Приготовив завтрак, Юля позвала бабу Римму:
– Прошу к столу, все готово!
Та с трудом, еле передвигаясь, зашла на кухню.
– Ох и тяжело мне стало ходить, а надо, иначе ведь слягу, да и жизнь – это движение, и не мной это придумано, все ведь знаю, все понимаю, а лечь так и хочется. Но я пойду, Юленька, обязательно пойду гулять, когда ты уйдешь на работу. Ну что-то неспокойно мне сегодня, сон я какой-то нехороший видела: квартира вроде бы чужая, и ребенок в ней плачет, а я его не вижу, а только слышу. Так жалобно, отчаянно плачет, будто помощи просит. А чужой ребенок, говорят, к чему-то плохому снится.
Слушая ее, Юля почему-то подумала о своей квартире:
– Я там только недавно была, когда принимала квартиру от последних жильцов, вдруг я что-то там забыла сделать, вдруг что-то не закрыла, надо сходить и посмотреть, не затопила ли я соседей.
Юля быстро позавтракала, оделась и побежала туда.
– Бабулечка, я убегаю, – и взяв выстиранный и выглаженный рабочий халат, она побежала в свою квартиру.
Почему-то она тоже разволновалась, тревожно думая о том, что может произойти в ее квартире. Но по дороге вспомнила, что все-таки она все закрывала.
– И окна тоже должны быть закрыты, ведь я-то там была еще весной, уверенно решила она и посетовала сама себе:
– И до сих пор мы никак не можем найти новых жильцов.
Ну вот и ее дом, поднявшись на свой четвертый этаж на лифте, она открыла квартиру. Все было в порядке, за исключением ремонта, на который она сейчас и копила деньги. Два раза обойдя обе комнаты и кухню, заглянув в ванную и туалет, Юля успокоилась и, закрыв дверь квартиры на два оборота, решила спуститься пешком. А вот на третьем этаже она услышала плач. Юлия остановилась и прислушалась, плач шел из квартиры над которой она жила. Ребенок судя по всему плакал долго, он уже буквально захлебывался от рыданий, она стала звонить в дверь. Но ей никто не открыл, тогда она позвонила соседнюю квартиру.
Не сразу, но вышла пожилая женщина Юля, стала объяснять ей, что случилось.
– Я плохо слышу, – говорила ей женщина, – вот и сейчас я вас с трудом понимаю.
Тогда Юля громко спросила:
– Что за люди здесь живут? – указала она на дверь и прислонилась к двери будто прислушиваясь. Соседка поняла и тоже подошла ближе .
А когда она услышала надрывный плач, то сказала:
– Опять она ее бросила, звоните в полицию.
Юля быстро позвонила, глянув на номер квартиры:
– Быстрее ребенок задыхается от плача, я соседка и медсестра, боюсь, как бы с ним плохого не случилось.
Полицейские приехали на удивление быстро. И через минуту всей гурьбой уже вошли в квартиру, в такую грязную, что Юля диву далась. На голом грязном полу сидела девочка на вид от полутора до двух лет, точнее Юля и определить не могла, так как девочка была очень худенькая. Увидев мужчин в форме, она испугалась и стала задыхаться. Юля растолкала взрослых дядек, столпившихся возле нее и сказала:
– Дураки, разойдитесь, она же вас испугалась.
Подбежала к девочке, она хотела взять ее на руки, но она была вся мокрая и грязная, видимо от плача и страха. Подхватив ее подмышки она на вытянутых руках понесла ее в ванную и поставила под душ. Мыла нигде не было, тогда просто обмыв девочку, она протянула руку к полотенцу, но оно было черное от грязи, взяв опять ее подмышки, она понесла девочку в комнату:
– Бабуля, принесите что-нибудь завернуть ребенка.
Так кинулась домой и вернулась с полотенцем. Юля вытерла девочку и оставила на ней полотенце, девочка теперь икала. она кинулась в шкафу, там кучей были накиданы и грязные вещи мамы, и не менее грязные вещички девочки.
– Ребята, довезите до детской больницы, я уже опаздываю. Да и ребенка надо к нам определить, у нее, по-моему, дистрофия. А потом разбирайтесь здесь сами.
– Гена, – сказал молодому парню мужчина постарше, – отвези ее, – а позже мы к вам туда приедем и возьмем с вас показания и анкетные данные, – обратился уже к ней полицейский.
По дороге парень рассказал, что их не первый раз сюда вызывают:
– Но, правда, по-другому поводу. Обычно здесь бывают пьянки с истошными криками и мордобоем. Хозяйка каждый раз клянется, что это в последний раз. Но мы ни разу не видели у нее ребенка.
– Странно, вроде бы всю квартиру мы всегда осматриваем, а тут вдруг девочка объявилась, видно она все-таки жила в другом месте.
– Ой, Гена, вы узнайте, откуда она взялась, может она и не ее дочь, может ее украли.
Они доехали до детской больницы, девочка, завернутая в полотенце, пригревшись у Юли на руках, уснула еще в машине. Она вошла с ребенком на руках, вызвав удивление коллег:
– Юля, ты откуда, мы решили, что с тобой что-то случилось, ведь ты никогда не опаздываешь.
