На праздновании новоселья настоял Нефёд. По его авторитетному мнению, праздник должен был состояться в тот самый день, когда я переступила порог своего нового дома. Нужно было спрятать монетку под половицу, чтобы всегда жить в достатке, и повесить над входом подкову. Ещё мы напрочь забыли о необходимости первой впустить в дом кошку или хотя бы позвать попа, который прогонит из пустовавшего жилища нечистую силу.
- Это тебя что ли? - уточнила я. - Другой нечисти здесь нет.
Домовой обиделся - он ведь создание природы, а не нечисть. Показал мне язык, состроил язвительную гримасу, но не утопал демонстративно по лестнице в мансарду, как делал обычно, а продолжил ворчать. Это был третий день его воспитательной голодовки. В предыдущие два дня мы с Власовым постоянно наблюдали не слишком профессионально сыгранные голодные обмороки, рассчитанные не столько на меня, сколько на Анатолия Павловича. После одного из таких обмороков я застукала Власова за нарушением моей воли - он тайком от меня скармливал Нефёду овсяное печенье. Как дети, честное слово. Про новоселье первым тоже заговорил Власов, а домовой его вроде как просто поддержал, но я-то понимала, чья это идея на самом деле. Если будет праздник, наказание придётся отменить - не оставлять же одного из членов семьи голодным, когда все остальные будут с удовольствием уплетать изысканные яства и деликатесы.
- Вообще-то, насколько я знаю, у праздника новоселья изначально было благодарственное значение, - вспомнила я. - Застолье устраивалось для тех, кто помогал новосёлам строить и обустраивать новый дом, а этот куплен уже готовым. Так что извините, но причин для пирушки у нас нет.
- Завтра будут, - напомнил мне Власов.
- Ну вот завтра о празднике и поговорим, - отрезала я тоном, не терпящим возражений.
Нефёд рассчитывал на другое решение, но ему пришлось смириться, потому что я подкрепила свои слова суровым взглядом, означавшим, что преждевременной отмены наказания не будет. Не знаю, за какие грехи мне достался настолько прожорливый домовой. Даже Белена говорила, что никогда таких не видела. Всё-таки избаловали мы любимца капитально, и теперь было совершенно непонятно, как с этим бороться.
А «завтра» действительно должно было стать знаменательным днём, поскольку мы ожидали доставку заказанной через сайт мебели. Мухино - захолустный рабочий посёлок в Вырвинском районе. Городом мухинцы называют его то ли в насмешку, то ли из гордости за свою малую родину, но местная инфраструктура до городской не дотягивает очень сильно. Один большой супермаркет, дюжина мелких продуктовых магазинчиков, четыре хозяйственных и с одеждой, поликлиника с большим корпусом стационара, гостиница, рынок, библиотека, Дом Культуры, администрация - всё, здесь больше нет ничего. И тот ширпотреб эконом-класса, который выставлен в мебельном отделе, годится разве что на первое время. Власов предложил заказать всё, что нужно, из областного центра по онлайн-каталогам, и я согласилась, потому что выставленные в местном магазине образцы выглядели не слишком качественно. Выбирали мы долго, за срочность доставки переплатили изрядно, но в итоге нам пообещали, что в субботу всё привезут. Власов договорился с племянником о том, что тот с утра приедет помогать со сборкой и расстановкой. Сергей вознамерился приехать с напарником Виталием, который всё ещё горел желанием хоть как-то отблагодарить меня за исцеление. Я уж и забыла давно о том, как спасала этих двоих на берегу возле омута, куда их вместе с внедорожником отправил Демид. И прятаться от Сергея с Виталиком смысла нет - они просто из благодарности никому ничего не разболтают. И да, с ними можно будет отметить новоселье, хотя мне хотелось бы видеть за праздничным столом ещё и Белену с Петром Семёновичем.
- Давай в Лесное съездим? - попросила я Власова, потому что ужасно соскучилась по своим друзьям. - Пригласим Семёныча на завтрашний ужин. Мне его так жалко… Представляешь, каково ему сейчас?
