Дима снял клоунский костюм, стал смывать грим и размышлять, что не так уж и весело быть аниматором в такой больнице, где дети с травмами и ожогами. Смотреть на них было страшно, но они так весело смеялись над его трюками и фокусами, что на душе теплело.
Парень закинул рюкзак на левое плечо и направился к выходу, но как-то за размышлениями он, видно, свернул не туда… в общем, заблудился. Стал оглядываться, ища выход, и вдруг замер: на него из-за стеклянной перегородки смотрели васильковые глаза ребёнка, девочки восьми лет. Взгляд был светлый и грустный.
— Заблудились?
Дима вздрогнул от неожиданности.
— Да.
Перед ним стоял врач и молодая медсестра.
— Выход вон там, — показал рукой врач.
— Спасибо, — поблагодарил Дима, — а эта девочка...?
— Это Соня Первакова. Забыли про неё, не привезли на ваше представление. Вы же аниматор?
— Да.
— У неё парализована правая сторона тела, сама не ходит.
— Это от рождения?
— От родителя. Она в книжке увидела водопад, он ей понравился, она его нарисовала на листке и побежала папе показывать. А папаня её бухал в этот момент с дружками. Вот он ей бутылкой и по голове. Проломил голову, как следствие — кровоизлияние в мозг. Лечим.
— Она выздоровеет?
— С инсультом же выздоравливают, а здесь почти тоже самое. Будем надеяться, организм молодой. Выздоровление, а потом реабилитация потребуется. Но вот кто будет с ней заниматься? Обычно это на плечи родителей ложиться. А Соня сирота: родители умерли, пока она здесь лежит.
— Это как так? — удивился Дима.
— Как Соня упала без сознания, папаша её на кровать бросил, чтобы не мешалась, а сам бухать продолжил. Тут мать её с работы пришла, вызвала скорую, полицию. Полиция всю эту пьянь забрала, а на утро они ничего не помнят — алкогольная амнезия. Наша наидобрейшая полиция взяла да всех и отпустила на подписку о невыезде. Компашка пошла опохмеляться, в результате нажрались до умопомрачения. Папаша Сонин избил её мать так сильно, что она умерла через несколько часов. А он в пьяном угаре на улицу выскочил. Апрель-месяц, лужи. Пьяному море по колено, а в луже утонул. Поскользнулся, упал мордой в воду, не сориентировался и захлебнулся. Романтично умерли родители Сони, в один день. Так она в одночасье стала сиротой и инвалидом.
— Инвалид — это приговор окончательный? — спросил Дима.
— Нет, но скорее всего.
— Девочке сказали, что у неё родители умерли?
— Сказали.
— Жестоко.
— А смысл скрывать? Она маму зовёт. Она же медсестёр замучает, будет просить маму позвать, а так только тихо плачет. Девочка в больнице с апреля, уже третий месяц.
— Бедная девочка, — вздохнул Дима, — ничего в своей жизни не видела, кроме пьяных морд. Нарисовала водопад, а её за это бутылкой. И в больнице никому до неё дела нет. Вам её не жалко?
— Ну и свози её на водопад. Чего вздыхать-то?
— У нас в окрестностях есть водопад? — удивился Дима.
— Есть.
— У нас же гор нет.
— Гор нет, — согласился врач, — а водопад есть. Не Ниагара, конечно, но есть.
— И где?
— В Чащино. От городка по реке пять километров, до речки, на той стороне в заповеднике, а там километр или два вверх по течению и водопад.
— В Чащино? Это же два часа на электричке, там на автобусе, а потом на лодке?
Дима был явно озадачен, замолчал.
— Вот видите, юноша, — сказал врач, — и вам не стало до девочки.
— Ну, зачем вы так, Илья Григорьевич? — сказала медсестра.
— А чтобы, Рита, он понял, что мы тут не бездельничаем. Мы тут работаем, молодой человек, на всех и на всё рук не хватает. Да.
