Как Кобзон отучил меня летать
Дело было весной уже очень далекого года. Работала я в то время актрисой в Джамбульском драматическом театре. Такая себе юная актрисулька 20 лет. Бедная, как церковная мышь. Ну тогда все были бедные, время было такое. Съела я утром плавленый сырок «Дружба», попила водички из-под крана – тогда воду из-под крана все пили – и почапала в театр, вдруг казахи праздник какой-нибудь будут отмечать. У них байрамы разные, а нам радость – угощение, плов или лагман. Во дворе костер большой разведут и варят в большом казане вкусную национальную еду. В праздник всех угощают.
Прихожу – во дворе пусто, только машина большая разгружается, аппаратуру ребята носят, ящики разные. А возле ворот за кулисы, куда ящики заносят, стоит невысокий чернявый дяденька. Очень важный и нарядный -- в настоящих джинсах и синей гипюровой рубашке в талию, по моде. Собственно, талии у него не было, а вот плотненький животик
и бочка были. И в сочетании с гламурной гипюровой рубашкой и спортивными джинсами это было забавно. Настоящие джинсы мы тогда только на картинке видели, а уж гипюр мужчины в Джамбуле вообще не носили.
Кто это, спрашиваю у охранника. Кобзон, отвечает, несколько дней у нас петь будет, вечерние спектакли из-за этого отменили, только выездные оставили.
Погуляла я по фойе, заглянула в буфет, в костюмерную, к парикмахерам--везде пусто. Понедельник, в театре выходной... Открываю дверь в свою гримерку, а там этот, в гипюровой рубашке.
-- Заходи, девочка, не бойся, -- говорит. -- Знаешь, кто я?
Я говорю:
-- Знаю, вы Иосиф Кобзон.
-- А ты, -- спрашивает, -- кто? Тебя убраться прислали? Тут что-то пыльно...
-- Я что, на уборщицу похожа?
Посмотрел он на меня внимательнее и отвечает:
-- Да вроде нет...
А чего там нет -- стою себе в красной юбчонке и вытянутом пестром свитерке, которому пятак цена. Другой одежды у меня тогда не было. Но мы бедные, да гордые.
-- Я актриса!
-- Ааааа! Вообще, похожа. Только вот что у тебя на спине? Повернись.
Я удивилась, -- чего это он? А Кобзон похлопал меня по лопаткам и спрашивает:
-- Крылышки не мешают, ты же вот-вот взлетишь! Запомни девочка, если ты актриса, держи спинку ровно, не сутулься. И начинай бегать или заниматься гимнастикой, как Эдита Пьеха. Тебе в твоей профессии это пригодится.
Мы с ним еще немного поболтали, и я ушла. Смотри -- ка, артист знаменитый, а оказался вполне себе свойским парнем, хотя и в гепюре.
-- Обязательно приходи вечером на концерт, -- напутствовал меня Кобзон. -- Я специально для тебя петь буду.
Скажу сразу -- я не была его поклонницей. Нам тогда "Самоцветы" нравились и прочие вокально-инструментальные ансамбли с примитивным сентиментальным репертуаром. Советская эстрада с ура-патриотическим душком казалась нам унылой и неинтересной. А репертуар Кобзона вообще отдавал нафталином, из 60-х годов. Но раз пообещала, надо идти.
Сижу в первом ряду, куда "свои" обычно садятся. Приготовилась скучать. Наложила в сумочку ирисок, чтобы веселее было. Пошел занавес, под аплодисменты выходит на сцену Кобзон. Сразу же нашел меня взглядом и запел.
Все, что было потом, я вспоминаю, как чудо. Песня за песней лились нескончаемым потоком. И какие песни! Были и "Бирюса" и " А у нас во дворе", и про войну, пел Иосиф и другие, которые мы даже не слышали. И как пел! Голос богатейшего диапазона, полный оттенков, полутонов, то перламутрово-нежный, то со стальными нотками. Это был музыкальный пир, которым он поделился в том числе и со мной, маленькой наиавной актрисулькой с торчащими лопатками.
Уже не помню, как в руках у меня оказался букет, который Кобзону подарили на сцене. Я простила ему все-- гипюровую рубашку, животик и бочка, уборщицу... Может быть впервые в жизни я встретилась с большим талантом, обаяние которого меня просто захлестнуло. Наверное поэтому помню об этой короткой встрече всю жизнь.
Поразил меня Иосиф Давыдович и другим своим талантом -- добротой. Он был щедрым человеком. Впервые я услышала об этом от музыкантов из его коллектива. Кобзон много гастролировал, чего там скрывать -- были у него и "левые" концерты, а у кого их не было? Он всегда честно делился с ребятами, рублем не обижал. А ведь в эстрадной среде были всякие типы. Легенды ходили о скупости Утесова, по воспоминаниям современников, прижимист был и другой легендарный певец -- Марк Бернес. Иосиф Давыдович же напротив-- часто помогал артистам, оказавшимся на мели. Об этом мне, в частности, рассказала вдова Марка Наумовича Лилия Николаевна Бернес-Бодрова.
После смерти Бернеса она осталась с двумя несовершеннолетними детьми в полной растерянности перед бытовыми проблемами. Бывшие друзья Марка растворились в неизвестности, и только Иосиф Давыдович много лет служил ей опорой. Вот такой это был человек, как его забудешь!
... Когда мои внучки начинают сутулиться, я хлопаю их по спинкам и спрашиваю: крылышки не чешутся, взлететь не боитесь? Мне уже немало лет, но урок Иосифа Давыдовича я не забыла: держу спину.