Власов против Семёныча ничего не имел, потому что ему тоже было жаль одинокого старика. Он наводил справки - Петра Семёновича никто в смерти Бориса Никулина не обвинял, у того просто сердце отказало окончательно, но всё равно неприятно. Уголовник - это клеймо на всю жизнь, и неважно, заслуженно ты срок схлопотал или безвинно. Чужим людям не докажешь ничего, это близкие поняли бы, но у Семёныча никого нет. Ему даже поговорить не с кем. С кикиморой и дворовым разве что.
- Почему ты не пользуешься своими возможностями? - спросил Власов, когда мы ехали в его машине в сторону Лесного. - Уже сто раз могла бы туда смотаться.
- Я пользуюсь, но только в меру необходимости, - возразила я.
- Боишься, что это как-то на ребёнке скажется?
- Нет, просто не уверена, что получила свои способности безвозмездно. Мне всё время кажется, что они мне для чего-то важного даны, а не просто так.
Мы договорились, что между нами не будет тайн и недосказанности. Если плохо - скажи. Если хорошо - поделись радостью. Путь к взаимопониманию таким и должен быть, а иначе можно безрезультатно двигаться к конечной цели очень долго. И я правда всё ещё не понимала границ и назначения своих возможностей. Могла многое, но сомневалась, стоит ли растрачивать этот дар по пустякам - а вдруг он мне весь целиком неожиданно понадобится? Силы восполняются быстро за счёт связи с природой, но… Не знаю. Не свыклась я ещё, наверное, со статусом ведьмы.
Семёныча мы дома не застали - он вышел из дома ещё затемно, покинул пределы урочища и никому не сказал, куда направляется. Да и перед кем ему отчитываться? Перед призраком ведьмы-утопленницы? Или перед кикиморой?
- Не нравится мне это, - пожаловалась Белена, потчуя нас брусничными пирожками собственного приготовления. - Задумчивый он какой-то стал. Сядет и смотрит в одну точку. И лицо у него при этом такое каменное делается, что аж оторопь берёт. А когда уходил, бумаги только какие-то с собой взял и фотографии. И сарай открыл. Он только с Никадимом в последние дни и разговаривал, а из того разве вытянешь что?
Вытянуть информацию из дворового - дело плёвое, если знать, на что надавить. У Никадима очень мало ценностей. Первая и самая важная из них - двор. Вторая - добрые отношения с хозяином. Третья - дружба с кикиморой, обосновавшейся в сарае поближе к лошади. Если Семёныч оставил сарай открытым, значит, кому-то дал поручение выводить коня на прогулку. Кому? Естественно, Никадиму. Фрося с этой задачей не справилась бы, она безответственная. Вывод - дворовой оставлен во дворе за старшего, причём непонятно, на какой срок. Судя по всему, надолго.
- Я сейчас вызову сюда волонтёров, и коня заберут, потому что он брошен хозяином без присмотра, - пригрозила я, демонстративно тыча в нос Никадиму телефоном, толку от которого в Лесном было ровно ноль.
- Конь диковатый и старый, приручать его уже поздно, - поддержал меня Власов. - На мясо сразу пустят, возиться не будут.
Через пять минут у нас был полный информационный расклад со всеми деталями. Живя в доме Семёныча, я заставляла его часто думать о дочке и внучке, хотя даже не подозревала об этом. Уже тогда в нём надтреснул тот стержень обиды и принципов, который удерживал старика от попыток наладить отношения с родными. А потом Семёныч с похмелья насмотрелся на то, как семья убивается из-за смерти Бориса Никулина, и сломался окончательно. Он поехал к дочери. К Алисе сложно найти подход, она слишком избалована деньгами и статусом, да и дочь вряд ли будет рада встрече с отцом, которого никогда не знала, но старик всё же решился на этот шаг. Ему нужна семья. Очень нужна. Не нежить лесная, а настоящие, живые люди.
- Если его не примут, будет катастрофа, - расстроилась я.
- Заберёшь тогда его к себе, - предложил Власов.
- Ага! Я вам заберу! - возмутилась Белена. - Ишь, чего удумали! Не надо никуда его забирать, нам и здесь неплохо живётся. Кота лучше забери, от него всё одно в хозяйстве проку никакого, орёт только.