И Юля рассказала о том, как она обнаружила ребенка:
– Ее надо к нам определять, а я не знаю даже ее имени.
– Ну иди к Вере Васильевне, что она скажет.
Прямиком Юля направилась главврачу, выслушав ее, та сказала:
– Определяйте ее пока безымянную, я думаю, что полиция все равно что-то узнает, тогда и решим все окончательно. Я ее поручу Нине Семеновне, пусть осмотрит ребенка и назначит анализы на завтра.
– Но ее искупать надо как следует, я ведь только под душем ее обмыла и все, уж очень она была грязная. А квартира, ой Вера Васильевна , в свинарнике, я думаю, чище. Просто ужас какой-то.
Искупав малышку в душевой и убедившись, что у нее нет вшей, Юля отнесла девочку, как сказала Нина Семеновна, в третью палату. Все это время ее работу выполняла вторая медсестра, Юля подошла к ней:
– Ты извини, Лена, за дополнительную нагрузку.
И она рассказала ей всю историю спасения девочки, начиная со сна бабушки, которую все прекрасно знали, ведь до Веры Васильевны именно она, Римма Павловна, была раньше главврачом.
Ближе к полудню появилась полиция они рассказали подробности, оказывается девочка раньше жила у бабушки, а бабушка попала в больницу, и там умерла. Вот мать и забрала малышку к себе, но найти ее до сих пор не могут, соседка говорит, что видела ее в последний раз позавчера.
– Может ее уже и в живых нет, – предположил Геннадий.
А его начальник испуганно сказал:
– Не каркай, еще трупа нам не хватает.
Они составили протокол, записали телефон Юли, чтобы держать ее в курсе событий. Да и самим знать о девочке, ведь возможно ее придется отправлять через опеку в детский дом.
Услышав про детский дом Юля чуть не заплакала:
– Такую кроху туда нельзя.
– А куда ее, у вас оставлять?
– Пусть пока у нас лежит, вот завтра врач ее осмотрит, увидит результаты анализов и решит как долго ее надо лечить.
– Да я разве против, лечите, лишь бы ребенку хорошо было, – оправдывался полицейский.
А Юля обиженно сказала:
– Я сама сирота, у меня квартира прямо над, этой злополучно-грязной. Я знаю о детском доме не понаслышке.
– Ты ее отмыла? – по-свойски спросил Гена.
– Конечно, – успокоившись произнесла Юля.
– Я должен ее сфотографировать, – объяснил ей Гена.
– Пойдем в палату, – позвала его Юля.
Девочка не спала, и с интересом посмотрела на дядю .
– Хорошенькая-то какая, – сказал Гена, сделав несколько снимков, а потом добавил, – я забыл сказать, что ее зовут Ольга, так сказала одна из соседок, она слышала, что так ее называла непутевая мамаша.
В обед Оля съела все, что перед ней поставили, видно давно не ела, но добавки ей не дали, ведь никто не знал, когда она ела в последний раз. Юля следила за ней внимательно: девочка сама просилась в туалет, мыла сама ручки, качала головкой, отвечая “да” или “нет”.
– Видно, что ей чуть больше полутора лет, – думала Юля, – кроха совсем, а столько уже испытать пришлось, ведь она же еще до моего появления плакала неизвестно сколько.
– Ну теперь, крохотуля, все позади, мамке вряд ли тебя отдадут, ну и детский дом не лучше, но там тебя хоть кормить будут – тяжело вздохнула Юля, она сама не только была сиротой, а, как говорила бабушка, потомственной сиротой мать ее отца была сиротой, и его бабушка, которая, осиротела во время войны.
Родителей Юли не стало, когда ей исполнилось восемь лет.
Бабушка рассказывала ей, что они везли крупную сумму денег, но кто-то, вероятно, об этом знал. На полпути у машины отказали тормоза, когда их нашли, то выяснили, что денег при них не было, а аварию подстроили. Но виновных так и не нашли.
– Видно плохо искали, – горько говорила бабушка маленькой Юле.
А Юля тогда еще не понимала значения этих слов и отвечала:
– Так надо же было лучше искать.
А потом умерла бабушка, и Юля в 14 лет попала в детский дом. А через два года поступила в медучилище, лишь бы уйти из детского дома. Закончив его, она устроилась работать в детскую поликлинику, квартира у нее была, но там нужно было делать ремонт.
Тогда-то Римма Павловна, которая работала в то время на должности главврача, предложила ей жить у нее и Юля согласилась. Римма Павловна стала для нее второй бабушкой, такой родной, доброй и незаменимой, о которой можно было только мечтать. А у нее, Юли, она теперь была.
И Юля не могла нарадоваться этому. Они понимали друг друга с полуслова, заботясь друг о друге. Юля не торопилась сделать ремонт, так как понимала, что Римма Павловна не захочет оставаться одна. Тогда они и решили пускать в квартиру квартирантов. Предыдущие прожили там долго, а потом все же съехали, купив себе квартиру. А теперь приходят новые, но смотрят, что квартира в плачевном состоянии, и отказываются ее снимать. Они даже цену снизили, но пока никаких звонков не было.
Жду ваших отзывов и комментариев, уважаемые мои читатели! Успехов вам и хорошего настроения!
Если есть время, то и почитайте и предыдущие мои рассказы: