Прощай, детство… Да и юность прощай. У наших героев, как видим, началась взрослая жизнь. Мы еще не раз вернемся туда – и в детство, и в юность, а сейчас надо вести повествование дальше. У старших братьев уже свои семьи, и Володя, и Михаил работают руководителями сельских хозяйств. А девчонки переживают первую любовь.
Из Тониной тетради. Сестра разбудила меня в четыре утра. Говорит: «Тонь, я сегодня в первый раз с парнем поцеловалась». Спросонья ничего не могу понять, только утром спрашиваю: «Как это – целоваться?» И слышу: «Это рассказать невозможно. Сходи на индийское кино и поймешь». В то время в клубе часто показывали индийское кино, смотреть его ходило все село. Смотрели на экран с замиранием сердца: вот где красота, чувства, настоящая любовь…
Свою индийскую любовь выдумала себе и Татьяна. Она очень сильно полюбила Лешку (фамилию называть не буду). Два года они дружили, а потом еще два она ждала его из армии. Ох, и наплакалась тогда мама… Ей-то было понятно, что любовь была только с одной стороны – Таниной. «Танечка, на коленях тебя прошу – не ходи за него». Но вы же знаете характер Тани: «Не будет свадьбы – так уйду к нему». Сыграли свадьбу…
Вы читаете продолжение документальной повести. Начало здесь
И вот пришла я однажды к ней в гости – уже замужней, уже дочка бегает бегом. Сидим, чай пьем, разговариваем. И вдруг: «Ой, трактор гудит, Лешка едет». Она торопится разогреть щи, дочка несет на стол хлеб… Заходит хозяин. Сестра поливает ему на руки воду, чтобы умылся, подает полотенце, чтобы утерся. «Садись, Леш, ешь»… Смотрю, слушаю и не верю: куда девался наш «командир»? Тут только одни подчиненные… Все, кроме хозяина. Я, как гостья, слышу его недовольное: «Что – дел дома нету, по людям ходишь?» Поел, полежал на диване, уехал. Таня, видя мое настроение, грустно роняет: «Муж есть муж… семья». Да какая там семья, если он не каждый день дома ночует?..
А потом муженек и вовсе ушел к другой. Как сестренка плакала, как страдала… За неделю высохла, как былиночка. Просит меня: «Пошли, сходим к нему». «Да ведь мы уж ходили». «В последний раз»…
Подходим к дому. Выходит на крыльцо Лешка. Таня: «Леш, пойдем домой. У нас ведь дочка. Да и я… люблю тебя!» Знаете, что он сделал? Крыльцо было высокое, он на верхней ступеньке стоит, Таня внизу. И он как толкнет ее ногой в грудь! Татьяна упала. А сверху – голос: «Я полюбил другую женщину, а тебя никогда не любил и не полюблю». Таня медленно встала, стряхнула пыль с разбитых коленок. И тихо так, словно самой себе, говорит: «Ну, все. Теперь все. Больше ты в наш дом не войдешь». И пошли мы назад. Шли молча, без слез. А дома Таня скинула матрац с кровати на пол, легла на него и сказала всего три слова: «Как я устала»…
На полу она пролежала восемь дней. Не двигалась, не ела, не пила. Вот тебе и индийское кино. Это уж, наверно, любовь по-русски…
Через восемь дней сестра встала и произнесла: «Все, иду на работу».
Работа ее и спасла. Как раз тогда она и выводила районированный сорт ячменя, писала отчеты о проделанной работе в Москву. А супруг через какое-то время осознал, чего он лишился: жена по уши была в работе, но все его команды в доме выполнялись беспрекословно, все подавалось ему на блюдечке с голубой каемочкой. Захотел вернуться, но сестра решения не поменяла: «Я же сказала: порога дома больше не переступишь»…
Вот такая она твердая характером, наша Таня: как решила, так и будет. Даже не верится, что когда-то братья учили ее мыть полы в доме. Теперь она выстраивала нас в поход за чистотой! Один случай не забуду никогда. Сестра сообщила, что едет навестить нас. Нас – это меня, сына Максима и брата Сергея – он тогда жил в моем доме. Ну, а мы уже знали: если сестра едет – в доме должен быть порядок. А у нас… В комнате у Сергея повсюду книги, тетради (в них он, между прочим, и стихи собственного сочинения писал), да еще собачку завели. У Максима, прямо сказать, бардачок. Про меня и говорить нечего: газеты, журналы, книжки – и на столе, и на полу. Больше на полу, конечно… Я говорила про это: люблю, чтобы все было под рукой. А Таня называла это: чтобы валялось, где попало. И вот вижу в окно: сестра идет. Кричу: приехала! Сергей к себе – кровать заправить, на столе прибраться; Максим, смотрю, все в кучу побросал и одеялом накрыл. Я – на кухню… И вот заходит Таня:
– Так, у вас опять бардак.
Хочет пройти к Максиму – а он в дверях встал, не пускает. Потом прошла к Сергею: «Ничего, ничего, только пыль надо протереть». Сергей на коляске (он к тому времени уже не ходил), сразу за тряпку. Пошла в мою комнату… «Сестра, когда начнешь убираться?». Гляжу – а глаза у нашей «грозы» смеются! И вот уже все вместе садимся обедать, разговариваем, смеемся… Хорошо!
Сейчас я про сестру могу сказать так: она моя защитница, моя спасительница, моя палочка-выручалочка во всех ситуациях. А еще артистка. Да вот хоть этот случай взять: решили мы с ней сходить на кладбище, а по дороге (жили уже в Ромоданове) заглянули в пенсионный фонд, насчет пенсии мне узнать. Заходим в помещение, настроение у нас хорошее, разговариваем о чем-то. И вдруг Таня захромала, рукой за стену держится. Народу много, охранник понял, что надо человеку помочь: «Дайте инвалиду пройти»… Ведет ее в нужный кабинет. У меня слезы на глазах: что же случилось с сестрой?! А она уже дверь из кабинета открывает: «Заходи». Захожу, дрожащим голосом излагаю свою просьбу. «Вам надо в соседний кабинет». Идем и туда. Пять минут – и все проблемы решены. Выходим в коридор, Татьяна мне шепчет: «Сопли вытри, возьми себя в руки». В коридоре бабушки сидят, человек тридцать. Сестра достает пакет и всем раздает конфеты: «Простите нас. Сегодня родители, нам надо еще на кладбище успеть. Пожалуйста, простите»… Бабушки и давай хохотать! «Бог тебе судья, дочка, как у тебя здорово все получилось!» Охранник рот было разинул, а она и ему на стол конфет насыпала. И – никто не в обиде, все угощаются конфетами и наших родных поминают…
А что она учинила однажды в еще более серьезном учреждении! Отец, как участник войны, должен был получить от государства машину. Собрали мы все необходимые документы, и отправились Таня с отцом в кабинет, где комиссия по распределению машин заседала. Предъявили документы, все оказалось в порядке. И тут прозвучало: «Ну, а денежки-то вы принесли?» «Какие денежки?» «А разве не надо нас отблагодарить?..» Таня и дослушивать не стала: выскочила в коридор, просунула в ручки дверей кабинета ножку от стула и – бегом в прокуратуру. Через полчаса члены комиссии уже приносили отцу свои извинения…
Нет, недаром наш папка любил Таню больше всех своих детей! Всех любил, но ее все-таки больше. Говорю это без ревности, потому что она этого заслуживала. Про сестру можно рассказывать бесконечно…
Автор: Наталья Моловцева Продолжение здесь
Другие истории этого автора здесь, и здесь, и здесь, и здесь
Книга Натальи Моловцевой "Меня окликни" здесь