Она тоже боялась одиночества. Триста лет на дне трясины в компании упыря - судьба далеко не сахарная. И ко мне не уйдёшь - колдовская сила на месте держит.
- А где, кстати, Батон? - спросила я, тяжело вздохнув.
- На кладбище, где ж ещё-то? - фыркнула ведьма. - Как ты уехала, так он целыми днями там и сидит. А вечером приходит и вопит под дверью. И в дом не идёт.
- У могилы Марфы сидит? - уточнила я.
- Ну да, - подтвердила мою догадку Белена. - И ведь нет там ничего такого, а ему как сметаной намазано.
Есть вещи настолько необъяснимые, что искать причины просто не имеет смысла. Привычка Батона постоянно ходить на одно и то же место на кладбище как раз из этой серии. Там и правда ничего нет. Сначала я думала, что этот кот как-то связан с неупокоенным духом Марфы, но время и ведьмовские способности показали, что это не так. Ему просто очень нравилось бревно возле могилы лесной ведьмы, и никакой сверхъестественной подоплёки в этом не было.
Батона мы с Власовым забрали. Я немного побродила по спящему осеннему лесу, поиграла с перевёртышами и проведала водяного, который, в отличие от лешего, к зимней спячке был склонен не очень сильно. Леший вообще-то тоже ещё не спал, но Белена предупредила, что в это время года его лучше не беспокоить - он и летом-то ворчлив до безобразия, а сейчас от него вообще ничего не услышишь, кроме жалоб. Ну и, конечно же, ведьма сочла своим долгом забить багажник автомобиля банками и мешочками с консервированными и сушёными дарами леса, которые она выгребла из закромов чужих домов с вполне логичным комментарием: «Ну не пропадать же добру. Оно всё одно никому не надо, а у тебя Нефёд вместе с банками подъест, ежели самой чего не понравится». И не возразишь ведь.
* * *
Я переживала, что поездка в машине вызовет у Батончика стресс, котика ведь никто никогда не катал, но обошлось без этого. Даже наоборот - Батон облюбовал себе местечко возле заднего стекла и с любопытством таращился на дорогу.
- Тоша!!! - обрадовался появлению товарища Нефёд и повис у кота на шее, не забыв поставить друга в известность о том, что если тот не хочет очень быстро похудеть, то меня лучше не злить.
- У, какая злая ведьма, - насмешливо прокомментировал эту жалобу домового Власов.
- Ага, я такая, - подтвердила я и за шкирку выставила Батона на улицу, поскольку он начал скрести пол в углу гостиной, намереваясь справить там нужду.
Мы не учли, что кот привык к вольной жизни. В Лесном он приходил домой только для того, чтобы поесть или отоспаться в тепле, а всё остальное время шастал по окрестностям. В городе с этим сложнее. Во-первых, не все любят котов, а владельцы кошечек - в особенности. Во-вторых, Батон блохастый, и никому никогда не приходило в голову как-то с этим бороться. Ну это-то ладно, с этой проблемой и без жестоких водных процедур можно справиться, но что делать с его потребностью метить территорию?
Через десять минут обнаружилась ещё одна проблема. Участок под домом небольшой - всего восемь соток. Слева живут старики, дом у них старый, одноэтажный, и наши участки разделены шиферным забором. Справа за металлической оградой стоит длинная двухэтажная громадина, в которой проживает большая многодетная семья. Если говорить точнее, то семей там три - собственно владелец и владелица дома, два их сына с жёнами и девять детей разного возраста. Девять! Они то ли из Азербайджана приехали, то ли ещё откуда-то с Кавказских гор - мне такие подробности не особенно интересны, просто речь у них то русская, то непонятная. Тихо там бывает только по ночам, а всё остальное время из-за забора постоянно слышны чьи-нибудь голоса. И вот как раз у этой семьи есть пёс - нервная косматая дворняга, ненавидящая кошек. Пёс этот сидит на цепи, а его будка стоит прямо под забором, поэтому мне за прошедшие несколько дней неоднократно доводилось видеть из окна, как сначала через ограду на мой участок перемахивает какой-нибудь местный котяра, а после этого над верхним краем забора начинает мелькать собачья морда - пёс небольшой, на будку залезть он может, а подпрыгнуть выше и сцапать шустрого кота у него не получается. Лай при этом собакен издаёт настолько истеричный, что мне самой завыть хочется. Не знаю, чем его обидели котики, но у такой ненависти точно должны быть причины.
Хит осени - Батон нашёл удобное местечко на углу участка, где в землю зачем-то вмурована асбестовая труба диаметром сантиметров десять, демонстративно уселся там и начал бесить соседского пса не только своим бесстрашием, но и самим фактом своего существования. У собаки случился нервный срыв. Бедный пёс лаял так истошно, что осип.
- Эль, иди сюда, - позвал меня Власов к окну, обнял сзади за талию и указал рукой туда, где сидел наглый Батон. - Смотри.
- Блин, сейчас ведь соседи придут с требованием, чтобы мы убрали кота, - хмуро выдала я пророчество.
- Ну как придут, так и уйдут обратно, - невозмутимо отозвался Власов.
Мы оба ошиблись. Соседи не пришли, но и издевательство над своим питомцем безнаказанным не оставили. Сначала в Батона с той стороны забора полетела палка, потом камень… Наверное, имеет смысл уточнить, что этот угол ограды приходится на сторону дороги. Камень перелетел и соседский забор, и нашу калитку, после чего благополучно угодил в машину Власова. Авто завизжало сигналкой, а Батон даже ухом не повёл.
- А вот теперь с претензиями пойду я, - вздохнул Анатолий Павлович.
- Я с тобой, - сразу же вызвалась я сопровождать его на грядущие разборки.
- Не надо, - мягко возразил он и чмокнул меня в макушку. - Сломаешь ещё кому-нибудь что-нибудь сгоряча, а там дети всё-таки. Сам разберусь. Я быстро.
Он и правда вернулся очень быстро, а Батон так и остался сидеть там, где сидел. Зато пёс заткнулся и перестал скакать.
- Будку переставят на другую сторону дома, чтобы собака нас больше не беспокоила, - сообщил мне Власов результат этой вылазки.
- И как тебе это удалось? - подозрительно сощурилась я.
- Я сказал старшей из женщин, что моя жена ведьма, которая за этого кота проклянёт любого.
- Власов, ты дурак? - расстроилась я. - Ты хотя бы знаешь, какой они религии? Отношение к колдовству во всех верованиях разное. Это мы с тобой атеисты, нам пофигу, но даже наши православные такие вещи ересью во все времена считали и грехом. Зачем из-за наглого котяры с соседями так сильно отношения портить?
- Прости, не подумал, - виновато потупился он, но сказанного уже не вернёшь.
Соседи и правда куда-то увели своего нервного пса, причём быстро. Батону стало скучно, и он наконец-то соизволил вернуться в дом, где я устроила ему воспитательную выволочку с требованием не бесить соседских питомцев. В знак протеста против подобного рода ограничений рыжий толстяк поточил когти о наш единственный надувной матрас и, задрав хвост, гордо удалился в мансарду к Нефёду.
- Вот ведь гад! - констатировала я, разглядывая испорченное спальное место. - Зря мы его сюда привезли. Он к лесу привык, там всё можно, а здесь теперь глаз да глаз за ним нужен.
- Зато тебе будет, чем заняться, - философски отнёсся к гибели матраса Власов. - Потренируешься быть воспитателем на домовых и кошках, пока ребёнок не родился.
Дело было к вечеру, еда из корзинки мне надоела, поэтому на ужин мы заказали роллы и пиццу. Вредителей из мансарды к «столу» не позвали - один пока ещё наказан, а второму полезно посидеть на диете. Спали на сдувшемся матрасе, потому что хозяйственные магазины к этому времени уже закрылись. А ночью я проснулась от едва слышного шороха сверху, не обнаружила Власова рядом и снова застукала его за подкармливанием голодающих. Ну вот как с этим бороться?
Поскольку меня никто не заметил, я тоже сделала вид, что ничего не знаю - не ссориться же из-за таких пустяков с человеком, который не может спокойно спать, зная, что его питомцы хотят кушать.
Оглавление: