Есть люди, которым очень вредно думать. Это я, например. Нормально же всё было до тех пор, пока я не начала копаться в первопричинах. Я не только знала, что нравлюсь Власову, но и чувствовала это, а после его откровений начала сомневаться. Постепенно к сомнениям плавно присоединилось непреодолимое желание вернуть всё на прежние места, сбежать в Лесное, спрятаться там и сделать вид, что меня не существует. Если детализировать ситуацию, то первые три дня нашей совместной жизни выглядели примерно так…
День первый.
Я заинтересовалась вопросом, почему улица Зелёная, где расположен мой дом, называется именно так. Теоретически можно было предположить, что дело в чахлых кустиках самшита, которые по замыслу ландшафтных дизайнеров Мухинского градостроительного непонятно чего должны были буйно разрастаться в роскошные вечнозелёные насаждения, но по какой-то причине наотрез отказывались это делать. Ну мне-то понятно было, почему они не растут - их просто не из местных питомников взяли, а откуда-то с югов привезли. Этим саженцам банально не подходят ни почва, ни климат. Для сравнения - если упомянутых горе-озеленителей неожиданно вывезти куда-нибудь на Ямал прямо в том, что на них сейчас надето, им там тоже не понравится. Могли бы ёлки посадить, раз уж так необходимо было воткнуть в землю что-нибудь вечнозелёное.
Власов на моё возмущение по данному поводу отреагировал удивлённым взглядом и уточнил:
- Тебя в градостроительное «непонятно чего» прямо сейчас отвезти, чтобы ты могла адресно свои претензии высказать? Или у тебя просто сиюминутная потребность поворчать?
Я на него обиделась. Раньше он не позволял себе так со мной разговаривать.
Чуть позже, когда Нефёд обнаружил в доме лестницу, наведался в мансарду и после этого авторитетно заявил, что будет жить «на чердаке», Власов тоже повёл себя не совсем корректно, разрешив домовому жить где угодно. Вообще-то это мой дом, и не ему решать, кого куда селить. Во-вторых, если Нефёд будет жить наверху, то нам достаётся общая спальня на первом этаже, а мы пока ещё не договаривались, что будем спать вместе. Прошлая ночь в гостинице не в счёт, конечно же.
В ответ на это Анатолий Павлович спросил, хочу ли я, чтобы он уехал. Вопрос поставил меня в тупик. Уехать хотела я - обратно в лес. Мне для этого даже ехать никуда не надо было, я преспокойно могла туда просто переместиться магическим способом. Нефёд встрял в наш диалог и предложил Власову давать мне поменьше сладкого, а то у меня от переедания характер портится. Ой, лучше бы он молчал, честное слово.
В конце концов Власов предложил разрядить создавшееся нервное напряжение поездкой в мебельный и хозяйственный магазины. Шопинг, мол, оказывает на женщин положительное влияние, ага. Ну-ну.
Мебель мы так и не купили, отложив это важное дело на более благоприятный день. Зато купили один надувной матрас, поскольку я уверенно заявила, что могу спать на голом полу и даже без подушки. Умом я понимала, что веду себя неправильно, и что подобные капризы вряд ли поспособствуют созданию в доме мирной семейной обстановки, о которой я всегда мечтала, но подсознательно мне почему-то очень хотелось вывести Власова из состояния душевного равновесия.
К вечеру я поняла, что он непрошибаемый - его ничем не проймёшь. Сначала он реагировал на мои выходки удивлением, а потом и эта эмоция куда-то пропала. «Ты бесишься из-за неожиданной смены окружения, это пройдёт», - невозмутимо пообещал он мне, когда я сказала, что худшего дня в моей жизни ещё не было.
Ужинали мы содержимым Белёнкиной корзинки, потому что посуду тоже не купили. Спали вместе на единственном надувном матрасе. Точнее, я сначала пыталась заснуть на полу, но бетон и лесная земля - это вещи несопоставимые. На земле я спать могу, да. Даже в морозные ночи. А на полу не получилось, поэтому уже под утро я тихонько подобралась к матрасу и улеглась на самый краешек, чтобы не разбудить мирно спящего мужчину.
День второй.
Забыла упомянуть, что из дома я выхожу только под сложным мороком, чтобы меня никто, за исключением Власова, не видел и не слышал. Магазины мы посещаем точно так же. Мне-то нормально, а Анатолию Павловичу постоянно приходится себя контролировать, чтобы не выглядеть сумасшедшим. Накануне вечером я ещё раз хорошенько обдумала и своё недостойное поведение, и его поразительное спокойствие… «Элька, ты же сама хотела создать с этим человеком подобие семьи. Стерпится-слюбится. Москва тоже не сразу строилась. Власов же хороший. Ну нет пока любви, и что? Если будешь и дальше себя так вести, то её и не будет никогда», - вот примерно с такими мыслями я всё-таки заснула уже под утро.
