Одиночество — это, когда в доме есть телефон, а звонит будильник. Фаина Раневская.
Хорошо написанная биография так же редка, как и хорошо прожитая жизнь. Томас Карлейль.
Элементарный страх, что Гарри сольёт всё в свой второй том "Запасного" заставляет людей осторожничать в общении с ним. Кто-то не может пересилить своего возмущения к этому "типчику", позволившему себе слишком разоткровенничаться на страницах своей книги, не щадя тех, о ком пишет. Бумага стерпела, не покраснела, а люди отреагировали по другому, они не стерпели. Почему мы не знаем, кто не стерпел? Где все эти эксперты и инсайдеры, которые сообщают о каждом пустяке, а тут вдруг тишина. Вот точное определение — тишина. Люди стараются дистанцироваться не только в общении, но и в коммерческих связях с двумя "Болтунами".
Это не нравится Гарри, живущему ради служения. С утра, проснувшись, он думает, как там люди, он уверен, что нужен как коуч, как специалист по связям с общественностью очень многим. Вот общественность и старается... не попадаться Гарри на глаза, а то придётся с ним общаться и разговаривать. Разговаривать с Гарри накладно, у него в запасе ещё три не написанных тома воспоминаний. Как-то не хотят люди войти в историю со страниц Гарриных "мемуаров". Не по этому ли встретил принца Гарри холодный душ на сингапурском поле после окончания игры в поло.
В банановом и лунном Сингапуре, в бури,
Когда под ветром ломится банан,
Вы грезите всю ночь на желтой шкуре
Под вопли обезьян.
Против Вертинского не попрёшь. Всё, что осталось Гарри в бессонную, душную сингапурскую ночь, это собирать хаос своих мыслей: что не так, почему меня сторонятся? О чём не грезит, а со страхом думает Гарри? Если бы я залез в его шкуру, то первая мысль, которая бы меня посетила, была бы: что со мной не так? Можно стоять перед зеркалом и "хвалить" себя, как предлагают некоторые психологи: скажите себе: я красивый, я умный. Меня всегда разбирает смех. Зачем? Можно всё прочитать на лицах окружающих, которые тебя знают. Вот Гарри и прочитал от отчуждения до опасения. Он оказался в ситуации жены, от которой бегут, спасая свою репутацию. У его жены, герцогини Сассекскской в обязательном порядке и отчуждения, и опасения. Но американские герцоги этого видеть не хотят. Вдвоём можно и не видеть, просто запретить себе. А по одному не получается. Эти назойливые вопросительные мысли каждого страшат не на шутку. Оба не справляются с этим холодным липким вопросом, вползающим помимо воли: "Что со мной не так?".
Писать мемуары это так опасно, неизбежно наживёшь себе хоть одного врага. У Гарри после первого тома двадцать пять точно есть. Когда только ещё было заявлено о мемуарах, я подумал, какой джентльмен пойдёт на это в столь раннем возрасте для мемуариста. Мемуарист повествует в книге о событиях, уже избавившихся от эмоциональной шелухи. Гарри повествует о своих недавних историях, полных возбуждения и эмоций. А ему ещё и сорока лет нет. Они больше будут смотреться как сплетня, увлекшись, он может и приукрасить. Блеф (искажённое представление о себе, очень хочется покрасоваться) приветствуется, но в меру. Какая мера у обиды, она безмерна, что и прослеживается в тональности его текста.
"Но у меня совсем не было жизненного опыта, поэтому мне нечего было писать.", — объяснял Харуки Мураками журналисту издания The Globe and Mail. Принц Гарри более оптимистичен и поэтому не испугался писать мемуары. Почему я вспомнил Харуки, потому что естественный Гарри вызывает беспокойство своей подавленностью, иногда даже угрюмостью. Это вызвано внутренним одиночеством, о котором Гарри даже себе не признается. В этом он очень похож на героев Харуки, их всех объединяет опустошающее чувство утраты. Разве это не про Гарри, потерявшего родную семью? Чем дольше Гарри будет не в своей стихии, тем больше его ждёт одиночество и отчуждённость.
