Трамвай остановился недалеко от высокой арки Алайского рынка. Дорога заняла чуть больше получаса, но за это время я успел сто раз раскаяться, что не прислушался к советам бывалого Юры Опилкина. Рубашка насквозь промокла от пота и противно прилипла к телу. Даже полностью открытые форточки вагона не создавали эффекта сквозняка. Женьке тоже пришлось несладко, но он, как и положено советскому военнослужащему, стойко переносил все тяготы и лишения. В очередной раз оттянув галстук с воротником и подув на освободившийся участок тела, старлей мрачно изрёк:
- Какой м…к придумал в жару галстуки носить?
Я насмешливо посмотрел на товарища:
- Лучше скажи мне, какой м…к предложил морсик попробовать?
Парень широко улыбнулся:
- Так ты и предложил. Выходим, приехали.
Рынок встретил нас невероятными ароматами восточного базара. Народу было так много, что нам пришлось чуть не локтями прокладывать себе дорогу. Остановившись у овощных рядов, Женя предложил:
- Давай возьмём огурцов и помидоров, а потом пару-тройку лепёшек и чего ни будь мясного.
- Может сало возьмём? Сытно и в жару не испортится.
Попутчик с усмешкой посмотрел на меня:
- Какое сало? Здесь его днём с огнём не найти. Купим казы, из конины или баранины и хасып. Она из ливера, но вкусная как…
- Как морс?
Мы одновременно рассмеялись и пошли вдоль прилавков. Пожилой узбек в потёртом чапане приветливо помахал нам рукой и практически без акцента подозвал к себе:
- Подходите, ребята. У меня лучшие овощи на рынке. Из Самарканда. Пальчики всю жизнь облизывать будете. Правду говорю.
Соблазнившись столь ярким призывом, мы подошли к его прилавку:
- Сколько стоит ваше богатство, отец? – не по «базарному» спросил я, разглядывая сочные помидоры и огурчики в пупырышках, - красота!
- Сторгуемся. – Продавец поправил тюбетейку и, широко улыбнувшись, продолжил. – Базар, он и есть базар, чтобы торговаться. Не в магазине, договоримся.
Старлей посмотрел на меня:
- Интересно, а на пересылке есть холодильник?
Я пожал плечами:
- Не знаю. Устроимся – увидим.
Узбек с интересом и как-то по-отечески посмотрел на нас:
- Ребята, а вы, случайно не за Амударью?
Женя кивнул головой:
- За неё, родимую. За речку.
- Так что же вы сразу не сказали? Берите сколько надо. Денег с вас брать не буду. Меня, сынки, только в сорок пятом на фронт призвали. Как восемнадцать исполнилось, так и призвали. Первый Белорусский фронт. Миномётчик. Варшаву освобождал.
Я с уважением посмотрел на мужчину:
- Сколько же вам лет, отец?
- За шестьдесят уже.
- Извините, но бесплатно мы взять не сможем. Вы ведь работали, деньги на дорогу тратили. Ну и время, опять же…
Продавец нахмурился:
- Ты, капитан, старших слушай. Не надо меня обижать, на всю жизнь обида в сердце останется.
Мне почему-то стало стыдно. Наверное, я даже покраснел. Неловкую паузу прервал Женя:
- Спасибо, отец. Не будем мы вас обижать. – Он с благодарностью прикоснулся к руке продавца. – Не подскажете, где тут лепёшки и казы можно купить?
- Подожди, дорогой, одну минуту подожди, сейчас всё будет. – Он повернулся к женщине, стоящей за соседним прилавком, и что-то ей сказал на своём языке. Женщина согласно кивнула головой и выйдя из-за прилавка, пошла в глубь рынка. Узбек снова посмотрел на меня:
- Проходите за прилавок, сынки. Чай пить будем, - увидев на моём лице растерянность приветливо продолжил, - у нас не принято отказываться. Пока женщины делом занимаются, мужчины чай пить должны. Извините, в чайхану не приглашаю, прилавок нельзя оставить, но мы, слава Всевышнему, и здесь сможем хорошо посидеть.
