После того дня Марийку уволили без объяснения причин.
Савелий стал навещать её. Он оказался интересным собеседником. За свою недолгую жизнь прочитал много книг. Знал три языка: французский, испанский и итальянский.
Марийка была очарована юношей. Он тоже показывал свою симпатию.
Родители Савелия радовались, что их сын познакомился с «хорошенькой интеллигенткой» и всячески поддерживали их общение.
"По дороге с ветром" 20 / 19 / 1
Марийка всецело была увлечена новыми знакомыми.
Андрон последнее время приходил суровым. Ел и сразу ложился спать.
Варвара пыталась поговорить с мужем. Он молчал.
А потом покрутил кулаком перед её носом и сказал грозно:
— Не хочешь быть битой, молчи!
И Варя молчала. Плакала украдкой.
Однажды Андрона утром не оказалось дома. Варя не заметила, когда он ушёл. Не вернулся он и после работы.
Варвара попросила Марийку сходить на мельницу.
Там сказали, что Андрон на работе был, а куда подевался — никто не знал.
В тот же вечер на молодого председателя было совершено покушение. Во дворе дома, где он жил со своей тёткой и другими родственниками взорвалось что-то.
Григорий и Васса получили сильные ранения и были отправлены в городскую больницу.
Гершон, его невеста и Агния были в это время в доме и не пострадали. От взрыва Гершон впал в истерику.
Варвара, узнав об этом, мысленно жалела своего Гаврюшу.
Андрон вернулся через два дня как ни в чём не бывало.
Варвара встревоженно рассказывала о происшествии, не спрашивая при этом, где был всё это время её муж.
— Поделом, — пробормотал недовольно Андрон.
Варя подошла к нему близко.
Он оттолкнул её.
Она подошла опять.
Андрон ударил её. Варя упала.
Заплакал сын.
— Всем молчать! — закричал Андрон и ударил кулаком по столу.
Леонид стал кричать ещё сильнее.
Марийка выбежала из комнаты и не знала куда ей бросаться: успокаивать ребёнка или спасать Варвару.
Андрон неистово бил кулаком по столу.
Марийка схватила мальчика на руки и хотела выбежать из дома.
Андрон перегородил ей путь.
— Скройся, — злобно прошипел он. — И заткни Лёньку. Сам разберусь.
Марийка из своей комнаты слышала, как он Андрон рыдал.
***
Варю хоронили родители Савелия. Так уж вышло, что больше было некому. Марийка не знала, что делать с орущим Леонидом.
На помощь пришла мать Савелия. Она всё ещё кормила грудью свою трёхлетнюю дочь. Малыш плохо брал чужую грудь. Но потом привык.
Андрона арестовали на следующий день. Он не сопротивлялся. Марийка подошла к нему.
Он был безопасен. Руки связаны, на ноги надели кандалы.
Андрон смотрел на Марийку жалобно.
— За что? — спросила Марийка.
— Она звала его ночью. Она звала его каждую ночь. Она бегала к нему на свидания. Я видел их.
Марийка не верила. Никогда Варя не бросала сына одного. Никогда не оставляла с ней.
— Жаль, что все выжили… И ведьма эта Васса ещё много крови вашей выпьет. Прощай, Марийка! И прости! Не бросай Лёньку…
Это было тяжёлое прощание.
Марийка хотела разрыдаться, но держалась из последних сил. Ей очень не хотелось казаться слабой перед Савелием.
Её долго опрашивали следователи. Она не помнила, что говорила им.
Когда Андрона увезли, девушка попросила родителей Савелия и его самого уйти. Они забрали и Леонида. Младенца нужно было кормить. А Марийка не могла ему помочь.
Все ушли. Дома стало тихо. Страшная, всепоглощающая тишина давила на уши. Марийке казалось, что временами она опять теряет слух.
Вдруг она услышала стук в окно.
Испугалась.
Стук повторился.
Сначала Марийка залезла в тот же шкаф, куда пряталась от Андрона.
Потом решила всё же посмотреть, кто пришёл.
При тусклом свете луны разглядела Гершона. Пустила его в дом.
Он поздоровался. Присел за стол и предложил:
— Помянем?
Марийка кивнула.
Из тайного места вытащила бутылку.
Гершон налил себе и ей.
— Застал он нас, Маша… Мать моя ему напела… Она знала всё.
— Когда вы успевали? — спросила Марийка.
— Для любви время есть всегда. Мы думали, что сможем так жить. Мы не могли быть вместе. Андрон не дал бы. Мать моя не дала бы. А так хотя бы иногда мы были счастливы.
Варя и сама всё понимала.
Если бы не мать… Я не знаю, как она будет смотреть мне в глаза, когда её выпишут. Я не знаю мой ли сын Леонид. И забрать его не могу. Жить не хочу без неё. Смысла нет никакого.
Марийка не знала, что ответить. Она выпивала стопку за стопкой. Потом осознала, что Гершона уже и нет рядом.
Тошнило. Было неприятно во рту. Кружилась голова. Никогда ещё Марийка не пробовала хмельное.
Положила голову на стол и уснула.
Утром очнулась оттого, что кто-то сильно тормошил её за плечо.
С трудом подняла голову.
Это была мать Савелия Агафья.
Она укоризненно смотрела на Марийку.
— Не смей! — строго произнесла женщина.
— Ть-ть-тё-ть Г-га-нь, я… А…
Марийку стошнило. Ей казалось, что внутри кто-то поселился и отчаянно лез наружу. Полегчало.
Откуда-то издалека доносился голос Агафьи:
— Ещё, ещё… Пей, молочко парное… Выведет оно из тебя эту дурь… Пей…
Руки Агафьи были тёплыми и ласковыми.
Она гладила Марийку по голове, иногда задевая покрывшийся испариной лоб.
Вытирала его и шептала:
— Бедная ты моя сиротка… Сколько выпало на твою долю? Сколько вот таких как ты оторванных от матери и отца? Упаси господи все невинные души. А тебе господь пусть наставит на правильный путь.
Савелий влюбился в тебя. Мешать вам не станем. Время придёт, и благословим вас по правильному. Только ты, девочка, не опустись на дно. Не нужно! Мы с Витей поможем тебе.
На следующий день Виктор, Агафья, Савелий, Зина переехали в дом Варвары, освободив на старом месте для родственников очень большую часть дома.
Марийка не сопротивлялась.
Ей было хорошо.
Мать Савелия готовила очень вкусно.
Где брались продукты, Марийка не знала. Как-то услышала случайно разговор Виктора и Агафьи.
— Ганя, деньги заканчиваются. Пётр больше не в деле. Перекроился он. Колька пока что мечется. Нам надобно или прекратить, или переезжать.
— Вить, — голос Агафьи дрожал, — не голодаем ведь. Вот и жильё подвернулось.
— Это ты сейчас не голодаешь! Два рта добавилось! Два! — возмущался отец Савелия.
— Вить, рта-то два, но и места тут нам всем хватает. Тут не нужно шторками городить ничего. Хорошее место. А если поймают? На кого останутся дети?
— Не поймают. Пока председатель в больнице, делать можно всё без страха. Там же всё просто, Ганя! Бери и всё! На меня никогда никто не подумает. Я же учитель!
Агафья усмехнулась:
— Тебя только недавно перестали за глаза барином называть. А ты говоришь — не подумает! Хватит нам… Не бери грех на душу.
Марийка насупилась. В носу защекотало от злости. Запахло обманом.
Но каким? Из разговора не было понятно, что именно делает дядя Витя.
Неожиданно для самой себя Марийка рассказала об этом разговоре Савелию. Тот долго читал мораль о том, что подслушивать нехорошо.
После этого разговора Савелий немного отдалился от Марийки.
Она теперь работала на ферме. Чистила коровники. Как ни странно, работа ей нравилась. Очищая загоны, казалось, что она свою душу освобождает от греха, от той страшной бомбы в театре.
Встретила как-то на улице Гершона. Напомнила ему о той ночи и спросила, почему он ушёл и ничего не сказал.
Гершон даже отскочил от неё, а потом промолвил:
— Бог с тобой, Марийка! Да никогда я к тебе не приходил.
— Как же так? — прошептала Марийка.
— Как так, как так! Маленькая ещё, чтобы пить столько.
— Сколько? — набросилась на него Марийка.
Она била своими кулачками по его груди и кричала:
— Сколько? Сколько? Ты же был там! Ты же сам напоил меня! Ты же говорил, что Лёня может быть твоим сыном!
Гершон оттолкнул от себя плачущую девушку, перекрестился и быстрым шагом стал отдаляться.
Марийка плюнула ему вслед. И страшная боль наполнила её изнутри. Хотелось кричать до хрипоты, до потери голоса, до потери сознания. Хотелось, чтобы весь мир знал о том, что Гершон приходил! Сам лично стучал в окно.
Но потом Марийка схватилась за голову и поняла, что теперь лучше никому ничего не кричать. Любое слово могло быть последним.
Она медленно пошла домой.
Продолжение тут
Всем желаю добрых снов и прекрасных выходных!
