В конце сентября у Киева наступит полное истощение наступательного потенциала, в результате которого он может утратить способность даже к активной обороне, чтобы подлавливать нас на наших активных действиях. Только тогда мы перейдем в свое наступление
считает военный эксперт, президент Фонда исторических и научных исследований "Основание" Алексей Анпилогов
Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.
Ранее глава комитета Госдумы по обороне Андрей Картаполов заявил, что Россия сейчас активно создает условия для начала собственного контрнаступления на Украине. Однако он не раскрыл конкретных деталей относительно временных рамок или конкретных действий, связанных с этим процессом.
- Алексей, есть ли сейчас какие-то направления для нашего наступления, помимо Купянска и Красного Лимана, учитывая, что на остальных участках фронта мы все равно сидим в обороне?
- Пока речь идет исключительно об активной обороне. Мы не просто сидим на определенных позициях. Линия фронта дышит и ходит туда-обратно. В этом и состоит специфика активной обороны, когда обороняющаяся сторона постоянно предпринимает локальные, но чувствительные для наступающей стороны контратаки, которые разрушают ее планы и заставляют по нескольку раз брать одни и те же населенные пункты и высоты.
Украинское наступление, которое продолжается 2,5 месяца, крутится вокруг одной и той же местности. Да, тактические результаты у противника есть, но предъявлять на саммите НАТО, что ВСУ взяли Пятихатки и приблизились к Работино, было бы для Киева несерьезно.
Вопрос только в том, сколько еще нужно времени, чтобы Украина растеряла свой наступательный порыв и у нас появилось собственное окно возможностей для своих наступательных действий.
Это диктуется самим состоянием театра боевых действий и сезонностью на этом театре. У нас осталось две недели августа, после чего начнется календарная осень. Фактическая осень с серьезным изменением погоды на Украине начинается во второй декаде октября. Сентябрь – это еще теплый и сухой месяц. Даже если на Украине пойдут дожди, это не означает, что там сразу же наступит непроходимая грязь. Распутица может чередоваться сухими периодами, которые можно использовать для наступления. Следовательно, у Киева осталось еще два месяца на активные действия. Вопрос в том, хватит ли у них сил действовать на всем фронте, на отдельных его участках, или это все закончится активными действиями России.
- Какие аргументы есть в пользу того, что это окончится российским контрнаступлением?
- Судя по появлению на фронте танков "Челленджер", БТР "Страйкер" и БМП "Мардер", ВСУ бросили в бой свой последний резерв – элитную 82-ую аэромобильную бригаду. Это одно из самых мотивированных подразделений, которое относили к "гвардии прорыва". Ей дали самые мощные экземпляры западной техники.
"Челленджер" - это единственный танк, оснащенный комбинированной броней с обедненным ураном, которая действительно может выдержать выстрел из наших основных танков. И это единственные танки, которые используют БОПСы (бронебойный оперённый подкалиберный снаряд) с тем же обедненным ураном.
Они ориентированы под встречный танковый бой, если бы они шли в прорыв, а мы бы купировали этот прорыв своими танками контрударами. У "Челленджеров" в этом случае был бы определенный перевес.
Но я не знаю, могут ли украинские танкисты им воспользоваться, потому что все зависит от их выучки. Мы же видели, как наш "Алеша" разобрал целую колонну.
Короче говоря, именно на 82-ю бригаду Киев возлагал основные надежды. Она должна была пройти по расчищенному коридору главной оборонительной линии и развить прорыв.
Дополнительно к этому противник должен был использовать "Страйкеры". Это колесные машины, способные ездить по шоссе со скоростью в 100 км/ч и перевозить 10 десантников. Порядка сотни этих БТР вместе с "Мардерами" тоже могли обеспечить глубокий прорыв. "Челленджеры" должны были купировать наши танковые контрудары, а "Страйкеры" и "Мардеры" - занимать опорные пункты и склады.
- Но этого ничего нет?
- Ничего этого нет. "Страйкеры" и "Мардеры" уже горят. "Челленджеры" еще не горят, но они уже стоят в лесопосадках и готовятся ползти к нашей главной линии обороны, к которой Украина до сих пор не подошла. Получается, что 82-ая бригада будет пытаться ее прорвать неизвестно с каким результатом.
Надежды на "Абрамсы" у противника тоже призрачные. В сентябре на Украину прибудут только пять машин, а оставшиеся 25 будут поступать до конца года. До осенней распутицы их использовать тоже не получится.
Поэтому мне кажется, что в конце сентября у Киева наступит полное истощение наступательного потенциала, в результате которого он может утратить способность даже к активной обороне, чтобы подлавливать нас наших активных действиях. Только тогда мы перейдем в свое наступление.
- А "Абрамсы" могут нас подловить на контратаках, если противник все же их получит?
- У "Абрамсов" есть такая же защита, как и у "Челленджеров". Но "Абрамсы" будут поставляться Украине в модификации "М1-А1". Это очень древняя модификация. Это тип "Абрамсов", который воевал в 1991 году во время "Бури в пустыне" против Саддама Хуссейна. Но тогда самыми модерновыми танками у Хуссейна были первые модификации Т-72. Никаких Т-80 и Т-90 у него не было. И даже наши Т-72Б3 будут крыть эти "Абрамсы" как бык овцу.
Мы это уже видели на примере "Леопардов" в модификации "2А4", которую пришлось кустарным образом обмазывать динамической защитой "Контакт-1", чтобы они хоть как-то держали выстрелы из РПГ-7 (а это не самый свежий гранатомет в нашем арсенале". А ПТУРы их спокойно брали. Потому наши современные ПТУРы имеют тандемную боевую часть, которая просто сшибает первым зарядов динамическую защиту, а вторым снарядов пробивают саму броню танка.
Поэтому я бы не ожидал чудесного сопротивления со стороны "Абрамсов".
Отмечу также, что это тяжелая машина. Она прожорливая и привередливая, потому что у нее газотурбинный двигатель. Лучше ее кормить керосином. Потому что американцы взяли стандартную авиационную турбину, модернизировали ее и вставили внутрь танка. И проблема топлива стало бичом войны в Ираке в 1991 году.
Оказалось, что некоторые "Абрамсы" тогда вышли из строя из-за плохого топливо, а потом эту горючку пришлось вертолетами возить, потому что они прожорливые. Они просто зашли в пустыню и там остановились. Их спасло только чудо, что у Хуссейна не было должной разведки. Ирак не воспользовался шансом, когда советские танки могли расстрелять американские.
Сейчас ВС РФ не простят таких сбоев в снабжении и в движении. Украинским танкистам потребуются серьезные усилия, чтобы показать сильные стороны "Абрамса" и купировать слабые стороны.
- Что вообще по законам военной науки мы должны сделать для перехода из обороны в наступление? Как бы там ни было, мы стоим на укрепленных рубежах, а потом их не будет.
- Для этого полностью меняется построение всех подразделений, которые будут наступать с решительными целями. Мы сформируем ударные силы и силы прорыва на определенных направлениях. Это сейчас представляет большую проблему.
Дело в том, что когда на нас наступает украинская армия, мы четко видим, где противник концентрирует свои силы. Когда был эпизод с "Алешей", работу этого танка координировали с командного пункта.
- Там указывались конкретные отметки с точностью до метра.
- Скорее всего, с КП батальона отдавались приказы на конкретную боевую машину. Такая коммуникация есть везде, а это не позволяет наступающей стороне создать эффект неожиданности. К этому еще надо добавить инженерные сооружения и минные поля.
Когда "Лис пустыни" Роммель заминировался в обороне под Эль-Аламейном, британские саперы эти поля все равно разминировали и Роммель проиграл. Хотя он сам несколько раз ловил на этом англичан, когда заходил к ним через минные поля, разминируя их. Сейчас это сделать невозможно, потому что сапер как на ладони.
Даже если он ночью пробрался к полю, его видно через тепловизоры. Вызывается артиллерийская или минометная поддержка – и все. Нет сапера. А сапер – это штучный товар. Это не "водитель "Леопарда"". Это мотивированный человек, который помнит, что он ошибается один раз. И ему нужно много учиться. А тут его превращают в одноразовое изделие.
Поэтому и говорят, что украинская армия переоценила свои возможности по прорыву оборудованных инженерных позиций. Когда СССР зарывался под Сталинградом, у него было две саперных армии, которые рыли окопы и ставили минные заграждения. У Киева нет этого козырного туза, который он мог бы бросить в бой.
Поэтому мы видим, как едет три украинских трала. Их подбивают и наступление заканчивается. ВСУ приходится переходить к тактике мелких групп, которую сами украинцы называют тактикой "мясного штурма".
- Вопрос к вам как к уроженцу Днепропетровска по поводу наших последних ударов по "Южмашу". Что же там сейчас могло быть, что мы устроили им столь мощное огневое воздействие?
