет отягощал её нежную чуткую душу. Если она не сошла с ума от постоянного стресса, то только благодаря Зареме. Необходимость помогать младшей сестре, поддерживать её во всём стала опорой для бедной истерзанной Карины.
- И знаешь, - говорила меж тем девушка, - как ни странно, я всё равно считаю себя везучим человеком. В первый раз мне повезло, когда мама Зухра меня спасла. Во второй раз – когда я познакомилась с девочками… А в третий раз…
- …А в третий раз повезло мне – когда я встретил тебя, - перебил Костя, подойдя к ней и осторожно обняв за плечи. Он не пытался прижать Карину к себе или поцеловать – помнил её реакцию на предыдущую попытку и скорее дал бы отрубить себе руку, чем вновь спугнуть её. Осторожно поглаживая закаменевшие предплечья возлюбленной, он негромко заговорил:
- Неужели ты думала, что я откажусь от тебя из-за того, что с тобой приключилась такая страшная беда? Неужели ты боялась того, что я обвиню тебя во всём случившемся? Неужели ты считаешь, что эти твари осквернили тебя и поэтому ты не имеешь права на счастье?
Он развернул её к себе и, глядя в огромные зелёно-карие глаза, произнёс:
- Для меня нет в этом мире женщины чище, прекраснее и желаннее, чем ты. Можешь сомневаться в чём угодно, но в этом я не дам тебе усомниться. Ни на секунду, слышишь? И это не изменится, даже если ты… не захочешь быть со мной.
Он посмотрел на её губы, но не потянулся к ним. Просто стоял, тяжело дыша и сжимая горячими ладонями её плечи.
Карина медленно взяла его руку в свои. Поцеловала и прижала к мягкому холмику своей груди. А потом сама нашла губами его губы.
***********************
…Приподнявшись на локте, девушка внимательно посмотрела на лежащего рядом мужчину.
- Знаешь… я всё-таки дурочка.
- Не понял, - притворно нахмурился Костя, поворачиваясь к ней и осторожно целуя в кончик носа. – Ты только что назвала мою возлюбленную дурочкой? А на каком основании?
Карина тихо засмеялась, покраснев, и уткнулась лицом в его плечо.
- Да ну… стыдно говорить про такое…
Он погладил её по волосам.
- Мне ты можешь говорить всё, родная… разве нет?
- Да… наверное… - пропищала она откуда-то из его подмышки. – Просто… понимаешь… вот это всё оказалось совсем не так! Я не думала, что может быть… так…
- М-да… если кто-то из нас двоих и дурак, то это точно не ты, - хмыкнул Костя. – Поясни, пожалуйста, что не так и что так?
Карина вскинула голову и сердито воззрилась на него:
- Ну вот какой ты!
- Какой?
- Самый лучший, - вздохнула она, ложась щекой ему на грудь. – Я ведь уже… не девушка, и вообще… Но я думала, что хорошо – это когда не больно… когда никак. Подождать немного, и всё. Очень просто. А, оказывается… всё совсем по-другому!
Костя ласково приподнял её лицо, чтобы она смотрела на него.
- Всё действительно очень просто, любимая. Не было у тебя никого до меня. Поняла?
- И никого, кроме тебя, не будет, - прошептала она за мгновение до поцелуя.
Продолжение следует...