А утром я обнаружила, что Власов уехал. Не совсем утром, правда, это было - я смогла разлепить глаза только ближе к обеду. Он даже записку не оставил. Естественно, я решила, что меня бросили из-за вчерашнего концерта. Знаю, что Власов никогда так не поступил бы, но в тот момент мысль у меня была только одна - доигралась. Сначала я расстроилась, а потом взяла себя в руки и занялась домашними делами. Можно было сходить погулять или метнуться на пару часиков в Лесное, но я не рискнула - вдруг Власов вернётся, а меня дома нет. Волноваться же будет.
С мансардного этажа доносились душераздирающие стоны. Там обнаружились трёхцветный меховой шар размером с мяч для фитнеса и корзинка Белены. Всё понятно - Власов с утра оставил корзинку в доступном для Нефёда месте, и домовой снова объелся. Наверное, имеет смысл напомнить, что в обычном состоянии он не больше кошки.
Сначала я, конечно же, заочно обругала Власова последними словами за небрежное обращение с ценными артефактами, хотя его вины в случившемся не было - от домового в пустом доме спрятать корзинку было просто негде. Эта лохматая нежить даже сквозь закрытые на замок двери ходить может, поэтому… Поэтому влетело Нефёду. Основательно так влетело. Нет более жестокой воспитательной тактики, чем морально уничтожать объект нравоучений, когда он в силу ужасно плохого самочувствия даже возразить не может. Я этому научилась во время своего неудачного замужества - Демид частенько маялся с похмелья, а я его в такие моменты начинала пилить.
Через пару часов Нефёда попустило. Он обозвал меня бесчувственной мымрой и предпочёл исчезнуть с моих глаз. Я нашла бы его, если бы захотела, но мне эта моральная пытка уже и самой надоела, поэтому я устроила уборку. Без магии, собственными ручками. Убирать, собственно, было нечего - помыть если только, чем я и занялась, постепенно начиная нервничать.
Вечером я незаметно пробралась к соседям и бессовестно спёрла оставленный ими без присмотра телефон. Накануне Власов предлагал мне купить и телефон, и ноутбук, и… А я была в дурном расположении духа, поэтому от всего отказалась. И вот результат - ради одного звонка пришлось пойти на преступление.
«Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети», - это всё, что я услышала, когда попыталась дозвониться до отца своего ребёнка. В течение следующего часа сделала ещё несколько звонков на его номер, но с тем же результатом. Информацию о звонках из памяти телефона удалила, украденное вернула на место.
Аппетита не было, но пришлось заставить себя поесть, потому что это нужно ребёнку. Настроение менялось каждые десять минут. Я винила во всём то Власова, то себя. К девяти вечера мне уже не нужны были ни новый дом, ни мужчина, который его мне подарил. Мне нужно было в лес. Замкнутое пространство давит на психику - раньше я этого не замечала, а тут вдруг прочувствовала всё на себе, причём в полной мере. И уйти нельзя - а вдруг Власов и правда вернётся. А если так и не вернётся? Вдруг с ним что-нибудь случилось? Есть, конечно, магический способ его поискать, но… А если он не хочет, чтобы я его искала?
Закончился этот день бессонной ночью, и к утру я приняла для себя решение - если до полудня Анатолий Павлович не объявится, я выключу в доме отопление, заберу Нефёда и вернусь в Лесное. И неважно, какая причина заставила этого человека исчезнуть.
День третий.
Власов приехал в десять часов утра, увидел тёмные круги под моими опухшими глазами и озабоченно нахмурился. Оказывается, записка всё-таки была, но Анатолий Павлович весьма непредусмотрительно положил её в корзинку в надежде, что я прочитаю его короткое послание перед завтраком. Он летал в Москву по срочному делу. Летал! В нашем облцентре нет аэропорта. До ближайшего ехать далеко и долго, и связь по пути есть не везде, поэтому он и не смог ответить на мои звонки, а когда перезвонил на неизвестный номер, ему там сказали, что он ошибся. А ночевал он в своей городской квартире, потому что вернулся поздно и очень сильно устал - об этом, кстати, меня тоже должна была предупредить пропавшая записка.
Нефёду снова влетело. В этот раз мне было всё равно, куда он спрячется - я бы его и из-под земли достала. Со стороны воспитательный процесс выглядел, наверное, неприятно - я поймала домового за шкирку и трясла его до тех пор, пока он, икая, не признался, что записка была случайно съедена. Он умеет читать. Из вредности не сказал мне ничего о срочной отлучке Власова на целые сутки - обиделся за то, что я не пожалела его, когда бедолага страдал по причине собственного обжорства.
- Анатолий Павлович, я так не могу. Мне нужна ясность. Кто я для вас? - прямо спросила я, когда Нефёд был поставлен в известность о наказании в виде трёхдневной голодовки.
- Молодая, красивая и умная женщина, которая мне очень нравится, - спокойно отозвался Власов.
- А если бы я не была от вас беременна?
Он обезоруживающе улыбнулся.
- Эль, я приехал в лес с огромной корзиной цветов ещё до того, как узнал об этом чуде. Да, ребёнок для меня очень важен, но и без него я попытался бы добиться разрешения стать частью твоей жизни. Просто быть рядом.
- Зачем? Вы хотите быть рядом, заботиться обо мне, осыпать меня подарками, обнимать, целовать, но при этом создаётся впечатление, что вам не составит труда уступить меня другому мужчине. Не знаю даже, как это назвать. Почему всё настолько сложно? Карпунин не позволяет себе любить из страха, что его опять обманут. Вы…
- Я боюсь, что моя любовь причинит боль тебе, - закончил он фразу за меня, но уже без улыбки. - Эль, я знаю, что это неправильно. Я живу с этим страхом последние тридцать лет. Жизнь меняется, прошлое давно осталось в прошлом, а я всё равно боюсь. Бизнес Олега Карпунина вырос не только на законных сделках, там есть к чему придраться, и обиженных тоже много. Мирон перенял стратегию отца. Он честный и всё пытается делать как положено, но не получается. Там, где крутятся очень большие деньги, чисто не бывает. А я много лет был его правой рукой.
- Я ведьма, - напомнила ему я. - Думаете, я не смогу себя защитить, если потребуется? Уж что-что, а ломать всяким придуркам кости у меня получается отлично.
- Я не хочу, чтобы у тебя вообще появлялась такая необходимость, поэтому и не возражаю против твоего статуса утопленницы, - признался он. - Мне так легче. Так я могу быть с тобой и не опасаться, что завтра какой-нибудь гость из прошлого заявится сюда с недобрыми намерениями.
У каждого человека есть такое прошлое, которое учит не повторять ошибки. У меня тоже имелось такое - неудачное замужество. У Карпунина была жена-аферистка, Власов погряз в чувстве ответственности за смерть невесты и друга… Но ведь так же нельзя. Проще тогда уже лечь, сложить ручки на пузе и не двигаться, чтобы не накосячить снова. Мне тоже было сложно переступить через своё намерение дожить до старости в одиночестве. Что в этом хорошего? Плакать потом, как Пётр Семёнович, радуясь редким моментам чужого внимания?
Зато после этого неприятного разговора между нами больше не осталось недопонимания и неловкости. Власов старается победить свой страх, но на такой подвиг необходимо время. Я предложила ему помощь - маленькое магическое вмешательство в подсознание. Совсем чуть-чуть. Он отказался, потому что хотел одержать эту победу осознанно и самостоятельно. Я, мол, и так сделала ему бесценный подарок в виде беременности, о чём он уже давно даже мечтать перестал. Задушевные беседы по принципу клуба анонимных параноиков - тоже не вариант. А вот совместный быт - это совсем другое дело. Покупка мебели, например. Нам же нужна мебель? Нужна. И чугунный сейф с десятком кодовых замков, куда можно прятать от Нефёда корзинку-самобранку, тоже нужен.
Вредно не думать, а додумывать - можно такую реальность для себя сочинить, что и жить в ней потом не захочется. Я ведь знала причину, Власов о ней ещё три дня назад рассказал. Но нет - я отмела мёртвую невесту как незначительный факт и начала искать что-то другое. Почему? Да потому, что у меня тоже есть прошлое. Стыдно признаться, но я боялась услышать, что у Власова уже есть постоянные отношения с другой женщиной, а моя кандидатура устраивает его только в роли любовницы. Мы были ещё женаты, когда Демид начал крутить романы на стороне, и для меня это было очень неприятно. Делить мужчину с другой женщиной - вот это точно не моё. Я готова принять ухаживания человека, у которого гора проблем, комплексов и страхов, но никогда не приму измену ни в каком из её проявлений.
А мебель мы в тот день опять не купили - магазин оказался закрытым на инвентаризацию, а в Мухино купить столы, диваны и кровати больше негде. Зато я стала счастливой обладательницей нового телефончика и ноутбука. Всё, естественно, приобреталось на имя Власова - меня же вроде как нет. Но было немножечко страшно, потому что время летит быстро, и до того момента, когда нужно будет срочно воскресать из мёртвых, осталось всего четыре с половиной месяца. А вдруг страхи Власова только усилятся после того, как он прочувствует, что стал отцом? Женщин много, их можно заменить, а вот единственного сына… Но ведь не может же чёрная полоса длиться вечно, правда? Мы оба хотим быть счастливыми и готовы всеми силами к этому стремиться, поэтому просвет просто обязан появиться. Пусть не сегодня и не завтра, но он должен быть, а иначе вся эта затея с подобием семейной жизни окажется просто бессмысленной.
Оглавление:
