Леон был совсем маленьким, двадцати дней от роду, когда его увезли от Риги за пятьсот километров. Страдать от того, что разлучили с матерью, не приходилось – львица отказалась от новорожденного малыша и выкармливали его люди.
Львенок беззащитно тыкался в грудь Алисы, у которой был семимесячный сын, и издавал жалобные звуки.
- Кушать хочешь, маленький, – ворковала молодая женщина, – сейчас что-нибудь придумаем.
Приготовила на выбор несколько бутылочек. Но львенку ничего не нравилось – ни коровье молоко, ни смесь. Козьего молока, которое в данном случае подошло бы лучше всего, найти не смогли. Леон вертел головой, как всамделишный ребенок, и жалобно повизгивал.
- Подержи его, – Алиса протянула львенка мужу, – я сейчас покормлю сына, потом будем думать, что делать.
Когда смотрела на сына, который посапывал возле груди, ее вдруг осенило. Подняла глаза на мужа и ей показалось, что он подумал о том же, что и она. Уложив уснувшего ребенка в кроватку, не стала по обыкновению сцеживать молоко (его было много, и когда приходилось выливать по пол-литра, было очень жалко).
- Дай мне Леона, – попросила мужа.
Тот протянул беспокойного львенка, и Алиса приложила его к груди. Малыш, совсем как человеческий ребенок, сразу понял, что от него требуется, и, присосавшись, зачмокал губами.
- Не больно? – спросил муж.
- Нет, что ты, – улыбнулась, – он знает, что мамочку нельзя обижать. Но тянет – ты бы знал! Никакой молокоотсос не сравнится!
С этого дня Алиса забыла о сцеживании и кормила теперь двоих. Львенок быстро повеселел, на глазах стал крепнуть и вскоре, смешно переваливаясь, начал не просто ходить - бегать.
- Совсем как котенок, только большой, – улыбаясь, смотрели на Леона, которому ой как далеко было еще до царя зверей.
А львенок воспринимал Алису как маму. Если уходила, искал. Приходила, радовался по-щенячьи. Сын, который еще не начал ходить, ползал с молочным братцем наперегонки и весело смеялся.
Леон подрастал и нередко уже устраивал в квартире погром. В семье его любили и прощали многие шалости. Но через некоторое время, когда малыш уже окреп и, помимо грудного молока, ел другую еду, Алиса сказала мужу:
- Теперь его можно и в зоопарк.
Да, я не сказала главное - Алиса была директором местного зоопарка, своего детища, муж – ее заместителем. Оба профессионалы, влюбленные в дело, для которых животные были как дети. Вообще-то изначально создавали не зоопарк - театр зверей, и питомцы с удовольствием выступали на сцене.
Однако наступили 90-е годы, и планы пришлось корректировать. К моменту приобретения Леона театр поменял статус, и в городе появился собственный зоопарк. Фактически частный, хотя такого понятия тогда еще не существовало, – из бюджета не финансировался, и деньги на содержание животных Алиса с мужем и коллегами искали, где только можно. Наладили связи даже с зарубежьем.
Леон стал визитной карточкой зоопарка. У вольера всегда толпились взрослые и дети – наблюдать за царем зверей на расстоянии вытянутой руки было любопытно. Но самое интересное начиналось, когда к вольеру подходила Алиса. Большой зверь превращался в ласковую домашнюю кошку – сквозь решетку просовывал лапы и как бы старался притянуть женщину к себе, терся о нее и лизал руки.
Всю свою долгую жизнь лев помнил, кем была для него Алиса. И ее запах, скорее всего, ассоциировался у него с образом матери. Собственно, она и была для него мамочкой-кормилицей.
ххх
Случай кажется невероятным, но так было на самом деле. Я видела своими глазами, как лев, уже будучи взрослым и мощным, ласкался с Алисой. Зов грудного молока в его ситуации оказался равнозначным зову крови.
Спасибо за ваши комментарии и лайки.