Делать было нечего, и мы прошли за прилавок. На небольшом пятачке между ящиками с овощами и зеленью стоял низенький прямоугольный стол, накрытый истёртой клеёнкой и заставленный посудой и тарелками со снедью. Продавцы-соседи с вежливыми поклонами отошли в стороны, освобождая нам место.
- Я – Юсуф. По отчеству звать не надо, называйте по-русски, дядя Юсуф, - продавец гостеприимно развёл руки, - присаживайтесь, дастархан ждёт. Гость для узбека – подарок Аллаха. Извините, что сидеть придётся на мешках.
- Ничего, дядя Юсуф, мы люди военные, привычные, - Женька уже освоился и, ничуть не смущаясь, устроился на мешках, подвернув под себя ноги.
Юсуф одобрительно покивал:
- Настоящий узбек. Садись капитан, не стесняйся.
Я не успел заметить, когда из-за спины хозяина появился мальчишка лет двенадцати и со знанием дела стал разливать чай по пиалам.
- Сын мой, младший. Военным стать хочет, - продавец с любовью посмотрел на пацана, - пятый он у меня…
- Пятый? Ну вы даёте, дядя Юсуф, - Женя с любопытством взглянул на мужчину, - почти половина футбольной команды.
Хозяин довольно рассмеялся и, проведя ладонями по подбородку, взял в руку пиалу:
- Жена подкачала немного: даже если добавить трёх дочерей, всё равно на «Пахтакор» не набрать.
Рассмеялись. На душе стало легко и спокойно, как будто не в гостях сидим, а у родни чаи гоняем. Мы, не торопясь смаковали прохладный и ароматный напиток. «А ведь прав был Захидов, - вдруг подумалось мне, - зелёный чай и впрямь жажду утоляет. Получше морса». Юсуф степенно рассказывал нам о войне и своей нынешней жизни. Мне стало казаться, что время течёт также неторопливо, как вода в арыке у забора рынка. Внезапно Юсуф прервал свою речь и прислушался к базарному гвалту. Немного погодя, он аккуратно поставил пиалу на стол и, повернувшись ко мне, проговорил:
- Соседи идут. Наверное, Фатима рассказала им о вас. Ты, капитан, не обижай людей, они ведь от души…
Я недоумённо посмотрел на хозяина:
- Дядя Юсуф, я не очень хорошо знаю ваши обычаи, но если сделаю что-то не так, то не со зла.
Значение слов Юсуфа я понял уже через пять минут, когда к прилавку подошла толпа мужчин и женщин. Мы поднялись с мешков одновременно с хозяином, и я буквально потерял дар речи от неожиданности, мне показалось, что попал на митинг, посвящённый нашему убытию. Людям не хватало только алых транспарантов с соответствующими лозунгами. Я растерянно взглянул на Юсуфа:
- Что происходит?
- Ничего. Это мои соседи из нашего кишлака, они пришли проводить вас и пожелать вернуться домой живыми и здоровыми. – Он замолчал, потом, указав на нарядный шерстяной мешок, продолжил, - женщины собрали еду вам в дорогу… Карим отвезёт вас на пересылку.
«Жигули» становились прямо у ворот пересыльного пункта. Водитель вытащил из багажника мешок с продуктами и поставил его на ступеньку КПП. Я протянул ему руку:
- Спасибо тебе, Карим! Здоровья и успехов тебе и твоей семье.
Парень уважительно пожал мою ладонь обеими руками:
- Возвращайтесь. Всем кишлаком ждать будем!
Женька решил блеснуть знанием местных обычаев:
- Аллах велик и милосерден! Может и нам поможет…
Карим серьёзно ответил:
- У нас говорят: «Всевышний Аллах милосерден ко всем своим созданиям. Даже к тем, кто несправедлив и неблагодарен по отношению к нему» Ему всё равно, верит человек или нет. Он обязательно поможет, и вы вернётесь домой живыми.
Продолжение следует…
Ч.5. https://dzen.ru/media/id/5ec8dc26b0fd9d46fdb0f971/za-rechku-ch-5-jenkaletun-64c38f9e2b84c50c8d396842
Повести и рассказы «афганского» цикла Николая Шамрина, а также первая книга романа "Баловень" опубликованы на портале "Литрес.ру" https://www.litres.ru/