— Вы его провоцируете. Зачем?
— Потому что обидно. Мы ту жизни больных детей спасаем.
— Но он не хотел вас обидеть.
— Не хотел, — подтвердил Дима.
— Но обидел. А ты, Маргарита, поедешь девочке водопад показывать?
— Поеду, — твёрдо сказала девушка, — если вы, Илья Григорьевич, меня отпустите, а он (Рита кивнула на парня) поедет.
— А что, я поеду, — сказал Дима, — отвезу девочку на водопад.
— И как ты это сделаешь? — Илья Григорьевич с интересом посмотрел не парня. — Её же нести надо.
— Рюкзак можно старый приспособить под переноску. Одним днём можно обернуться?
— Нет, — сказал Илья Григорьевич, — далеко ехать.
— Ну, два дня. Всё равно снаряжение и девочку унести можно.
— А само снаряжение-то у вас есть?
— Есть: у меня палатка, рюкзак и всё прочие, — сказал Дима.
— У меня тоже рюкзак и спальник есть, — сказала Рита, — я ходила в походы.
— А девочку во что оденете? — спросил врач. — Не в ночной рубашке же она поедет?
— Не та проблема, — сказала Рита, — на одни сутки одежду найду.
— Ну, если так, — сказал Илья Андреевич, он даже слегка подобрел и улыбнулся уголками губ, — идём к Льву Семёновичу, он у нас главный врач.
— Обождите, — сказала Рита, — а саму девочку мы не спросили. Может быть, она не захочет.
— Иди спрашивай, — сказал Илья Григорьевич.
Медсестра подошла к кровати больной. Девочка сидела на кровати, повернув голову к окну.
— Сонечка, — сказала Рита, — а вот ты водопад рисовала, ты помнишь?
Соня повернулась к медсестре и кивнула. Глаза грустные.
— А ты хочешь его увидеть? Не на картинке.
Глаза ребёнка загорелись, она закивала головой и произнесла звуки, которые Рита интерпретировала как «хочу».
— Хочет и, даже, очень, — доложила медсестра врачу.
— Хорошо. Теперь, что скажет главврач.
***
Лев Семёнович встретил идею в штыки.
— Да вы что, с ума посходили? У Перваковой самое страшное, что может случиться — это повторное кровоизлияние в мозг. Это может произойти даже в спокойной обстановке и в любой момент, а вы её куда-то тащить собираетесь.
— Она очень хочет, Лев Семёнович, — взмолилась Рита.
— Это — ребёнок, — отрезал главврач, — мало ли чего она хочет.
— Она сидит самостоятельно. Ей требуются положительные эмоции. Да и я за ней присмотрю. Всё будет хорошо.
— Ты хочешь, Маргарита, чтобы меня уволили?
— Ну, что вы, Лев Семёнович, об этом никто не узнает. А Сонечки помочь бы надо. Она по маме скучает, ей положительные эмоции нужны. Ну, вы же добрый, Лев Семёнович.
— Лиса ты, Рита, ох, лиса, — улыбнулся главврач. — И как вы её везти собираетесь, молодой человек? Как вас величать?
— Дима.
— Дмитрий. И как?
— Как? Автобус, электричка, автобус, лодка.
— Нет, так не пойдёт. И основное снаряжение для Сонечки — это, пардон, памперсы.
Лица Димы и Риты погрустнели.
— Машина нужна, — после паузы добавил главврач.
Набрал секретаршу:
— Людочка, пригласи ко мне Сметанникова.
Вскоре в кабинете главврача появился мужчина лет сорока.
— Андрей, — обратился к нему Лев Семёнович, — надо отвести в Чащино вот эту пару и девочку из 405 палаты.
— Эту, которую отец…?
— Да, она хотела водопад увидеть, вот молодые люди хотят её свозить на водопад в Чащино.
— К Фёдору?
— Точно. Спасибо, Андрей, а я и забыл совсем. Ну считайте, молодые люди, вопрос с лодкой решён.
Главврач достал «айфон», набрал номер.
— Федя? Привет, это Лёва. Нет не собрался. Жаль, конечно. Чего звоню? Да попросить тебя хочу, чтобы ты на водопад свозил трёх человек: волонтёра, медсестру и пациентку, девочку. Её родной отец спьяну бутылкой по голове, в результате кровоизлияние в мозг, частичная парализация. Но она очень хотела посмотреть на водопад, за это, собственно, и получила от своего папаши по голове. Ребята хотят воплотить её мечту в жизнь. Поможешь? Я в тебе не сомневался. Сколько это будет стоить? Хорошо, договаривайся. Сам? Приеду, пойдём, только не на реку, на озеро. Я хочу поймать ту щуку, что в прошлый раз от меня ушла. Всё, хорошо, дорогой, до встречи, — он положил телефон. — Ну, что, молодые люди, дерзайте, всё договорено. Осталось обсудить детали по медицинской части.
***
Два дня заняли сборы. На третий день рано утром выехали с территории больницы. Радостная Соня была одета в джинсы, майку, кроссовки, но голове у неё бейсболка и ещё жёлтая куртка, на случай, если будет холодно. Это богатство Рита собрала по подругам.
Маленькая экспедиция тронулась в путь. Соня просто прилипла к окну.
— Бедный ребёнок, — сказал Дима, обернувшись назад, он сидел на переднем сидении рядом с водителем, — ничего в жизни не видела, даже свой родной город.
— Что ты хочешь, Дим, — сказала Рита, за два дня они успели подружиться, — мать пахала на двух работах, тащила семью, отец пил, ребёнком никто не занимался.
— Почему же она не ушла от такого мужа?
— Кто же знает? Может, некуда было.
— Найти куда уйти всегда найдётся, — сказал водитель, — значит, не захотела.
А Соня не слушала разговоры взрослых, она с восторгом наблюдала, как мимо неё проносятся дома, автомобили, а вскоре — поля, леса. Девочка постоянно оглядывалась на Риту, что-то говорила, делясь эмоциями, но язык её слушался плохо, и понять, что она говорила, было трудно, так что девушке оставалось только улыбаться, кивать головой и поддакивать.
***
В Чащино они приехали после обеда. Их встретил крепкий мужчина, загорелый до черноты, лет шестидесяти, с редкой сединой в чёрных, как смоль, волосах. Он поздоровался за руку с шофёром, дружески кивнул парню и девушке.
— Фёдор Матвеевич Дроздов, сын собственных родителей, — мужчина улыбнулся.
— Дмитрий.
— Маргарита.
— Обедать будите?
— Нет, спасибо, — сказал Дима, — мы по дороге в кафе заехали. Поехали сразу на водопад!
— Гроза, боюсь, будет, — сказал Фёдор. — Грозу лучше дома переждать, а завтра с утра поедем.
— На небе не облачка. Какая гроза?
— Пари́т, и ласточки низко летают.
— Ну, ласточки, — усомнился Дима, — какие-то птички. А вдруг ребёнок умрёт сегодня и водопада не увидит?
Фёдор посмотрел на девочку в салоне машины.
— Что-то она не похожа на умирающую.
— Дмитрий прав, — сказала Рита, — кровоизлияние в мозг может произойти в любой момент… а может и никогда не произойти, но вероятность такая есть.
— Ну, хорошо, — согласился Фёдор, — собирайтесь, пошли к реке.
— Фёдор, я завтра в это же время приеду, — сказал водитель, — от обеда не откажусь.
— Хорошо, к этому времени, надеюсь, вернёмся.
— Возможно, вы зря не послушались, — сказал водитель, — в лесу гроза опасней.
— Может, и не будет никакой грозы, — сказал Дима, — а ребёнок будет на природе.
Он вытащил из багажника свой рюкзак, надел его, затем открыл заднюю дверь автомобиля, взял Соню на руки.
— Вот, смотри, Соня, тебе нравится?
— Да.
Рита тоже забрала свой рюкзак и достала из него фотоаппарат.
— Должна же у ребёнка остаться какая-то память о нашем путешествии, — сказала она и сфотографировала Диму и Соню.
***
Вскоре моторная лодка мчалась вниз по течению большой реки. Рита и Соня сидели напротив Фёдора, Дима пристроился на носу. Соня вертела головой — всё ей было любопытно.
— Коровы, — показала она на берег левой рукой.
Справа на берегу паслось стадо чёрно-белых коров. Фёдор усмехнулся и направил лодку ближе к берегу.
— Как я понимаю, — сказал он, — вы все коров только на картинках видели.
— Почему только на картинках? — спокойно ответила Рита, — ещё в телевизоре.
— Вот я и говорю.
— Да нет, видели, конечно. А Соня уж точно живьём ни разу не видела.
Фёдор подошёл к берегу и снизил скорость, Соня во все глаза смотрела на коров. Рита сделала несколько кадров. Как только лодка на небольшой скорости прошла стадо, Фёдор прибавил скорость, показал рукой себе за спину.
— Тучи на юго-западе собираются. Быть дождю, недаром ласточки низко летали.
На горизонте темнели грозовые облака. Причалили рядом с устьем небольшой речушки.
— Делаем всё быстро, — сказал Фёдор, — думаю, что гроза нас не минует. Там за соснами поляна, там палатку поставим.
Палатку он наметил разбить на другом конце поляны у берёз.
— Не слишком далеко от воды? — усомнился Дима. — Может быть, под соснами, поближе к речке?
— Ничего, за водой походим, это даже полезно, да и не так нам много воды надо.
Дима не стал возражать и занялся установкой палатки, а Фёдор направился на берег к своей лодке. Там он закрепил её, надёжно привязав к дереву, и накрыл брезентом.
Дима поставил палатку, потом тент над ней. Соню усадили на бревно у костра, занялись приготовлением ужина. Девочка смотрела на всё это с восторгом: о таком приключении она даже не мечтала. Гречку с тушёнкой путешественники раскладывали по мискам, когда на землю стали падать первые крупные капли дождя. Ужинать они переместились в палатку. Только поели и выставили опорожнённую посуду наружу, как начался ливень. Они закрыли палатку и зажгли свечку.
— Фонарик, наверное, безопаснее? — сказал Дима.
— Безопаснее, — согласился Фёдор Матвеевич, — но свеча ещё и влажность уменьшает.
— И романтику увеличивает, — сказала Рита.
Тут зашумели под напором ветра деревья, ударил гром.
— А в нас молния не попадёт? — забеспокоилась Рита.
— Нет, — ответил Фёдор Матвеевич, — мы расположились рядом с берёзами.
— В берёзы молнии не бьют?
— Нет.
— Почему?
— Не знаю, не бьют и всё. Чаще всего молния поражает дуб, потом сосну, а про берёзы я как-то не слышал. Конечно, безопасней было бы сейчас находиться в избе, но вам же романтики захотелось.
Снаружи бушевала непогода, гремел гром.
— Соня, не страшно? — спросил Фёдор Матвеевич.
Девочка замотала головой, но глаза её выдавали беспокойство.
— И правильно. Ничего не бойся. Давай я тебе песенку спою.
И, подражая детскому голосу, отбивая такт ладонями, Фёдор Матвеевич запел:
Отчего на голове не растут цветочки,
А растут они в траве, и на каждой кочке,
Если волосы растут, значит их сажают…
Девочка сначала удивилась, а потом в её глазах заблестели весёлые огоньки. А Фёдор Матвеевич продолжал петь:
А сестренке бы своей, посадил бы розы,
Нет цветов прекрасней роз, а сестренка в слезы,
Я все маме расскажу, расскажу и спрячусь…
Спели ещё несколько детских песен, Дима показал пару фокусов. Соня была в восторге. Никто и никогда не пел для неё, да ещё таких хороших весёлых песен, не показывал фокусы.
