Впервые за 56 лет жизни Володи Сорокина случилось немыслимое. Он пришел к выводу, что надо меньше пить, ну, или вообще бросить! Хотя бы на месяц.
Эта идея очень взволновала Сорокина и его окружение. Что? Зачем? Почему? Никто не мог понять. Володя объяснял просто: «Надоело!» Но никто не верил!
Потом появилась вторая версия: что-то со здоровьем. Сорокин нехотя ее отверг. Всем сказал, чтобы не волновались, и он не будет пить всего один месяц до первого мая, то есть, до открытия сезона байдарок на Пре.
Никто, правда, не поверил, что Володя сможет не пить месяц. Но случилось непостижимое: прошла неделя, а он не пил, потом вторая, а он все еще ни грамма!
Друзья стали очень волноваться за психическое здоровье друга, ведь он начал смотреть на ютубе программы о здоровье, читать доктора Полувялова и интересоваться витаминами. Друзья хотели отвезти его к психологу и даже к психиатру, но он сопротивлялся. Возникла также версия: может это кризис среднего возраста? Хотя сам Сорокин сказал нет, и что он уже точно не в среднем.
При встречах друзей с Володей он все чаще принимался обсуждать вместо баб ситуацию в стране и мире, а также народные средства. Через три недели трезвости друзья не на шутку перепугались, когда Сорокин перестал расписывать фразами стены, и не нашли у него на столе привычное Курабье. А когда он начал убирать участок и косить траву, так и вообще решили его похитить и отвезти к врачу.
Но Сорокин продолжал не пить! А когда он купил велосипед, несколько Володиных друзей сами поехали к психологу! Что произошло? Взгляд Володи постепенно становился вполне умным, а речи все более рассудительными. Вид все более печальным.
На четвертой неделе трезвости Сорокин заявил, что, возможно, хочет работать, тут даже Бурштейна чуть удар не хватил. А в один, казалось бы, прекрасный день Володя позвонил Игорю Моисеевичу, когда тот ехал куда-то за рулем, и попросил немыслимое: купить пирог и не привозить свиной шашлык! Тут Бурштейн вообще чуть в аварию не попал, резко затормозив.
Консилиум Володиных соседей, знакомых и друзей вынес решение что-то предпринять. Допустим, подарить ему кур, чтобы он не скучал! А то Володя даже худеть начал.
Хотя у всех эти события вызывали тревогу, сам Сорокин был почти весел и оптимистичен, и говорил, что к нему надо отнестись с пониманием, ведь не пьет только до первого мая и продолжает гнать самогон (это который он не называет работой).
У Бурштейна сложилась версия, что Володя, выходя из бани, просто ударился о косяк или поскользнулся, ну, как в тот раз, когда он решил никогда не работать. Заканчивалась четвертая неделя, все с ужасом ждали заветную дату: вдруг он и на первое мая не пойдет на байдарках и не будет пить?!
Как-то вечером, проезжая по улице Кальной, Бурштейн увидел человека, очень похожего на Володю Сорокина. Он был не в разорванной рубахе и в руках нес цветы. Бурштейн даже икнул от удивления. Сорокин переходил дорогу и приближался к девушке, одиноко стоящей на остановке. Бурштейн сильно задумался. Нет, у Володи было много девушек, он их постоянно обсуждал и называл богинями, это у него классификация такая. Но чтобы не пить и работать?
Что-то тут было не так…
В тот же вечер Бурштейн спросил Сорокина:
— Не ты ли это был с цветами на улице Кальной?
Последовала пауза, потом решительный отказ в признании. Но уже веселым голосом Володя сказал:
— Наконец-то я встретил подлинную богиню!
«Фу! — выдохнул Бурштейн. — Жить будет».
— А что с первым мая? — поинтересовался Игорь Моисеевич.
— Первого мая мы идем в театр с богиней, а потом напьемся.
У Игоря Моисеевича отлегло от сердца. Слава богу, Сорокин спасен.
— А как же доктор Полувялов? — задал Бурштейн контрольный вопрос.
— Да ну его нахрен! Привези лучше завтра свиной шеи и Курабье, обсудим богинь.
В общем, все думали, это кризис среднего возраста, а оказалось, кризис богинь. Сорокин сказал, что их стало намного меньше, и он невольно загрустил!
Между прочим, Володя Сорокин как подлинный философ разработал умопомрачительную градацию богинь, о чем Бурштейн обязательно вскоре расскажет. Так что продолжение следует.
