Отдыхал в санатории «Солотча». В одноименном поселке. Хотя, как и Москва, Рязань постоянно расширяет свои границы. И сейчас Солотча- район Рязани. А до Рязани- километров двадцать.
А вот до дома-музея И.П. Пожалостина от санатория неспешной походкой минут за десять- пятнадцать можно дойти.
Дом в 1880 году построен.
- А кто такой, этот Пожалостин?- спросит читатель. Не бывавший на Рязанщине.
Местная знаменитость. Улицы есть. Пожалостина. В Рязани. И в Ряжске. Кроме этого персонального дома- музея ещё и Рязанский художественный музей его именем назван.
- Ага- скажет догадливый читатель- Раз художественный музей- значит художник.
Почти.
Мастер репродукционной резцовой гравюры второй половины XIX века. Гравер.
Ну, примерно, как Савва Игнатьевич. Из «Покровских ворот». Понимает. Что «Штихель штихелю рознь. Одно дело спицштихель. И совсем другое – больштихель. А при рельефных работах употребляется только больштихель».
За деревенской калиткой- небольшой двор.
В музее, как обычно. Предметы быта. Витрины с личными вещами.
Койка гравера. И рабочий стол.
На стенах- гравюры. Вышедшие из-под спицштихеля Ивана Петровича.
К гравюре Пожалостин пристрастился во время обучения в в Императорской Санкт-Петербургской Академии художеств. Учиться рязанская знаменитость любил. В академии целых тринадцать лет учился. Преподавал потом в Академии художеств.
Но вот беда. Упразднили в 1894 г. гравировальный класс. Типа, гравер- не совсем художество. Ремесло.
Пришлось на Рязанщину возвращаться.
Здесь он начал работу над гравюрой по картине Корзухина «Праздник в деревне». Но не успел. Безжалостная смерть оборвала его работу. В 1909 год.
Вот и стоит с те пор станок неприкаянный.
Вот, собственно, и все про гравера. Дальше, на втором этаже,
уже, как бы, другой музей. Паустовского.
Паустовскому вообще три четверти экспозиции посвящено. Второй этаж плюс банька во дворе.
- Так почему музей именем писателя не назвали?-удивится читатель- Или хотя бы «Музей Пожалостина- Паустовского».
Всё-таки известный писатель. Трижды на Нобелевскую премию номинировался. Классик советской литературы.
Я думаю. В этом всё и дело. «Советской».
Ведь когда музей открыли? В 1992 году. Тогда у победившей демократии слово «советский», «совок» хуже матерного было.
А как попал сюда Константин Георгиевич? Он что, родственник Ивана Петровича?
Нет. Они даже знакомы не были.
Писатель впервые здесь появился через двадцать лет после смерти гравера.
Типа дачник.
И комнатка на втором этаже типично дачная. Потертая мебель. Только пишущая машинка намекает на профессию постояльца.
Первый раз сюда поселился Константин Георгиевич в 1930 году. Старушки- дочки гравера жильё сдавали.
Сначала- баньку.
Во дворе.
Шли годы. Менялись жены. Приходила известность. Потом и слава. А писатель всё равною каждое лето сюда. Даже в войну приезжал.
В двух комнатках- нехитрая обстановка.
Зато печка.
Есть где одежду посушить. После странствий по окрестностям.
Вот так и жил классик советской литературы. В двух каморках. Вместе с очередной женой. Последние годы- с малолетним сыном. Друзья подолгу гостили. Гайдар года два жил. Фраерман вообще поселился.
Но в 1955 году съехал. В Тарусу.
- Ага- скажет читатель- Классиком стал. Выделили, наверное, особняк. Шикарный.
Нет. Сам. Купил. Домик. Конечно, побольше. Но не ах. Без коммунальных удобств.
Там и жил. До своей кончины. В 1968 году.
Но это, как говорится, уже совсем другая история.