Шум ливня постепенно затих. Фёдор выглянул из палатки наружу.
— Вот и ночь. Темно, сыро, — сказал он, посмотрел на часы и добавил: — Десять часов. У костра не посидишь, давайте спать ложиться. Девчонки посередине, мы с тобой, Дмитрий, по краям.
***
Утром Дима проснулся, Фёдора Матвеевича в палатке не было. Парень выбрался наружу. Фёдор сидел у костра и что-то помешивал в котелке, оглянулся.
— Доброе утро, Дмитрий. Вот рыбу поймал, уху варю на завтрак. Давай, иди умывайся и буди девчонок. Позавтракаем и пойдём, нам километра два топать.
Во время завтрака в кустах что-то зашевелилось, Дима пошёл проверить. Вернулся он с тёмно-серым шаром в руках.
— Смотри, Соня, ёжик, — сказал он и опустился на корточки рядом с девочкой.
Соня повернулась к нему, в левой руке у неё ложка с куском рыбы. Ёж чуть развернулся, показался серый лобик и глазки-бусинки. Соня улыбнулась и потянула к ёжику правую ручку. Ёж сердито фыркнул и боднул руку девочки. Соня отдёрнула руку, выронила ложку из левой руки, и сама чуть не упала. Дима отпустил ежа и успел подхватить девочку.
А ёжик тем временем схватил кусок рыбы и побежал к кустам, сверкая розовыми пятками.
— Какой воришка, — смеялась Соня.
— Смотрите, — воскликнула Рита, — Соня улыбается почти полной улыбкой, а не только левой стороной, и ручка правая у неё дёрнулась.
— Отпускает её? — спросил Фёдор Матвеевич.
— До полного выздоровления ещё далеко, но прогресс есть.
После завтрака туристы тронулись в путь, к водопаду. Впереди шёл Фёдор Матвеевич, за ним Дима. В рюкзаке у него сидела Соня, обхватив его шею руками. Рита замыкала шествие.
Чирикали птички, солнце пробивалось сквозь умытую листву. Соня крутила головой во все стороны, Дима обливался потом.
Через двадцать минут Фёдор Матвеевич обернулся и сказал:
— Соня, слышишь шум? Это водопад.
Соня кивнула, действительно слышался шум падающей воды. Двинулись дальше, а через некоторое время Фёдор, шедший впереди, поднял руку вверх и позвал к себе, жестами показывая, чтобы вели себя тихо.
На поляне у водопада стояли лохматые светло-коричневые горбатые и рогатые звери: бык, две коровы и два телёнка. Бык что-то почувствовал: водил короткими ушами и недобро смотрел на кусты, из-за которых на них взирали путешественники. Раздался щелчок фотоаппарата, вожак мыкнул, и небольшое стадо скрылось в лесу.
— Зубры, — радостно пояснил Фёдор Матвеевич, — Соня, это ради тебя, наверное, они нам показались. Заповедник зубровый, но встретить их чрезвычайно трудно. Ну, идёмте к водопаду.
Соня смотрела во все глаза. С лесистого обрыва, высотой три-четыре метра, стекал поток воды, сверкая на солнце, и уносился вниз к большой реке. Путешественники осторожно подошли ближе, Соню вынули из рюкзака, и Фёдор с Димой поднесли её к водопаду. Рита фотографировала.
— Соня, ты довольна? — спросила она.
— Да! — ответила девочка.
***
Через полчаса путешественники отправились назад. Соня была счастлива, а у остальных участников экспедиции на душе было светло и радостно: они сделали большое и нужное дело.
---
Автор рассказа: Анатолий Гусев