- "Южмаш" - это ракетный завод. Он в советское время тракторы производил исключительно для того, чтобы называться тракторным. Это про него Хрущев говорил, что мы ракеты делаем как сосиски.
Осенью прошлого года крупный "прилет" по "Южмашу" был в тот момент, когда там модернизировали "Точки-У", когда у украинской армии еще были эти комплексы. Тогда был "прилет" по старым цехам 1960х годов постройки возле Стахановской проходной.
Сейчас "прилет" пришелся по фасаду "Южмаша". Это основные сборочные корпуса. Там в свое время собирались ракеты "Зенит" и "Сатана". Судя по управляемому сливу нашей разведки, там собирались ракеты "Гром-2". Это развитие "Точки-У", похожее на "Искандер" по дальности и сложности для перехвата. Противник пытался этим "Громом" бить по Феодосии, Крымскому мосту и Севастополю.
Кроме "Грома", там еще собирались противокорабельные ракеты "Нептун". Модернизировалась "Ольха" - это более точный и дальнобойный украинский вариант "Града".
Поэтому уничтожение этой базы стало серьезным ударом по возможностям Украины производить свои ракеты. А это приведет к тому, что меньше погибших будет с нашей стороны.
- Ожидаете ли вы хотя бы тактических изменений на разных направлениях до того момента, как ВС РФ перейдут в наступление?
- Подвижек оперативного плана я бы не ждал.
Я уже говорил, что прозрачность фронта действует в обе стороны. Украина тоже применяет дроны и FPV-боеприпасы. Она обладает всей мощью западной спутниковой разведкой. Поэтому я не могу представить, что мы ночью на обратной стороне Земли сосредоточим 100 тысяч войск незаметно.
Только в тот момент, когда противник физически не сможет парировать наш удар, Генштаб ВС РФ нанесет его. Но не ранее. Мы же видели попытки прорываться на волю, но ничего не получалось. Порядок бьет класс. Украинская пехота проявляет героизм, но это приводит к ее гибели.
Удар может быть в тот момент, когда у ВСУ не будет боеприпасов. Запад обещал Украине в этом году 4 млн артиллерийских снарядов 155-мм калибра. Европа дала 230 тысяч, США – 500 тысяч и еще 260. Если это сложить в сумме, миллиона не получается. И этот миллион они почти выстреляли. Да, у противника есть запас на черный день. Но стрелять в прежнем темпе они не смогут.
У Украины также может разрушиться система ПВО, чтобы противодействовать нашему воздействию на глубокий тыл.
Только тогда мы сможем перейти в наступление.
Я всем сердцем хочу, чтобы оно завтра началось. Но если оно начнется в конце сентября, я буду понимать, что военно-политическое руководство РФ, которое отвечает за жизни солдат и офицеров, приняло такое решение, исходя из всей полноты информации.
- Если раньше мы говорили, что Харьков будет взят только в том случае, если мы отрежем его от Днепра, то сейчас заговорили о том, что мы будем брать Харьков, чтобы перерезать основную дорогу на Днепропетровск и Одессу. Что тут первичнее?
- Дело в том, что сейчас украинская позиция обладает определенной связностью.
Днепропетровск – это главная точка восточной Украины, через которую идет снабжение на фронт. Но он же расположен неудобнее всего. Чтобы его взять, нужно с юга взять Запорожье, с востока – Славянск, а с севера – Харьков. В этом и состоит проблема, что когда вы со всех сторон наступаете на позицию противника по огромной дуге, противник внутри этой позиции гораздо более свободно себя чувствует.
Но противник тоже не может быть сильным везде. Где-то у него начнет сыпаться фронт. Я не знаю, произойдет ли это в Харьковской области, в Запорожской или в Донецкой. Но все это нанесет удар по связности украинских позиций.
Когда наши наступающие войска подойдут к Днепру, никакой контригры Украина уже осуществить не сможет. У нее не будет внутренней позиции. У нее останется Правобережье, а Левобережье они утратят, потому что им придется устраивать десанты и наводить понтоны.
Сейчас такая ситуация сложилась в Херсонской области. Несмотря на обмеление Днепра и новые возможности форсировать уже не столь широкую водную преграду, все успехи ВСУ там очень локальны. Ситуация под Антоновским мостом и Казачьими Лагерями привели к потерям среди спецназа и мотивированных частей.
Это то, что должно быть по всему течению Днепра. Только тогда мы сможем поставить вопрос о его форсировании и переходе на Правобережье.
