Июль был посвящен воспоминаниям Александры Трусовой, август, по многочисленным заявкам, начну с книги "Две стороны одной медали" Максима Транькова и Татьяны Волосожар. И знаете, меня эта книга очень тронула. Пока до конца еще не добралась, но по стилю написания, искренности и завлекательности она интереснее всех книг, что мы вместе с вами прочитали с начала лета. Сильно лучше Плющенко, и, как ни странно, честнее Ягудина. А я считала Транькова довольно поверхностным и недалеким человеком в обыкновенной жизни. Хотя, и у него некоторые тараканы видны невооруженным взглядом, но он не боится об этом писать.
Начнем, пожалуй.
Итак, книга написана парой, прямо как в спорте и семье: Татьяна Волосожар и Максим Траньков. Однако, первое что бросилось мне в глаза, посвящена книга только папе Максима.
Моему главному болельщику, отцу – Леониду
Транькову. Все мои победы – твои.
Максим Траньков
При этом, вот воспоминания Татьяны:
Моя мама – огромная поклонница фигурного катания, и зимой раз в неделю мы всей семьей обязательно ходили на каток – просто для души. С ее слов, мама в детстве сама расчищала лед, потом возвращалась, надевала коньки, спускалась с третьего этажа и выходила под открытое небо, чтобы покататься, насладиться звуком лезвий по льду, ощущением свободы. Мама мечтала о том, чтобы одна из ее дочерей так же страстно полюбила фигурное катание, как и она сама. И сегодня я – ее реализованная мечта.
А вот воспоминания Максима:
Мои родители поженились в 1977 году, и вскоре родился мой брат Алексей. Через несколько лет я. И, несмотря на то, что в конном спорте можно оставаться хоть до 80 лет — пока сидишь в седле, — отец был вынужден уйти: надо было содержать двоих детей, а времена начались непростые. С какой-то периодичностью он возвращался в конный спорт, работал тренером. Даже когда я уже хорошо себя помню, он регулярно успешно выступал, но потом что-то снова происходило…
Отец работал автослесарем: у него был свой гараж, где он ремонтировал машины. Работал папа хорошо, у него была большая клиентура и, денег ему это приносило достаточно. Он и в этом достиг успеха. Было только одно но — неудача в спорте, да еще и не по своей вине, стала для него тяжелой психологической травмой, и, чтобы заглушить эту боль, он начал выпивать и периодически просто уходил в загулы.
Папа был звездой на городском уровне, всегда ходил со значком мастера спорта, был узнаваем, красив, заметен, и, конечно, его постоянно приглашали выпить, а он не отказывался.
Мама его не бросала, хотя и скандалила, переживала, была вынуждена поднимать двух детей одна на свою зарплату, так как папа мог после гулянок прийти без денег. Они прожили вместе до самой папиной смерти в 2013 году. Между родителями было разное, но они всегда преодолевали все вместе. Папа никогда не обижал ни нас, ни маму, периодически кодировался, но снова срывался. Он мог быть строгим и наказывал нас с братом за серьезные проступки, но всегда был человеком справедливым.
Дальше Максим очень честно расскажет о том, что его поддерживала мама, а посоветовал всей семье водить в секцию фигурного катания старший брат, а водила его бабушка, и везде с благодарностью. Но книгу (причем написанную общими усилиями), посвятит не родственникам двух родов, а именно папе. И что-то мне подсказывает, исходя из текста, что делает он это потому, что очень хочет оправдать отца еще больше, чем это делает в книге. Да, он пил, но не так как пьют все остальные алкоголики, а потому что невыносимая душевная травма.... да наказывал, но был справедлив (хоть и пьян). Да, он пил, потому что это Максим и его брат, да и мама своим бытом так усложнили его существование, что пришлось стать автослесарем, и вина, значит на них. И умер отец, всего лишь за год до того, как Максим стал олимпийским чемпионом. Значит, эта жертва отца (ведь он пил не просто так, думает Траньков) была оправдана. Вот же, стал сын чемпионом!!!
Я пишу без сарказма. Но между строк это читается. Поэтому и нет в посвящении к книге ни мамы Татьяны, ни мамы Максимы, которая всего лишь "была вынуждена поднимать двух детей одна на свою зарплату, так как папа мог после гулянок прийти без денег".
Так что, книга обещает быть не простой. Максим не старается писать "красивую биографию о преодолении", он сразу пишет так искренне, как очень редко можно встретить в автобиографиях вообще, и спортсменов тем более.
В подтверждении моих мыслей есть еще один кусочек воспоминаний у Максима: как только он вышел на лед, он понял, что не любит кататься:
Дело в том, что после нескольких месяцев работы в зале — все эти растяжки, работа на координацию, упражнения, где мне, ребенку, было страшно весело, пришло время выходить на лед, и мне сразу не понравилось. Тут же. Это перестало быть веселым. В тот день, когда нашу группу выпускали на лед, я так и не вышел, устроив дикую истерику маме. Я орал на весь каток, вырывался — дико боялся выйти на лед, боялся, что я упаду, ударюсь головой, что-то сломаю. Мне так не хотелось заниматься этим тогда, что сейчас даже забавно понимать, что фигурное катание стало делом моей жизни.
В итоге маме пришлось мне сшить спецодежду: в шапочку был вшит тонкий поролон, на локтях и коленях были мягкие вставки — только тогда я согласился выйти на лед. И… не упал. Но само занятие — катание — мне показалось дико скучным, а скучные занятия мне не нравились, так что я тут же выдал: «Ну и что? Что дальше? Ходим мы по кругу и ходим, зачем это?» Так что, начиная лет с 5 и, наверное, до 8, я каждую тренировку пытался придумать, как бы туда не пойти. Даже залезал под кровать… Не помогало — меня доставали за ноги и тащили на каток.
ЭТО СТАЛО ОДНИМ ИЗ МОИХ СТИМУЛОВ: ЧТОБЫ У МЕНЯ ДОМА БЫЛО ВСЕ ХОРОШО, МНЕ НАДО БЫЛО КАТАТЬСЯ, НАДО БЫЛО ПОКАЗЫВАТЬ РЕЗУЛЬТАТ.
На самом деле сейчас я понимаю родителей. Времена были тогда непростые, а улица — местом опасным, так что мальчишка должен был чем-то заниматься, чтобы не пойти по наклонной.
Взяла цитату без пропусков и сокращений. Вы видите пробел в логике?
Не помогало — меня доставали за ноги и тащили на каток.
ЭТО СТАЛО ОДНИМ ИЗ МОИХ СТИМУЛОВ: ЧТОБЫ У МЕНЯ ДОМА БЫЛО ВСЕ ХОРОШО, МНЕ НАДО БЫЛО КАТАТЬСЯ, НАДО БЫЛО ПОКАЗЫВАТЬ РЕЗУЛЬТАТ.
Даже капслок - это Траньков. Ребенок ненавидел коньки, но решил пойти на сделку: "Катаюсь, значит дома хорошо..." Понятно, что в жизни было не так. Но самое собственное сокровенное желание в детстве Максим не мог не написать, и даже прокричал его в книге большими буквами.
Если у Татьяны прекрасные воспоминания, как она обожала кататься и раз за разом получала высокие места, у Транькова совсем другая была мотивация, и так не было эгоцентричности и самолюбования. Удивительно, правда? Мне после воспоминаний Плющенко и Ягудина, это очень бросилось в глаза.
Вернусь чуть-чуть к Татьяне. Вот теперь я знаю, что должны читать фигуристы перед тем, как давать интервью. Здесь все близко к идеальному: благодарна вот этим, соперничала с вот этими, старалась вот для этого. Честно, интересно, потому что понимаешь окружающую атмосферу, а не "посмотрите на меня, вот так рос гений"....
Выставлю самые интересные ее заметки о детстве:
Фигурное катание было очень популярно, особенно в Днепропетровске. Тогда как раз была очень известна фигуристка Оксана Баюл, в 1994 году стала олимпийской чемпионкой в одиночном катании. И многие девочки вдохновлялись, глядя на нее, и шли на каток. В моем плюс-минус поколении, например, были Юлия Обертас, Алена Савченко и Татьяна Навка. Последняя, кстати, тоже из Днепропетровска — мы с ней земляки.
И еще:
Я привыкла занимать первые места, но однажды мы приехали на соревнования в Киев — мне было 14 лет, мы все выступили, и вдруг, несмотря на чистое катание, на первом месте оказалась не я. Мне это объяснили тем, что девочка собиралась уйти в парное катание и ей нужно сделать это красиво. Меня, подростка-максималиста, шокировали эти игры. Тогда я впервые столкнулась с несправедливостью, поняла, что спорт — не всегда честная история побед. Научило ли меня это чему-то? Да, не опускать рук и не сдаваться, несмотря ни на что. Я вернулась в Днепропетровск и начала заниматься еще усерднее. Парадоксально, но именно я и ушла в парное катание через некоторое время после этой отобранной у меня победы. У нас был потрясающий директор Валерий Борисович Долгов, у него был наметанный глаз, и он всегда точно понимал, что лучше для молодых спортсменов. Он сидел на втором этаже спорткомплекса «Метеор» и часто спускался посмотреть на тренировки к нам вниз, на лед. Он знал всех своих спортсменов и мог вдруг подойти и сказать, что кому нужно сделать. Однажды, когда я каталась, он показал на меня и произнес: «Ей нужно в парное катание, посмотрите, какое у нее телосложение, и невысокого роста! Тем более у нас есть хороший партнер».
И еще:
15 мая 2010 года мы с Максимом Траньковым встали в пару, и я начала выступать за Россию. Судьбоносный день! Меня всегда это одновременно и подстегивало, и страшило — надо было доказать, что мне не просто так дали возможность кататься за эту страну.
Честно, мое, уже давно сформировавшееся, мнение о чете Траньковых не изменилось при прочтении их воспоминаний: Татьяна - умна, пишет честно, но с достоинством и холодной головой, Максим - максимум искренности, максимум испульсивности, ничего не скрывает и ничего не стесняется. При том, что этот психологический типаж мне очень не близок, скажу так: его воспоминания - трогают. Прямо хочется в них разобраться.
Продолжение следует....
Не забывайте, пожалуйста, про лайки, от этого зависит количество аудитории, которой покажут статью. Обидно, когда дают 10 показов (((((. Ну и лайки и подписки, конечно же, приветствуются)))).
