Иван все время надеялся, что жизнь удочери с Петром не сложится. И она поджав хвост придет к нему на порог вымаливать прощение. Но время шло, а Глафира только расцветала. Нарожала дочек, да влюбленными глазами смотрела на Петра. Петр тоже ни чем жену ни обижал в детях души не чаял. Ивану это было больно видеть.
Он надеялся что без благословения отца, жизнь у дочери не заладиться, а вышло как раз все да наоборот.
Семья росла, да торговые дела у Петр тоже были не плохие. Еще одна досада брала Ивана.
Все внучки ну вылитые в Петра.
А тут узнал Иван, что Петр хочет расширить свое дело и купить еще одну лавку. Неделю он не спал все, думал, как бы побольнее им напакостить. А потом решил.
- Раз Петр так поступил то он достоин только смерти.
Одним словом Иван сделал свое черное дело. Подговорил одного бродягу на смертоубийство. А в награду подсказал, что у Петра при себе будет большая сумма.
- Если лишишь его жизни, то все твоё будет.
Но только как все сделаешь, уезжай подальше, что бы не попался.
А через месяц от этого преступления, самолично поджог лавку. Для того, что бы лишить Глафиру дохода.
- Раз не послушалась отца то пропадай совсем вместе со своим выводком.
Глафире пришлось продать свой добротный дом, что бы на эти средства хоть как то содержать детей. Она купила небольшую лачугу, всего одна комнатка и кухня. Но выбора не было. Зиму семья кой-как продержалась к весне начали голодать. Особенно от этого страдала младшая Маша. Девочка стала до того худой, что через кожу стали видны все вены. Глафира была в отчаянии. Боясь, что дети могут умереть решилась идти к отцу. Уж что не говори, но кровь то у них одна.
Вечером Глаша постучала в дверь хаты. Иван, увидев, Глашу на пороге в душе ликовал. Все шестнадцать лет он мечтал об этом. Как дочь придет и будет просить прощения.
- И чего надобно?
Надменно спросил он.
- Батюшка не за себя прошу, за своих дочерей, твоих кровных внучек, не дай им умереть с голоду. Вчера Маша два раза теряла сознание. Боюсь она скоро умрет не евши.
Иван с ухмылкой на губах отвечал.
- Значит нашла отцов порог когда приперло. А то до этого и думать обо мне забыла.
Глафира молча все выслушивала. Понимая, что это единственное её спасение, она кинулась на колени и стала целовать отцовы ноги.
- Батюшка не прогоняй, протяни руку помощи, ради Христа прошу.
- Ну раз ради Христа то согласен.
- Но с таким условием. Внучки останутся у меня, а ты навсегда покинешь слободу. Что бы я даже о тебе не слышал.
Глафира поцеловала отцу руку и согласилась.
- Пусть будет так, зато детки останутся живыми.
Иван забрал внучек, ну а Глафира ушла странствовать нищенкой. Она ходила от монастыря к монастырю. Жила подаяниями, и молилась богу за своих деток да за усопшую душу Петра. Так же в душе всегда вспоминала отца, что благодаря его милости дети теперь не знают нужды.
